Изгнанник - Аллан Фолсом

— Знакомьтесь, Александр Кабрера. Снят три недели назад возле штаб-квартиры своей компании в Буэнос-Айресе.

Щелк.

На второй фотографии Кабрера был в комбинезоне и строительном шлеме. Здесь он рассматривал какие-то чертежи, разложенные на капоте легкого грузовичка где-то в пустыне.

— На нефтяном месторождении Шейба в Саудовской Аравии шесть недель назад. Его компания готовится построить там нефтепровод. Строительный подряд стоит чуть меньше миллиарда долларов.

Щелк.

А вот и третья фотография: снова Кабрера, но только в теплом пальто. Улыбается в окружении одетых по-зимнему нефтяников на фоне громадного нефтеперерабатывающего завода.

— Третье декабря прошлого года. На заводе компании «ЛУКойл» в Прибалтике. Работает над планами налаживания связей между литовским нефтяным сектором и российскими месторождениями.

— Разделите окно, — попросил Мартен, — и поставьте Реймонда рядом с Кабрерой.

Коваленко исполнил его просьбу.

Кабрера имел такое же сложение, что и Реймонд, но в остальном эти люди не походили друг на друга. Их носы, уши, овал лица — все это было абсолютно разным. А то, что у Кабреры была еще и борода, лишь затрудняло сравнение.

— Близнецами их не назовешь, — заметил русский детектив.

— Над ним немало потрудился пластический хирург. И трудно сказать, с какой именно целью: то ли чтобы просто восстановить поломанные лицевые кости, то ли с конкретным намерением изменить внешность.

Испытывая досаду, Мартен отошел в сторону, но быстро повернулся:

— У вас есть его фотографии, сделанные до этого пресловутого несчастного случая?

— Есть одна. На теннисном корте на ранчо за несколько недель до происшествия.

— Покажите.

Коваленко долго щелкал «мышкой», перебирая файлы, пока наконец не нашел нужный:

— Вот, смотрите.

Щелк.

Николас во все глаза смотрел на экран. Кабрера был сфотографирован на значительном отдалении. В теннисном облачении он покидал корт, держа в руке ракетку. Ничего нового: мужчина, физически сложенный так же, как Реймонд, — и все. Мартену запомнились светлые волосы и брови Реймонда, когда тот впервые попал в руки полиции. Тут же был типичный брюнет — мужчина с темными волосами и бровями, к тому же с более крупным носом. Совсем другое лицо.

— Это все, что у вас есть из более раннего периода?

— Да.

— Может, что-нибудь еще есть в Москве?

— Сомневаюсь.

— Почему?

— Вы и за этот снимок спасибо должны сказать. Кабрера очень тщательно охраняет свою частную жизнь от посторонних. Никаких съемок для прессы, никаких статей.

— Но вы-то не представитель прессы. Вы же сами только что доказали, что при необходимости можете достать любые фотографии.

— Мистер Мартен, тогда это было не столь уж важно.

— Что — это?

Коваленко явно замялся:

— Ничего.

Однако Мартен не отставал:

— Что именно не было важно?

— Это чисто русские дела.

— Которые имеют прямое отношение к Китнеру, не правда ли?

Не сказав ни слова, Коваленко потянулся за водкой. Однако Мартен выхватил стакан из-под его руки.

— Какого черта? — возмутился русский.

— У меня до сих пор перед глазами то, что осталось от Дэна Форда. И не могу сказать, что это приятные воспоминания. Ответьте, прошу вас.

За окнами завывал ветер. Снег снова повалил крупными хлопьями. Коваленко подышал на ладони:

— Отель паскудный, парижский, а зима-то — русская.

— Отвечайте.

Коваленко демонстративно вновь потянулся за стаканом, который Николас предусмотрительно отодвинул на край стола. На этот раз ему не помешали. Русский одним глотком опорожнил стакан и встал.

— Вам не приходилось слышать о доме Ипатьева, мистер Мартен?

— Нет.

Коваленко прошел к столику у двери, где стояла бутылка с водкой, и налил новую порцию. Потом проделал ту же процедуру со стаканом Мартена и передал его владельцу.

— Дом Ипатьева стоит в городе Екатеринбурге на Урале. Вернее, стоял, пока его не приказали снести. Это далеко-далеко к юго-востоку от Москвы. Впрочем, расстояние значения не имеет. Главное то, что во время коммунистической революции в этом просторном доме большевики держали в заложниках последнего русского царя Николая Второго, его жену, их детей и слуг. 17 июля 1918 года среди ночи их подняли с постели, отвели в погреб и расстреляли.

После расстрела тела побросали на грузовик и по разбитой дороге повезли в лес, к заранее определенному месту захоронения. Есть там район заброшенных шахт — урочище Четырех Братьев у старого тракта. Трудность заключалась в том, что ранее целую неделю шли дожди. Грузовик то и дело увязал в колее. Так что пришлось тащить трупы к шахте волоком, на приспособлении вроде саней. В предрассветной мгле убитых раздели и одежду сожгли. Хотели таким образом затруднить опознание на случай, если кто-то случайно наткнется на тела. Следует помнить, что дело происходило в самом центре России, где в 1918 году бушевала революция. Трупами в такой обстановке никого не удивишь. Убийства расследовались крайне редко, если расследовались вообще.

Одновременно были убиты и другие представители фамилии Романовых. Но кое-кому удалось бежать не без помощи со стороны европейских монархий. Линия престолонаследия, ранее вполне ясная, была разрушена убийствами в Ипатьевском доме и расправами над другими членами императорского семейства. То, что называлось династией Романовых, оказалось рассеяно по всей Европе, а позже и по всему свету. С тех пор то один, то другой ее представитель предъявляет претензии на царскую корону, представляя те или иные свидетельства в свою пользу.

Сегодня уцелевшие Романовы разделены на четыре основные ветви. Каждая ведет начало от императора Николая Первого, прадеда царя Николая, убитого в доме Ипатьева. Сегодня вечером представители всех четырех ветвей встречаются в доме 151 на авеню Георга V.

— Зачем?

— Чтобы избрать следующего царя России.

Мартен никак не мог взять в толк, что происходит.

— О чем вы говорите? В России больше нет царей.

Коваленко в очередной раз отхлебнул водки.

— Российский парламент тайно проголосовал за восстановление императорского престола в виде конституционной монархии. Президент России официально объявит об этом в субботу в Швейцарии, на Всемирном экономическом форуме в Давосе. Новый царь станет чисто номинальной фигурой без каких-либо властных полномочий. Его основная и единственная роль — сплочение русского народа, мобилизация его духа, национальное возрождение. А еще — налаживание связей с общественностью по всему миру. — Детектив усмехнулся. — Знаете ли, этакий рекламный суперагент по проталкиванию российских товаров и услуг. Способен, например, помочь поставить на ноги туристическую индустрию.

Мартен почувствовал, что запутывается еще больше. Сама мысль о том, что Россия стремится к возвращению монархии в какой бы то ни было форме, казалась ему совершенно неправдоподобной. Но какая связь между этой фантастикой и тем, что происходит здесь и сейчас?

Коваленко еще раз приложился к своему стакану.

— Может быть, ситуация станет для вас яснее, если я скажу вам, что людей, которых, как мы считаем, убил в Северной и Южной Америке Реймонд Торн, прежде чем устроить кровавую баню в Лос-Анджелесе, объединяет не только то, что они русские.

— Неужели Романовы?

— Не просто Романовы, мистер Мартен, а очень влиятельные представители этого семейства, даже те, что были портными в Чикаго.

Николас не верил своим ушам:

— Так вот в чем, оказывается, дело! Борьба за власть внутри семьи Романовых по вопросу о том, кто из них станет царем?

Коваленко медленно наклонил голову:

— Пожалуй, что так.

64

Дом № 151 на авеню Георга V, 19.30

Оживленный коротышка слегка покачивался взад-вперед при разговоре. Этого элегантно одетого низкорослого мужчину вряд ли можно было спутать с кем-либо другим. Николай Немов, очень влиятельный и безмерно популярный мэр Москвы. Сейчас он, стоя в центре великолепного мраморного зала, разглагольствовал перед группой одетых в смокинги Романовых, представлявших все четыре ветви семейства.

При его виде у великой княгини Екатерины перехватило дыхание. Никки, как называли Немова друзья, был одним из самых ценных ее «завоеваний». Потребовался не один год осторожных усилий, чтобы постепенно установить с этим человеком доверительные отношения. Они сдружились настолько, что могли подолгу болтать по телефону, зачастую ни о чем, как водится между закадычными приятелями. Но то, что он приехал сюда, явилось для нее полной неожиданностью. Но если мэр сделал это ради нее и ее сына, великого князя Сергея, то сражение можно считать выигранным досрочно. Конечно, без боя победу соперники не отдадут, но все их усилия будут тщетны. Учитывая влияние тех, кто беседовал сейчас с Немовым, великая княгиня могла смело заключить, что долгая война подошла к концу и принято верное решение. Императорская корона Романовых вскоре будет возложена на голову ее сына. Впрочем, для нее великий князь Сергей уже давно был царевичем.