Призванье варяга (von Benckendorff) (части 3 и 4) - Александр Башкуев

Придет день и моя Родина станет Свободной. Так вот - в тот же день мы сделаем все, чтоб Свободу сию получила кроме нас и Литва, а литовцы, надеюсь, помогут отстоять нам наши Права!

"AMIS REUNIS".

Из первых рук доложу: в Курляндии были физически истреблены все протестанты. Все - до единого.

Как я уже доложил, - в Литве протестантские дети и женщины (после естественных изнасилований - разумеется) "стали рабами" католиков, но им сохранили жизнь. Невольно напрашивается параллель с Эстонией - там католики "ущемлены в правах", но "смеют жить". В отличие от нашего края. Из того по народному мнению: "литовцы хорошо выказали себя" и "невиновны во всех этих ужасах".

Массовые экзекуции прокатились лишь по Курляндии, да Северной Польше, окончательно ставшей после этого - Пруссией. Но речь не шла о "тотальном уничтожении". "Волчицы" начисто вырезали несчастных лишь в местах своих дислокаций.

Из всего этого - вам чуть более ясно: народ с обеих сторон рвался в драку. Народные ополчения с обеих сторон дрались так, что Кровь хлестала потоками... Осада Риги вылилась в беспримерную кровавую баню, когда стороны фактически дрались стенка на стенку!

Вот эту-то кашу и расхлебывала моя милая матушка.

Стоило пасть моему отцу, сразу же пошла буча. Немецкие родственники мои ушли на Войну, а семьи многих из них "обживали Финляндию". Латыши ж, получив полное превосходство, желали "скинуть ненавистное жидовское Иго".

Единственным, кто остановил их, был мой брат - Озоль. Брат мой, к счастию, остался мне верен:

- "Против Саши я не пойду. Он - старший сын и Наследник, ему и Держать нашу Власть!"

Ему говорили:

- "Пока его нет - ты мог бы жить Регентом!", - на сие мой брат, по-латышски - неспешно подумавши, отвечал:

- "Власть - как сладкая женщина. "Кувыркнешься" с ней один раз, а потом придет муж...

Кто ж ее - "пользованную" просто так назад-то возьмет?! И будут у меня с братом моим всякие Разбирательства... До Смерти.

И... Ежели убьет он - вы же скажете: "Поделом Узурпатору!" А ежели я: "Братоубийца!" Ведь...

Обещал я ему. Перед Господом Обещал!

И ежели и у нас - в наших краях брат покривит душой против старшего грядет Царство Антихриста!"

Были люди, коим рассуждения брата моего показались дики. Они поспешили сказать, что "Власть немцев кончена!" и стали божиться, что именно они-то и убили отца моего - Карла Уллманиса. Вскоре матушка моя была "вызвана на обряд Посвященья во Власть" каких-то совершенных лунатиков.

Матушка, конечно же, отказалась и чернь стала ей угрожать. Тогда сестра моя Доротея (еще весьма слабая от ранения в руку) вызвалась "прибыть вместо нее". Латыши сочли сие знаком "раскола среди жидов" и страшно обрадовались. "Новая Власть" поспешила объявить Дашку "единственной законной Наследницей" всего состояния Карла Уллманиса и сразу же успокоилась...

В день "Помазания на трон" какого-то из латышей, Дашка по замыслу должна была лично благословить его "от лица прежней Власти". Так как она считалась "национальным Героем" и "современной воительницей", ее не слишком обыскивали и сестра пронесла в кирху двуствольный нарезной пистолет с гильзовыми патронами.

Ее, конечно, "пощупали" охранники нового "герцога" (якобы в поисках спрятанного оружия), но в лубок с раненою рукой заглянуть не додумались. Ну а, - "Дать потрогать и дать - огромная разница!"

Был прохладный, ветреный день, огромное стеченье народа на площади и самозванец должен был идти снизу вверх по лестнице в кирху. Дашка же, объявив себя иудейкой, отказалась заходить в христианскую церковь и "обряд передачи Власти" решили "сотворить" на крыльце - "на глазах у народа", "на свежем воздухе".

По словам очевидцев, Дашка вдруг расчихалась и все, думая, что у нее очередной приступ "сенной болезни", отвернулись на миг, чтоб дать больной высморкаться. "Самозванец" даже захохотал, указывая на нее и говоря латышам:

- "У нас была прогнившая Власть и больные Наследники. Ну да что взять с этих жидов, да жидовок!"

При этом он на миг отвернулся вниз - на толпу, а потом раздался общий крик ужаса. "Самозванец" поднял голову и увидал над собой дуло Дашкиного пистолета и услышал слова:

- "Тебе привет от Карлиса Уллманиса!"

Грянул выстрел. На глазах всех голова "самозванца" разлетелась на части, а сестра, обернувшись, пустила вторую пулю в упор в сына несчастного - тот, не подумав, бежал со всех ног к отцу...

Выстрел был с десяти шагов, юноша качнулся и стал валиться на ступени церковной лестницы, сестра же моя закричала:

- "Ко мне - мои родичи! Жеребца сюда! Ливонского Жеребца!"

Откуда-то вынесли стяг Бенкендорфов. Уллманисы и "незаконные" латышские "сродники" Бенкендорфов окружили сестру. Враги же нашего дома, видя гибель сразу двух своих предводителей, оробели и дали увлечь себя общей панике.

К вечеру все было кончено. Сестра с моей матушкой приняли в Ратуше делегацию латышей и "простили их". От всех не укрылось при этом, что стол возглавила моя родная сестра - Доротея фон Ливен, матушка ж сидела чуть за спиной у нее. (Там, где в ее времена обычно сидел ее исповедник и реббе Арья бен Леви.)

Когда сестра встала из-за стола, чтоб "принять Преданность", кровь ее из лубка отдельными каплями стала звенеть прямо на пол. Дашка была смертельно бледна, но...

Череда покорных ей вождей кланов не осмелилась - ни разойтись, ни предложить ей присесть.

Первый же человек встал пред сестрой моей на колени, пальцем коснулся лужицы крови перед ним на полу, на миг приложил палец к губам и поцеловал его. Тогда сестра моя усмехнулась:

- "Ну, и какова на вкус Кровь Хозяина?"

Ее подданный поклонился и отвечал:

- "Так же сладостна, как Святое Причастие!"

Лишь тогда сестра моя милостиво кивнула ему и заметила:

- "Раз так, - могли бы целовать саму Кровь, но не - палец! Или же мне снять сапоги?! Ведь вам моя нога больше нравится?"

Вообразите, - латыши лишь втянули в себя свои винные головы и целовали не пальцы, но залитый сестриной кровью пол Ратуши.

В нашем доме мы все - "либералы". Аж дух захватывает!

Казалось бы, - все вернулось на круги своя. Но... Произошедшие в дальнейшем события немцы связывают с тем, что "жиды разбаловали латышей", а латыши - "Хозяйка наша была чересчур жестока к нам!"

Это не удивительно. Это я рос сызмальства атаманом банды крохотных латышей и привык воспринимать их, как ровню. Когда я попал в Колледж, кулаки латышей спасли меня от больших неприятностей. Мое отношение к латышам сему соответствовало.

Сестра же моя выросла в окружении маленьких баронесс, а потом стала фрейлиной нашей бабушки. С "простыми девочками" она встречалась постольку-поскольку, - в Вассерфаллене на каникулах. И общение сие сводилось к тому, что "смердячки" мыли ее, да причесывали. Обратите внимание, что Вассерфаллен не в Латвии, но - Ливонии. Ливские девушки стали наперсницами, да дуэньями моей младшей сестры. Им она поверяла свои девичьи тайны с секретами. А ливы традиционно не дружны к латышам.

Согласно древней традиции, "латыши работали на земле, ливы же служили в баронской армии". Из этого получилось, что некогда многочисленные племена ливов "обратились в ничто", зато латыши расплодились на "ливской" земле. Объяснение сему просто: солдат оставляет за собой меньше потомства, чем крестьянин, и семья его вынуждена жить "без мужика". Много женщина одна не наработает и для обеспечения солдатских семей (ливского корня) бароны принялись завозить на "ливскую пустошь" работников-латышей.

Чтобы русским стало понятнее, - "баре" в наших краях исключительно немцы, "крестьяне" из латышей, а ливы - солдаты с приказчиками. (В дни народных бунтов верхам это на руку - каратели из военных легко вешают бунтовщиков, ибо те им - не родственники.)

По сей день Доротея скажет, что "правила она хорошо". А ежели и пошли недовольные, так она всегда относилась к простому люду из принципа: "Одобрительно, но без потачки!"

Сей принцип она усвоила из "Учебника светских манер для юных барышень". Труд сей датирован шестнадцатым веком. Веком Ивана Грозного, да Ночи Святого Варфоломея...

Я читал сей учебник, - весьма забавная вещь. К примеру, - как отставлять в сторону пальчик, когда прижигаешь раскаленною кочергой "срамное место" еретику. Иль почему - много мелких порезов при пытке предпочтительней одного, но - глубокого?

В общем, - в простой, незатейливой и весьма занимательной форме неизвестный автор тех лет посвящал "юных барышень" в тонкости анатомии и физиологии, религии и юриспруденции, а также - химии и медицине. В смысле лекарств, порохов и всяких там ядов...

Все это, по мнению автора, должно было очень помочь маленькой баронессе - найти свое место в жизни в ту нелегкую пору...

Учебник необычайно затрепан и явно зачитан. Многие страницы настолько затерты, что милые баронессы, штудируя сей изумительный труд, подводили готический шрифт своими чернилами. Кое-где на страницах запеклось что-то бурое...