История христианской Церкви Том II Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. Χ.) - Филип Шафф

Секта симониан, существовавшая до III века, носила имя Симона Волхва, а может, была им основана. Члены этой секты поклонялись ему как гению–искупителю, были безнравственны в своих принципах и поведении, а кроме того, подобно каинитам, избирали для подражания тех персонажей Ветхого Завета, которые пользовались наиболее печальной славой. Однако это название использовалось и в очень неопределенном смысле, по отношению к разным видам гностиков.

§122. Николаиты

Ириней: Adv. Haer. I. 26, 3; Климент Александрийский: Strom. III. 4 (и у Евсевия, Н. Е. III. 29); Ипполит: Philos. VII. 24; Епифаний: Haer. I. 2, 25.

Николаиты упоминаются в Апокалипсисе (Отк. 2:6,15) как безнравственная секта. Они называли своим основателем Николая, прозелита из Антиохии, одного из семи диаконов иерусалимской общины (Деян. 6:5). Предполагается, что он отошел от истинной веры и учил опасному принципу злоупотребления плотью[877], то есть, по крайней мере как поняли его ученики, он полагал, что человек, желающий научиться в совершенстве владеть плотью, должен пройти через все чувственные удовольствия.

Отношение отцов церкви к николаитам неоднозначно. Ириней (которому в основном вторит Ипполит) отзывается о них очень неблагосклонно.

«Николаиты, — говорит он, — это последователи того Николая, который был одним из семи, впервые выбранных апостолами в качестве диаконов. Они без ограничений предаются безнравственности. Характер этих людей ясно указан в Апокалипсисе Иоанна, где они представлены как учащие, что можно заниматься идолопоклонством и есть пищу, которая приносилась в жертву идолам. Поэтому в Слове так говорится о них: "То в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела николаитов, которые и Я ненавижу"».

Климент Александрийский утверждает, что Николай был верным мужем и воспитал своих детей в целомудрии, но его ученики неправильно поняли его слова (которые Климент приписывает также апостолу Матфею) о том, что «мы должны бороться с плотью и злоупотреблять ею»[878].

§123. Керинф

Ириней I. (25) 26, § 1; III. 3, § 4; III. 11, § 1; Ипполит VII. 21; Евсевий III. 28; IV. 14. См. также Dorner: Lehre ν. der Person Christi, I. 314 sq. Статья Cerinth в Smith and Wace, I. 447.

Керинф[879] появился в Малой Азии в конце I века и вступил в конфликт с пожилым апостолом Иоанном, который, по предположению Иринея, опроверг его гностические идеи в своем евангелии и посланиях. История о том, как Иоанн покинул общественные бани, когда увидел там Керинфа, врага истины, из страха, что бани обрушатся, а также похожая история о встрече Поликарпа с Маркионом и том, как Поликарп назвал Маркиона «первенцем сатаны», показывают, с какой сильной ненавистью представители ортодоксальной церкви в те дни смотрели на еретиков[880].

Согласно непроверенным преданиям, которые собрал Епифаний, Керинф был египтянином и иудеем либо от рождения, либо обращенным, учился в школе Филона в Александрии, был одним из лжеапостолов, противников Павла, требовавших обрезания (Гал. 2:4; 2 Кор. 11:13), заявлял, что получает откровение от ангелов, путешествовал по Палестине и Галатии и однажды побывал в Ефесе. Год его смерти неизвестен.

Его взгляды, насколько можно установить из запутанных рассказов, занимали промежуточную позицию между иудаизмом и гностицизмом. Он отвергал все евангелия, кроме искаженного Евангелия от Матфея, верил в закон Моисея и тысячелетнее царство. Он был сильно склонен к иудаизму, так что его можно было бы причислить к евионитам, но при этом он в чисто гностическом стиле отличал творца этого мира от Бога и представлял первого как подчиненную силу, как посредническую, хотя и не обязательно враждебную, сущность. В своей христологии он отделяет земного человека Иисуса, сына Иосифа и Марии, от небесного Христа[881], Который сошел на человека Иисуса в образе голубя при крещении в Иордане, наделил его истинным знанием о Боге и способностями чудотворца, но оставил его в момент страданий, чтобы вернуться к нему только при пришествии мессианского царства славы. Школа Валентина более ясно проводит это разграничение между Иисусом иудеев и божественным Спасителем, или низшим и высшим Христом — более грубое предвосхищение современного различия (у Штрауса) между историческим Христом и Христом веры. Центром тысячелетнего царства будет Иерусалим, после него все вещи будут возрождены[882].

Алоги, малоизвестная секта антитринитариев и антихилиастов II века, считали Керинфа автором Апокалипсиса Иоанна по причине изложенного там хилиастического учения. Они приписывали авторству Керинфа и четвертое Евангелие, хотя его можно считать наилучшим опровержением ложного гностицизма из возможных с позиций высшего практического гнозиса веры.

Симон Волхв, николаиты и Керинф относятся к второй половине I века. Теперь мы переходим к более развитым системам гностицизма, которые относились к первой половине II века и продолжали процветать вплоть до середины III века.

Самые важные и влиятельные из этих систем носят имена Василида, Валентина и Маркиона и заслуживают более полного изучения. Эти люди были почти современниками, и их идеи вызревали во время правления Адриана и Антонина Пия. Василид был известен в Александрии в 125 г. по P. X.; Валентин прибыл в Рим в 140 г.; Маркион учил в Риме между 140 и 150 г.

§124. Василид

Помимо источников в Иринее, Ипполите (L. VII. 20–27), Клименте Александрийском (Strom. VIL), Евсевий (IV. 7) и Епифаний, см. также следующие монографии:

Jacobi: Basilidis philosophi Gnostici Sentent, ex Hippolyti lib. nuper reperto illustr. Berlin 1852. См. также его статью Gnosis в Herzog, vol. V. 219–223, и в Brieger, «Zeitschrift für Kirchengesch.» 1876–77 (I. 481–544).

Uhlhorn: Das Basiiidianische System. Göttingen 1855. Лучший анализ.

Baur в тюбингенском издании «Theol. Jahrbücher» 1856, pp. 121–162.

Hofstede de Groot: Basilides as witness for the Gospel of John, на голландском языке, и расширенное издание на немецком, Leipz. 1868. Апология в пользу подлинности четвертого евангелия.

Доктор Hort в Smith and Wace, « Dictionary of Christian Biography* (Lond. 1877). I. 268–281 (см. также «Abrasax», p. 9–10). Очень удачное исследование.

Hilgenfeld, в своем «Zeitschrift für wissensch. Theol.» 1878, XXI. 228–250, см. также приведенный там список литературы.

Василид (Βασιλείδης) создал первую детально разработанную гностическую систему, но она имела слишком метафизический и запутанный характер, чтобы стать популярной. Он называл себя учеником апостола Матфея и переводчика (έρμηνεύς) святого Петра по имени Главсия. Он учил в Александрии в правление Адриана (117 — 138 г. по P. X.). Его ранняя юность приходится на жизнь второго поколения христиан, что придает его цитатам из произведений Нового Завета существенную апологетическую ценность. Он написал (по словам его оппонента Агриппы Кастора) «двадцать четыре книги (βιβλία) о евангелии». Вероятно, этот труд представлял собой комментарий к каноническим евангелиям, потому что Климент Александрийский цитирует «тридцать третью книгу» труда Василида, который он называет «Exegetica»[883].

Учение Василида очень своеобразно, особенно если рассматривать его по подробному и оригинальному изложению в «Философуменах». Ипполит во многих моментах отличается от Иринея и Епифания, но информацию, вероятно, берет из трудов самого Василида, поэтому в основном нам следует верить ему[884]. Система основана на египетской астрономии и пифагорейской нумерологической системе. В ней заметно также влияние Аристотеля; платонизм же, теория эманации и дуализм не появляются.

Василид скорее монотеистичен, чем дуалистичен в отношении к первопринципу, в чем отличается от остальных гностиков, хотя в более поздних описаниях он представлен как дуалист. Он начинает с самого абстрактного понятия абсолюта, которому отказывает даже в бытии, полагая, что он неизмеримо выше всего, что можно вообразить и постичь[885]. Неизреченный и не имеющий имени Бог[886], не просто надсущностный, но и несуществующий[887], сначала образует с помощью Своего творческого слова (не через эманацию) семя мира или зародыш мира[888], то есть хаос, из которого мир развивается по законам арифметических отношений в нерушимом порядке, как ветви и листья дерева из горчичного зерна или как разноцветный павлин из яйца. Все сотворенное тянется вверх, к Богу, Который, Сам оставаясь недвижимым, приводит все в движение[889] и чарами невероятной красоты все привлекает к Себе.

В мире–семени Василид различает три вида бытия[890], обладающих одной и той же сущностью с не–сущим Богом, но становящихся все слабее по мере удаления от Него, или три расы детей Божьих — духовную, душевную и материальную. Первый тип немедленно освобождается от мирового семени, со скоростью света или мысли устремляется к Богу и остается там, в благословенном мире духа, Плероме. Там пребывают семь высших гениев[891], которые, вместе с великим Отцом, образуют первую огдоаду (осмерицу), по образцу которой построены все более низкие круги творения. Второй тип, с помощью Святого Духа, Который порождает его и Который возносит его вверх, как крылья несут птицу, старается последовать за первым[892], но может достичь только непроницаемой тверди[893], границы Плеромы, выше же не может существовать, как рыба в горном воздухе. И наконец, третий тип остается связанным с мировым семенем и нуждается в очищении и искуплении.