Миры Роджера Желязны. Том 14 - Роджер Желязны

Паломники… Я была бы не против путешествовать с Мацуо Басе, который сказал, что все мы в каждую минуту своей жизни — путешественники. Я вспоминаю также его впечатления от заливов Мацусима и Кисагата: первый обладает искрящейся прелестью, а второй — прелестью плачущего лица. Я думаю о цвете Фудзи, о том, что выражает ее вид, и захожу в тупик. Печаль? Покаяние? Радость? Воодушевление? Они соединяются вместе и смещаются. У меня нет гения Басе, чтобы выразить это в простой характеристике. И даже он… Я не знаю. Подобное говорит с подобным, но описание должно преодолеть бездну. Восхищение всегда содержит в себе недостаток понимания. Пока остановимся на этом.

Паломники… Я думаю также о Чосере, когда смотрю на картину. Его путешественники хорошо проводили время. Они рассказывали друг другу грязные истории и стихи, присоединяя в конце мораль. Они ели и пили и обманывали друг друга. Кентербери был их Фудзи. Всю дорогу они веселились. Книга кончается перед тем, как они прибывают на место. Подходяще.

Я не лишена чувства юмора. Может быть, Фудзи действительно смеется надо мной. Если так, я очень бы хотела присоединиться к ней. Мне действительно не нравится мое теперешнее настроение, и короткий перерыв на медитацию не помешал бы, если бы был подходящий объект Жизнь не может все время нестись на предельной скорости. Я бы приветствовала перерыв в гонке. Завтра, быть может…

Черт побери! О моем присутствии подозревали, в противном случае эпигон не появился бы. Я была очень осторожна. Подозрение — это еще не уверенность, и я надеюсь, что мои действия были достаточно решительными. Мое теперешнее местонахождение вне досягаемости, о нем не знает никто. Я снова возвращаюсь к Хокусаю.

Я хотела бы провести остаток моих дней на тихом берегу в Орегоне. Место не без своих особенностей. Но, кажется, Рильке сказал, что жизнь — это игра, которую мы должны начинать, не узнав хорошенько ее правил. Узнаем ли мы их когда-нибудь? И действительно ли это правила?

Вероятно, я читаю слишком много стихов.

Но что-то, что кажется мне правилом, требует, чтобы я сделала это усилие. Справедливость, долг, месть, защита — должна ли я взвесить их по отдельности и определить процент их участия в том, что движет мною? Я здесь, потому что я здесь, потому что я следую правилам — какими бы они ни были. Мое понимание ограничено результатами. Его — нет. Он всегда мог делать интуитивные скачки. Кит был мудрец, ученый, поэт. Такое богатство. Я беднее во всех отношениях.

Кокусо, хранитель всех, кто родился в год тигра, разрушь это настроение. Я не хочу его. Оно не мое. Пусть это будет болью старой раны, даже обновленной воспалением. Но я не могу позволить ей овладеть мною. Покончи с ней поскорее. Моя боль в сердце, и мои причины благородны. Дай мне силы отделить себя от этого, Ловец в Бамбуке, господин того, кто одет в полоски. Отбрось унылость, собери меня, дай мне силы. Дай мне покой.

Я наблюдаю игру света. Откуда-то доносится детское пение. Через некоторое время начинается тихий дождик. Я надеваю пончо и смотрю. Я очень слаба, но я хочу увидеть Фудзи, возникающую из тумана, который начал подниматься. Я отпиваю немного воды и капельку бренди. Остались только очертания. Фудзи превратилась в привидение горы на таоистских картинах. Я жду до тех пор, пока небо не начинает темнеть. Я знаю, что гора больше не придет ко мне сегодня, и я должна позаботиться о сухом месте для ночлега. Вот мои уроки из Ходогайи: «Стремись к настоящему. Не старайся приукрашивать идеалы. Имей достаточно разума, чтобы укрыться от дождя».

Я иду через небольшую рощу. Сарай, сеновал, гараж… Подойдет что-нибудь, что стояло бы между мной и небом.

Через некоторое время я нахожу такое место. Ни одно божество не является мне во сне.

4. Вид горы Фудзи от Тамагавы

Я сравниваю картину с реальностью. На этот раз не так плохо. Лошади и мужчины на берегу нет, зато на воде есть маленькая лодка. Не совсем такая лодка, если уж говорить по правде, и я не могу сказать, что она сделана из дерева, но и этого достаточно.

Я была бы удивлена, если бы нашла полное совпадение. Лодка плывет прочь от меня. Розовый свет восхода отражается на воде и на тонком слое снега на темных плечах Фудзи. Лодочник на картине отталкивается шестом. Харон? Нет, я сегодня более бодра, чем в Ходогайе.

«La navicella». Да. «La navicella del mio ingegno» — «маленькая лодка моего разума», на которой Данте поднял парус, чтобы плыть в Чистилище. Теперь Фудзи… Вероятно, так. Ад внизу, небеса наверху, Фудзи посередине — конечная остановка. Утонченная метафора для паломника, который хотел бы очиститься. Подходяще. Для этого есть и огонь, и земля, и воздух.

Спокойствие нарушается, и моя мечтательность проходит, когда маленький самолет желтого цвета спускается к воде откуда-то слева от меня. Мгновением позже его комариное жужжание достигает моего слуха. Он быстро теряет высоту, скользит низко над водой, разворачивается и устремляется назад, на этот раз двигаясь вдоль береговой линии. Когда он приближается к точке, наиболее близкой ко мне, я замечаю вспышку отраженного света в его кабине. Бинокль? Если так, слишком поздно прятаться от его любопытных глаз. Моя рука проникает в нагрудный карман и вытаскивает оттуда маленький серый цилиндр. Я сбиваю легким ударом колпачки, подношу его к глазам. Секунда на поиск цели, другая на фокусировку…

Пилот мужчина, и, так как самолет улетает прочь, я схватываю только его незнакомый профиль. Что это за золотая серьга в его левом ухе?

Самолет улетел в том направлении, откуда появился. Он не вернется.

Я дрожу. Кто-то прилетел с единственной целью бросить на меня взгляд. Как он нашел меня? И что он хочет? Если он решит, что я очень испугана, то атака последует в совсем другом направлении, чем то, к которому я приготовилась.

Я сжимаю руку в кулак и тихо ругаюсь. Не готова. Это история всей моей жизни. Всегда быть готовой не к тому. Всегда пренебрегать тем, что имеет наибольшее значение.

Как Кендра? Я отвечаю за нее, она одна из причин моего присутствия здесь. Если я преуспею в этом, я, по крайней мере, выполню часть моего долга перед ней. Даже если она никогда не узнает, даже если она никогда не поймет…

Я выталкиваю все мысли о дочери из своего сознания. Если он только подозревает…

Настоящее. Вернуться в настоящее. Не расплескивать энергию в прошлое. Я стою на четвертой стоянке моего паломничества, и кто-то проверил меня. На третьей станции эпигон попробовал обрести форму. Я приняла исключительные меры предосторожности при возвращении в Японию. Я здесь по фальшивым документам, путешествую под чужим именем. Годы изменили мою внешность, и я помогла им в том, чтобы усилить темноту моих волос и лица, изменить манеру одеваться, манеру речи, походку, привычки в еде — что было для меня легче, чем многим другим: у меня уже была практика в прошлом. Прошлое… Снова, черт побери! Может быть, оно работает против меня даже таким образом? К черту прошлое! Эпигон и, возможно, человек-наблюдатель объединяются вместе. Да, я нормальная сумасшедшая и была ею много лет, если хорошенько поразмыслить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});