Василий III - Александр Филюшкин

Правители стран Восточной Европы в эти годы, казалось, соревновались в малодушии. В 1521 году Василий III бросил Москву. В том же году рязанский князь Иван Иванович бросил Рязань и бежал в Литву. А теперь пришел черед дрогнуть татарскому хану. Правитель Казани Сагиб-Гирей, узнав о походе русских войск, уехал в Крым. Там его за трусость посадили в тюрьму. Казанским ханом стал его племянник Сафа-Гирей.

Реконструировать ход боевых действий под Казанью непросто, существует несколько версий развития событий. По упрощенному сценарию, 24 июня русские полки разбили татар в полевом сражении на реке Свияге, после чего пошли под стены Казани. Туда же подоспела судовая рать. Увидев эту армаду под стенами, татары сочли за благо капитулировать и принести присягу на верность Василию III.

Согласно более пространным рассказам, осада была долгой и трудной. Русская армия начала ее по всем правилам искусства, встав лагерем под стенами Казани на Царевом лугу. Воеводы велели построить укрепленный лагерь — острог. 19 июля татары совершили первый безуспешный штурм острога, и затем неоднократно пытались его взять. Вот тут-то и свершилось сражение конных войск на Свияге, где были разбиты две тысячи отборных татар. 7–8 августа произошло еще одно сражение, после которого Казань и сдалась.

«Казанская история» дополняет повествование о походе 1524 года сюжетом о гибели русской судовой рати. Рассказ содержит явно фантастические детали, и неясно, насколько ему можно доверять в целом. Татары якобы сумели запрудить Волгу (!) «в местах островных», и не ожидавшие препятствий, идущие на полном ходу русские корабли стали наскакивать друг на друга и тонуть. В результате вся осадная артиллерия утонула. В течение трех дней на Свияге шел бой с казанцами, их погибло 42 тысячи (вряд ли в Казани вообще когда-либо было столько войска). Когда армия подошла под стены города, выяснилось, что штурмовать нечем: все пушки потонули в Волге. Воеводы «с печалью великой» повели полки обратно на Русь, причем по пути большинство войска перемерло от голода и болезней. Трудно сказать, почему автору «Казанской истории» потребовалось рисовать в общем-то победный поход 1524 года такими черными красками.

Но историю похода еще больше запутывает подробное сообщение Герберштейна. По его версии, 7 июля огромная русская судовая рать засела на волжских островах и стала ждать конницу. Тем временем «московские клевреты» подожгли Казанский кремль, и тот полностью сгорел. Воевода М. Ю. Захарьин почему-то страшно напугался этим обстоятельством и «по страху и малодущию» не стал штурмовать пылающую Казань, а решил дожидаться, пока татары потушат пожар и всё отстроят заново. Для этого он выжидал 28 дней, а потом перешел через Волгу и встал на реке Казанке, где ждал еще 20 дней. Все это время черемисская пехота (откуда она у кочевников?!) совершала набеги (!) на русский лагерь. Это привело к тому, что оказались разорванными все коммуникации с Россией, кончилось продовольствие, начался голод. После неудачной попытки прорыва в Нижний Новгород судовой рати И. Палецкого (погибли 90 судов, а в каждом было по 30 воинов) русская армия вышла на поле близ Свияги и ценой больших потерь заставила отступить татарскую конницу. Только после этого 15 августа начинается правильная осада Казани, которая идет вяло и в конце концов прекращается — по слухам, за взятку, которую татары дали воеводам.

История получается темной и противоречивой. Несомненны только два обстоятельства: во-первых, поход протекал непросто; во-вторых — его общий результат был в пользу России. Правда, непонятно, произошло ли это в результате русского похода или из-за разорительного набега ногаев, которые пришли вслед за русскими и сделали казанскую землю «пусту». 24 ноября 1524 года казанские послы Аппай-улан и Бахты-Кият ударили челом Василию III с просьбой «отдать вину». Татары каялись, просили прощения, клялись в верности и ходатайствовали утвердить на их престоле Сафа-Гирея. Василий III обменял персону хана на экономическую выгоду: он отдал казанский трон представителю дома Гиреев, но взамен потребовал перенести торг из Казани в Нижний Новгород. Этим он обезопасил русских купцов, которые в Казани подвергались постоянному риску, и добился перестановки экономических акцентов: теперь центром торговли на Средней Волге оказывался русский город. Хотя для татар это решение было крайне невыгодным, они смолчали — потому что иначе Василий III не согласился бы на кандидатуру Сафа-Гирея.

Глава восьмая

Государь не имеет права на личную жизнь: развод и второй брак Василия III

Зачем жене Соломонии понадобилось мочить Василия III?

В семейных проблемах часто не виноват никто. Правы оба, и от этой правоты бывает особенно тошно. Когда уже нельзя оставить все, как есть. И радикальных шагов предпринимать не хочется, и жить так дальше невмоготу.

Эти невеселые мысли должны были посещать Василия III все чаще. Брак с Соломонией, когда-то казавшийся столь удачным, превратился в огромную жизненную проблему. Неизвестно, желал ли Василий III мысленно своей супруге скорой и безболезненной смерти: все-таки он был христианским государем, а не таким уж кровопивцем и злодеем, каким его рисовал черными красками имперский посол Сигизмунд Герберштейн. Но вряд ли в его голову не приходила мысль о том, что внезапная кончина супруги решила бы все проблемы.

Василий III был женат уже почти 20 лет. А детей не было. В обычных семьях это трагедия. В великокняжеской — катастрофа. Отсутствие наследника грозило смутами, междоусобицами, войнами, распадом страны. Братья умирали холостяками, так и не дождавшись, когда же у Василия III родится сын. И в душе государя поднималась тяжелая, мутная волна гнева: это она, проклятая супруга, во всем виновата! Она бесплодна! На ней порча, проклятие! И этот крест должен нести великий государь, мало ему других проблем!

Оставалось одно — развод. Но по канонам того времени, в случае развода один из супругов должен был уйти в монастырь. Требовалось специальное разрешение со стороны церкви. Но церковь еще ни разу не давала таких разрешений русским великим князьям. Понятно, что все когда-нибудь бывает в первый раз, но при мысли, на что придется пойти, чтобы добиться такого решения, Василию III становилось тоскливо.

А откладывать дальше было нельзя. Ведь сына мало родить. Надо его воспитать, утвердить на престоле, уберечь от охочих до чужого трона родственников. Василий III умирать еще не намеревался, но если учесть, что на воспитание преемника требовалось как минимум 15–20 лет, обзаводиться сыном нужно было срочно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});