Экспедиция в Лунные Горы - Марк Ходдер

Утром женщины пропели воинственную песню, и экспедиция опять отправилась в путь. Бёртон, Суинбёрн, Траунс, Спенсер, Бомбей и двадцать ваниамбо вышли из деревни и пошли по болотистым равнинам, усеянным скругленными холмами, на вершине каждого из которых росли зонтичные кактусы. Сопровождаемые легионами москитов, они пробивались через высокую траву, распугивая стада буйволов.

К полудню они добрались до Кагару, устроившейся напротив узкого языка джунглей. Деревня оказалась наполовину разрушенной и наполненной голосящими женщинами. Как и утверждал п'хази, все мужчины были убиты.

Бомбей — от имени Бёртона — пообещал женщинам мщение, как только они найдут виновных.

Экспедиция отдохнула, слегка подкрепилась и приготовилась двигаться дальше.

— Квеча! — крикнул Бёртон. — Пакиа! Опа! Опа!

Ваниамбо собрались на краю джунглей. Один из них протолкнулся через растительный барьер на тропу за ним. Внезапно он завыл и вылетел обратно, взлетев над головами своих товарищей и обливая их кровью. Потом шлепнулся на землю и затих. 

— Что за... — начал было Траунс, но отшатнулся назад, когда прусское ходячее растение вырвалось из подлеска и бросилось на воинов. Покрытые шипами усики били по людям, как бичи, разрывая кожу; брызнула кровь. Ваниамбо закричали от нестерпимой боли; их плоть разрывали и резали. Сиди Бомбей подпрыгнул в воздух и исчез среди деревьев. Женщины в ужасе закричали и разбежались. Траунс инстинктивно выхватил пистолет, направил на растение и нажал курок. Ничего не произошло. Он с отвращением отбросил оружие и выругался.

— Прекрати! — крикнул Суинбёрн, схватил копье и, бросившись вперед, воткнул его в середину омерзительного цветка. Кончик вонзился в живот водителя, но тот не обратил на него внимания. Колючий отросток стегнул поэта по лбу и отбросил далеко назад, капки крови брызнули на лицо Суинбёрна. Он ударился о стену разрушенной хижины, которая обрушилась от удара, похоронив поэта под палками и сушеной грязью.

Ваниамбо отчаянно сражались, сгибаясь, увертываясь, ударяя копьями и отскакивая назад. И падали друг на друга, покрываясь кровью, своей и чужой. Потом вскакивали и сражались опять. Они бросали в растение копья до тех пор, пока весь огромный куст не ощетинился древками. Но, несмотря на все их усилия, растение продолжало метаться взад и вперед, а пруссак, сидевший в цветке, яростно кричал что-то неразборчивое.

Бёртон оглянулся, пытаясь найти поблизости какой-нибудь огонь — поленья, горящие под каким-нибудь горшком, все, что угодно, чем можно было бы поджечь растение — но не было ничего. Тогда он подхватил копье и принялся кружить вокруг монстра, пытаясь найти просвет, через который можно было бы ударить пруссака в голову. Он приблизился слишком близко; толстая липкая ветка ударила его по торсу, разорвав рубашку и выдрав длинную полоску кожи из груди. Он покачнулся и упал на колени.

— Назад, босс! — протрубил чей-то голос.

Завернутая в ворох одежды масса пронеслась мимо Бёртона и прыгнула на извивающееся растение. Герберт Спенсер приземлился на верхушке водителя и его немедленно оплели колючие отростки. Разъяренные ветки мгновенно сорвали с него одежду и полиметиленовый костюм, а толстый завиток яростно хлестнул по нему; его шипы оставили глубокие царапины на латунном теле.

Однако философ, не обращая на удары внимания, вонзился правой рукой в мясистые лепестки. Три металлических пальца скользнули к лицу водителя. Человек в ужасе закричал, растение содрогнулось, но два пальца Спенсера уже нашли его глаза, со страшной силой прошли через глазницы и вошли в мозг. Ходячее растение затряслось. Бёртон подбежал к нему и ударил пруссака в шею, перебив позвоночник. Усики растения упали, по стеблю прошла дрожь и оно замерло.

Спенсер упал с него на землю.

— Уф! — протрубил он.

Те из ваниамбо, кто не был мертв, без сознания или слишком занят своей болью, потрясенно уставились на него. Металлический человек!

Бёртон, ковыляя, отошел от создания евгеников, сорвал с себя то, что осталось от рубашки, и прижал материю к длинной рваной ране, шедшей через всю грудь к левому плечу. Он заворчал от боли, но, посмотрев на африканских воинов, понял, что еще легко отделался.

Он медленно дошел до Суинбёрна, который уже выбрался из-под обрушившейся хижины. Кровь заливала лицо поэта и сочилась по одежде.

Королевский агент окликнул Траунса, который ошеломленно застыл на месте.

— Уильям, ты ранен?

— Что? О, нет.

— Принеси бинты и перевяжи Алджи, пожалуйста.

Человек из Скотланд-Ярда провел рукой по лицу, как будто стряхивая с себя оцепенение, кивнул и бросился к лошадям, которых на другой стороне деревни держала женщина, храбро и предусмотрительно не давшая им убежать. На седле одной из них съежились Покс и Фокс, проспавшие всю драму.

Транс достал коробку с лекарствами и побежал к поэту.

Тем временем Бёртон спросил у Спенсера:

— Как ты, Герберт?

— Побитый, босс. Поцарапанный чертовыми шипами — но ничего, тикаю.

Бёртон посмотрел на ваниамбо; все способные двигаться воины собрались вместе и тихо переговаривались, постоянно махая руками в сторону Спенсера.

— Похоже, наши друзья больше не считают тебя прокаженным, — сказал он.

Из подлеска вылез Сиди Бомбей.

— Вау! Мистер Спенсер, он как та штука, карманные часы, которые ты дал мне давно и давно, и которую украла одна из моих шести жен!

— Да, — согласился Бёртон. — Бомбей, ты сможешь объяснить это ваниамбо?

— Попробую, хотя никто из них не встречал моих жен.

Бомбей присоединился к выжившим воинам, а Бёртон проверил раненых. Трое были мертвы, а пять — тяжело ранены. Осталось двенадцать — столько же, сколько у Спика; теперь их силы равны.

— Вау, — сказал вернувшийся Бомбей. — Я сказал им, что у злого музунго мбайа есть злая магия, а у доброго музунго мбайа — добрая магия. И мистер Спенсер — добрая магия.

— И они поверили тебе?

— Совсем не поверили. Но они пойдут с нами до гор.

— Отлично.

— Но они не пойдут в горы, потому что ваниамбо бояться чвези, хотя, как ты сказал, их не существует. 

— Очень хорошо. Помоги мне с ранеными, потом мы перегруппируемся и пойдем за Спиком. Пришло время закончить нашу вражду — чем бы она ни кончилась.

Сиди Бомбей неподвижно стоял и глядел на горы, щелкая языком.

Бёртон подошел к нему и спросил:

— Ты уверен, что Спик пошел туда?

— О, да, конечно, — ответил Бомбей, не отводя глаз от сцены перед собой. — Вау! Это злое место. В воздухе висит то же злое чувство, как и тогда, когда я прихожу домой пьяным, и мои жены перестают говорить со мной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});