Крик Новорождённых - Джеймс Барклай

Он насчитал на земле двадцать тел. Почти всеми кто-то занимался. Два принадлежали воинам ордена, убитым в кратком безумии, охватившем площадь, когда Восходящие обратились в бегство. Но остальные были обычными горожанами, оказавшимися в неудачном месте в неудачное время, когда на толпу обрушились стрелы и удары клинков.

— Мне надо посмотреть, нельзя ли им помочь.

Этот голос обжег сердце маршала. Невыразительный, потерянный и ужасно одинокий. Дженна Кессиан. Васселис поглядел на нее. Она стояла, поддерживаемая одним из его солдат. Женщина вытирала руки о бока туники и смотрела на него, словно умоляя о помощи, которую никто не мог ей оказать.

— Ими займутся хирурги, Дженна. Пожалуйста, позволь нам помочь тебе. И Ардолу.

Она кивнула, было видно, как из нее уходят силы. Дженна покачнулась, и солдат притянул ее к себе, удерживая на ногах.

— Доставьте ее и отца Кессиана в Дом Масок. Найдите чтеца-мирянина и организуйте службу.

— Да, маршал.

Канцлер презрительно фыркнула. Васселис резко повернулся к ней.

— Ты что-то хотела сказать, канцлер?

— Он осквернит Дом своим присутствием. Как и вы все.

На мгновение Васселису захотелось убить ее на месте. Она увидела, как дернулась к оружию его рука.

— Нет, — сказал маршал не столько ей, сколько себе. — Иначе я стану обычным убийцей, как ты. — Он кивком указал на Кессиана. — Все во имя Бога? Ты убила его, так же верно, как если б вонзила ему нож в сердце. Я любил этого человека. Они с Дженной — мои самые давние друзья. Я могу назвать имя каждого человека, лежащего на земле форума. Это были мирные, верующие люди. — Его голос сорвался на крик. — Что ты наделала?

Коройен воззрилась на него, как на идиота.

— Я разоблачала ересь и вершила правосудие, — заявила она.

— Ты недостойна даже употреблять слово «правосудие». — Васселис тряхнул головой, пытаясь овладеть кипевшими в нем чувствами. Кессиан с одной стороны, Элса Геран с другой. Оба мертвы. — Хочешь, чтобы я провел тебя по форуму? Показать тебе тундаррского торговца тканями, который лежит там мертвый?

— Иногда и невиновные умирают ради общего блага.

— Да проклянет тебя твой Бог, канцлер Коройен, кто бы он ни был. Здесь все невиновны.

— Нет, маршал, отнюдь нет. И я выясняла правду путем исповедей и молитв, пока ты не вмешался. Вся эта кровь — на твоих руках. Ты должен был находиться в Кирандоне, завершая последние дела своего правления.

— Да, ты не ожидала меня здесь увидеть, верно? Тебе пора бы знать, что я слежу за тем, чтобы твои шпионы не знали всех моих планов. Знаешь, что мне противнее всего? То, что ты считаешь, будто тебе все это сойдет с рук. У тебя нет мандата от Адвоката. Твои действия незаконны, и все твои утверждения насчет святости ордена на этот раз тебя не спасут. Я бы сам арестовал тебя, но тебе будет интересно услышать, что капитан Арков направляется сюда с двумя сотнями левимов и дворцовых гвардейцев, так что я смогу передать тебя и твоих головорезов ему, верно? Он должен появиться здесь уже сегодня.

Коройен рассмеялась.

— Как плохо ты разбираешься в действиях Адвокатуры, маршал Васселис! Он приезжает не для того, чтобы защитить тебя от меня. Он будет здесь для того, чтобы тебя арестовать. Я просто приехала сюда раньше его. Я одержу верх.

И по глазам канцлера Васселис увидел, что впервые за все время их разговора она говорит правду.

ГЛАВА 39

848-й Божественный цикл, 25-й день от рождения соластро, 15-й год истинного Восхождения

Оссакер и Миррон никак не могли перестать плакать. Жаркие лучи солнца быстро высушили их после того, как они влезли на яхту Кована, но они дрожали всем телом. Ардуций обнимал Оссакера, Гориан обнимал Миррон, и они смотрели то друг на друга, то на исчезающий вдали Вестфаллен. Слова благодарности и утешения, произнесенные после благополучного появления Восходящих из воды, прозвучали, и потом воцарилось молчание. Теперь тишину нарушали только рыдания, плеск волн о корпус яхты и гул ветра в туго натянутом парусе.

Кован не вмешивался. Ему казалось, что он так же бледен и испуган, как и все. Груз неожиданно упавшей на него ответственности оказался весьма ощутимым, и он смотрел на Восходящих в некотором замешательстве. Однако рука юноши по-прежнему уверенно лежала на румпеле, направляя яхту в центр бухты, к проливу, который соединял ее с океаном. Где-то там их ждала галера. Она постоянно дежурила в море именно на этот случай, а также для защиты залива Генастро. На галере не знают о приближении Восходящих.

Восходящие прятались у водопада Генастро, пока не ощутили, что яхта Кована движется по поверхности бухты. Гориан к тому же подозвал к ним дельфина, и тот по-прежнему плыл рядом, следя за ними одним глазом и тревожно посвистывая.

Впереди на сотни футов вздымались в воздух скалы, окружавшие пролив, темные и величественные. Морские птицы кружили высоко в небе, а ветер, сдерживаемый крутыми берегами, усиливался и быстро нес их дальше. Позади в гавань спешили рыбацкий флот и Йен Шалк. Они не знали о том, что случилось с городом, пока не встретили одинокую яхту. Рыбаки оставили Восходящим еду, воду и лишнюю одежду и, полные гнева, поспешно отправились дальше. Йен Шалк рассталась с ними очень неохотно. Ее наивные надежды на лучшее, как и их собственные, стремительно таяли. В одном ялике лежал кусок роскошного цветного коралла, который Йен нашла для отца Кессиана. И теперь он пригодится лишь для того, чтобы украсить его могилу.

Оссакер пошевелился под его рукой, и Ардуций перевел взгляд на друга. Залитое слезами лицо искажали непонимание и мука. У Ардуция защемило сердце. Смерть отца пробила в его теле ужасную брешь, но для Оссакера это должно быть еще больнее. Его ладони прикасались к отцу, когда тот ушел.

— Почему я не смог его спасти? Я пытался пропустить через него мою энергию, но она в него не текла!

— Никто не смог бы ничего сделать, — сказал Ардуций.

— У него вокруг сердца все было серое! — прорыдал Оссакер. — И я чувствовал, как он уходит. Я пытался его остановить и не смог. Я не смог!

Ардуций крепко обнял Оссакера. Он чувствовал себя беспомощным. Больше всего ему хотелось выплакаться, но он должен был оставаться сильным.

— Ты не виноват, Оссакер, — сказал Гориан.

Ардуций содрогнулся. Это были первые слова, произнесенные Горианом, и таким холодным и бесстрастным голосом! Миррон тоже это почувствовала и повернула голову.

— Теперь мы знаем, кто наши настоящие враги, — продолжил Гориан. — Это все, кто поклоняется Всеведущему.

— Полно, Гориан, это неправда, — возразил Ардуций.

— Да неужели? Я не говорю об Элсе, Ступенях или маршале. Но мы уже не живем в Вестфаллене. А миру за его пределами мы не нравимся. — Гориан обвел их взглядом, но не увидел той реакции, на которую рассчитывал. Он повысил голос. — Вы что, тупые? Канцлер лично приехала проследить, чтобы нас сожгли. Она взяла с собой сто воинов. Какие еще доказательства вам нужны? Нам повезло, что мы остались живы, и мы сможем выжить и дальше, если будем считать, что все, кого мы встречаем, — наши враги. Наверное, в безбожном Царде мы нашли бы больше друзей.

Ардуций уставился на дно лодки.

— Вы их видели, — уже спокойнее сказал Гориан. — Воинов и канцлера на форуме. Их напугало то, что мы сделали. Ветер, волна жара. Новости распространяются быстро. Маршал повторяет это всякий раз, когда приезжает поговорить с нами. Скоро все будут знать про нас. Все будут знать про наши глаза. И они тоже будут нас бояться, потому что орден скажет им, что мы — зло, а они поверят ордену. А вы ведь знаете, что люди делают с теми вещами, которых боятся, правильно?

После общего молчания, подала голос Миррон.

— Они их уничтожают, — прошептала она.

— Я с вами, — вмешался Кован. — Никто не обидит вас, если я смогу этому помешать.

— Тебе их не остановить, — беззлобно возразил Гориан. — Никто не сможет их остановить.

— Я отвезу вас в безопасное место, — пообещал Кован. — Клянусь.

— А что потом? — Гориан возмущенно вскинул руки. — Что произойдет, когда орден разыщет нас в Гестерне, или Сирране, или еще где-то? Там, где, по-твоему, мы должны находиться? Каков тогда будет план твоего отца? Чтобы мы на всю жизнь стали беглецами, не имея дома и постоянно опасаясь, что нас поймают и сожгут?

— Сначала надо спрятать вас в безопасном месте, потом заняться тем, чтобы убедить людей, что вы — не зло, — ответил Кован.

— Как? — Вопрос Миррон превратился в крик. — Как?! Им отравят разум, и они все будут желать нашей смерти.

— Мы потеряли все, что у нас было, — сказал Оссакер. Его голос ледышкой скользнул по сердцу Восходящих, несмотря на дневную жару. — Мы никогда не сможем вернуться домой, мы никогда больше не увидим наших друзей и родных.