Братство волка - Дэйв Волвертон

На всех стенах люди принялись встревожено переговариваться:

— Они что-то замышляют. Всем быть настороже!

Здесь уже знали, как пламяплеты Радж Ахтена разрушили замок Лонгмот. Колдуны там вызвали каких-то адских тварей и накрыли город огненной волной, которая уничтожила тысячи людей.

В Каррисе, правда, такое вряд ли могло получиться. Лонгмот был защищен только рунами земли, а Каррис со всех сторон окружала вода.

Но при мысли об этом в животе у Роланда, набитом бараниной, тревожно забурчало.

Кто знает, что могут придумать пламяплеты? Может, они жгут окрестности с целью навести такие чары, с которыми не справятся даже чародеи вод.

Однако время шло, Роланд коченел на ветру, и ничего более не происходило. В полях и на холмах вокруг Карриса бушевали пожары. За ночь еще дважды пролетал воздушный шар.

Люди на стенах рассказывали друг другу всякие байки, пели песни, и ночное бдение протекало чуть не в праздничной обстановке.

К трем часам ночи, когда пролетел последний шар, Роланд совсем изнемог, скорчился от холода, отчаянно дрожа и мечтая о каком-нибудь одеяле — герцог запретил разводить огонь на стенах, чтобы пламяплеты не могли обратить его себе на пользу.

Барон проводил взглядом проклятый шар.

— Фу! — сказал он Роланду. — С тем же успехом ты мог бы и поспать немного. Я разбужу, если что.

Роланд улегся на спину и закрыл глаза, дрожа от холода. Когда бы не этот ужасный холод, может, ему и удалось бы заснуть.

А так он только задремывал ненадолго — то порыв ветра разбудит, то толкнет кто-нибудь впотьмах, проходя мимо. В очередной раз он проснулся, когда поблизости заиграла лютня и какой-то весельчак затянул длинную и весьма непристойную балладу.

Роланд прислушался сквозь дрему. Речь в песне шла о вражде между двумя молодцами из Королевской Стражи и об их многочисленных, порою опасных для жизни попытках досадить друг другу.

Он почти заснул, когда зазвучал очередной куплет, в котором юный оруженосец уговорился встретиться с девицей ночью у пруда, однако враг его, прознав об этом, устроил так, что юношу вызвали в тот вечер дежурить. А сам пошел вместо него на свидание под покровом ночной мглы. И Роланд вдруг услышал имя…

Оруженосец бежит вдогон за сэром Поллом,А тот в пруду занялся рыбной ловлей,Да только вместо окунькаКрасотка плещется в руках,И Полл вовсю сверкает задом голым.Эх-ой! Даддли-ой!Вот история какая — не чудно ли, братец мой?

Роланд мигом очнулся и сообразил, что проспал почти всю песню. В следующем куплете оруженосец Боринсон прыгнул в пруд и поплыл за сэром Поллом, «кляня его на все лады за рыболовные труды».

Бравый оруженосец догнал и приколотил «гадюку» Полла, и «кабы смог, наверняка поджарил вместо Окунька».

Однако неверная девица сумела «беднягу к жизниворотить, да на себе потом женить — за то, что был спасенее стараньем».

Каждый куплет заканчивался припевом:

«Эх-ой! Даддли-ой! Вот история какая — не чудно ли, братец мой?»

Роланд посмотрел на барона Полла. Тот выслушивал все это стоически. Да и что он мог сделать? Барды были летописцами, и песни о жизни лордов исполнялись обычно только с одобрения короля. Стало быть, сын Роланда и барон Полл изрядно рассердили своего короля, раз в наказание бардам было разрешено их высмеивать.

Роланд пожалел, что проспал песню. Он не воспринял всерьез слова барона Полла о том, что историю их вражды с Боринсоном можно услышать от менестрелей. Пожалуй, подобным насмешкам подвергались только самые трусливые враги короля.

Но тут его отвлекла другая мысль. «Вот история какая — не чудно ли, братец мой…» Ведь теперь и Роланд участвует в истории, и, может быть, когда-нибудь барды споют куплет и про него.

Тем временем он окончательно замерз и поплелся к хлебопекарне, откуда веяло теплом и дразнящим запахом свежего хлеба. Но вокруг башни уже лежало столько народу, что не протолкаешься.

Роланд вернулся к Поллу, и тот спросил:

— Ищешь теплое местечко?

Роланд, не в силах говорить от усталости, только кивнул.

— Сейчас сделаем, — сказал барон. Он прошел вместе с Роландом обратно к башне и зарычал: — Вставайте, вы, бездельники! Марш на свои посты, собаки ленивые, не то я вас к чертям со стены побросаю!

Он дал кое-кому пинка, и тут же все разбежались. Барон Полл поклонился Роланду и, поведя рукою, сказал угодливо, как лакей, заискивающий перед заезжим господином:

— Ваша постель, сударь.

Роланд усмехнулся. Ловкач этот барон Полл!

Он улегся рядом с трубой, стуча зубами от холода, и она показалась ему даже слишком горячей. Барон Полл вернулся на пост. И вскоре народ стал прокрадываться обратно и укладываться на нагретые места.

Роланд надеялся, согревшись, проспать до рассвета.

Но через полчаса на стене поднялся крик — еще один город на юге заполыхал факелом. Подняв голову, он увидел барона и других воинов, смотревших в ту сторону, в глазах у них отражалось далекое зарево. Сил у него, однако, не было, чтобы любоваться еще одним представлением пламяплетов, и Роланд решил, что от волны огня, случись ей нахлынуть на замок, самое надежное укрытие — здесь, за каменной трубой.

Тут он услышал раскатившийся по небу низкий рокочущий звук. Стена задрожала под ним, башня покачнулась. Люди завопили от ужаса, ибо каждый решил, что это Радж Ахтен собирается разрушить Каррис силой своего Голоса, как поступил с Лонгмотом, Тал Риммоном и другими замками.

Рокот затих, с Каррисом ничего не случилось, и Роланд испытал невероятное облегчение, которое, правда, продолжалось недолго. Ибо почти сразу грохот возобновился, и защитники стен закричали:

— Пал замок Треворса! Радж Ахтен идет!

Роланд вскочил, тоже глянул на юг, куда смотрели все. Там горел город, и языки пламени взлетали высоко к небесам.

Замок Треворса — в четырех милях к югу — был гораздо меньше Карриса, его даже не стали оборонять, но Роланд обратил на него внимание еще днем. Замок стоял на холме, торча из тумана как маяк. На холме этом сейчас бушевало пламя, и огромные клубы дыма вздымались над ним.

В отсветах пожара Роланд увидел, что осталось от замка: груда камня, две зубчатые башни и кусок стены. Пыль стояла столбом, и прямо на глазах у Роланда одна из башен зашаталась, как пьяная, накренилась и тоже рухнула.

Напали не на Каррис. Напали на Треворс. Роланд бросился бегом обратно на пост.

— Что ж, — буркнул барон Полл, — он послал нам выразительное предупреждение.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Роланд.

— Я имею в виду, что солдаты Радж Ахтена пробежали за последние две недели почти две тысячи миль, и он понимает, что дальше они идти уже не в силах, — барон сплюнул. — Ему нужно уютное местечко, чтоб отсидеться пару месяцев, а в Мистаррии ничего лучше Карриса для этого не найти.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});