Дневник служанки - Лорет Энн Уайт

куда-то в щель между сиденьями. Еще она заранее съездила на стройплощадку АДМАК и привезла оттуда ведро глины. Она размешала ее с водой и испачкала все те же ботинки, а остатками замазала номера «ауди». Ботинки она поставила на прежнее место в стенном шкафу, а сама купила точно такую же пару, чтобы оставить в «Стеклянном доме» кровавые следы. Еще она взяла из «Розового коттеджа» кулон Дейзи и спрятала в гостиной «Стеклянного дома».

– Похоже, Кит планировала все это в течение нескольких месяцев?

– Да, но подробностей я не знал. Ее план постоянно развивался, обрастал новыми деталями, по мере того как она все больше узнавала о Риттенбергах, об их делах. И не забудьте, сержант, мы любили ролевые игры. Нам это нравилось. Наша компания всегда была готова к представлению, к импровизации. Мы, клоуны, шутники, фокусники, иллюзионисты, называйте это как угодно, но мы этим гордимся. Кстати, если найдете на месте преступления кровь Джона, это потому, что, когда Кит выступала в роли роковой женщины Мии, она заманила его в съемную квартиру и выкачала у него из вены где-то полпакета крови. Эту квартиру она тоже убирала, поэтому у нее были ключи. Но сначала Кит подмешала ему в виски наркотик. Не спрашивайте меня, какой и где она его взяла – этого я все равно не знаю. Может, купила у какого-то знакомого, который толкает всякую запрещенку вроде кетамина, кокаина или экстази. – Бун глотнул еще воды и вытер губы трясущейся рукой. – Некоторое время назад Кит расспрашивала меня об эпизоде из сериала о коронере, над которым я работал в качестве декоратора. Я рассказал ей об экспираторном брызге, о характерном рисунке артериального кровотечения, о прогнозируемых пятнах[22] на стенах… Думаю, это и вдохновило ее устроить в «Стеклянном доме» что-то подобное.

– Бун, вы были в «Стеклянном доме» в вечер Хеллоуина?

– Нет.

– То есть Кит встречалась с Риттенбергами одна?

Он сглотнул.

– Она… В тот вечер Кит попросила меня кое-что сделать – и не задавать вопросов. И я сделал все, что она сказала. Я уже говорил вам, детектив, я чувствовал себя в долгу перед ней. И перед самим собой. Когда мы разговаривали на берегу, я пообещал, что готов на все, лишь бы она меня простила. А она ответила, что не будет требовать от меня ничего незаконного.

– И что же она попросила вас сделать?

– Кит взяла напрокат темно-серый «ауди S6» – точно такой же, как у Джона. Днем 31-го числа она поставила его около дома, где жила, – с замазанными грязью номерами, чтобы их не могли распознать дорожные камеры.

– То есть этот автомобиль можно было спутать с «ауди» Риттенберга?

– Запросто. Кит знала, что на стройплощадке АДМАК тоже есть камеры. Мысль провернуть этот трюк пришла ей в голову, когда она застряла в пробке на мосту и увидела «камеру самоубийц». Она огляделась и увидела, что в объектив камеры может попадать и участок стройплощадки рядом с силосами для зерна. Вечером в один из выходных она съездила на стройплощадку, когда там никого не было, и осмотрела причал…

– Она собиралась сбросить с него свою машину?

Он кивнул.

– Вечером в канун Дня Всех Святых Кит попросила меня пригнать «ауди» от ее квартиры к «Стеклянному дому»… к определенному времени. Еще она велела мне надеть дождевик с капюшоном, чтобы меня никто не мог опознать, припарковать «ауди» позади ее «субару» и потихоньку пройти в сад через боковую калитку. Там мне нужно было обогнуть бассейн и проникнуть в дом через заднюю дверь, но… Когда я заглянул в гостиную, меня будто током ударило. Вся комната была в крови, мебель опрокинута, повсюду битое стекло… Кит тоже была там, и она очень нервничала, торопилась закончить. На ней тоже был широкий дождевик с капюшоном и еще муляж живота…

– То есть со стороны она по-прежнему выглядела беременной, несмотря на плащ? И ее можно было принять за Дейзи, так?

– Да, но я понял это позже. Когда я вошел, она стояла возле скатанного в трубку окровавленного ковра, из которого торчала белая кроссовка, тоже вся в крови. Кит сказала, что мы должны вынести ковер на улицу, протащить мимо бассейна и погрузить на заднее сиденье «ауди». Она сказала – я должен вести себя так, будто мне тяжело, как если бы внутри ковра находилось тело. Никакого тела там, конечно, не было, и я спросил, какую игру она затеяла, но она лишь напомнила мне о моем обещании. «Ты дал слово, Бун» – вот все, что она сказала.

Он слегка откашлялся.

– Перед тем как мы вынесли ковер, Кит бросила в бассейн окровавленный кухонный нож и закричала… очень громко. У меня даже кровь застыла в жилах от этого крика. Казалось, будто ее и в самом деле убивают. Потом мы проволокли ковер по площадке бассейна, закинули в машину. Кит, одетая как беременная Дейзи, села за руль «ауди», а я – в ее «субару». На двух машинах мы помчались на стройплощадку. Там мы сбросили ковер в воду, стараясь держаться так, чтобы попасть в объектив камеры на мосту. Кит была на сто процентов уверена, что рано или поздно вы сообразите посмотреть записи с этой камеры. Потом мы сбросили в залив «субару», где лежали ее права, сумочка, телефон и другие вещи, в том числе – ее дневник. Кит специально упаковала его в герметичный пакет, чтобы вы нашли его и прочитали. Не знаю, что там было написано, – наверное, что-то такое, что доказывало вину Джона. А что там, правда или выдумки, я не в курсе.

– Значит, тела в ковре не было? – уточнила Мэл, лихорадочно перебирая в уме все известные ей факты. Полицейские водолазы нашли в воде женский труп, который застрял в старой арматуре ниже по течению от того места, где был сброшен «субару».

– Не было.

– Вы не врете мне, Бун?

– Нет.

– Ладно, что было дальше?

– Мы поехали обратно в город, и Кит попросила, чтобы я высадил ее за пару кварталов от «Стеклянного дома». Она сказала, что кое-что там забыла. Когда мы расстались, я вернул «ауди» в прокат.

– То есть вы высадили Кит поблизости от «Стеклянного дома»?

Глаза Буна опять наполнились слезами.

– Да. И это была самая большая ошибка в моей жизни. Дело в том, что, когда я отъезжал от «Стеклянного дома», мне показалось, что чуть дальше по улице стоит второй «ауди» – такой же, как у Риттенберга. Тогда я об этом не задумался, но теперь уверен – это был он. Он вернулся. Может,