Разочарованные (СИ) - "WeiBe_Lilie"

А затем они втроём громко рассмеялись. Они были расслаблены, им было хорошо и уютно в компании друг друга, и даже Малфой не смог испортить атмосферу, что сейчас витала в гостиной.

Но Забини был бы плохим другом, если бы не воспользовался первой же возможностью, чтобы подняться к другу.

– Да что ты творишь? – с этими словами Забини влетает в комнату Малфоя. Тот сидит в кресле и неспешно потягивает огневиски. С тяжким вздохом Блейз забирается на середину кровати друга. Забини уселся поудобнее и уставился на Драко в ожидании ответа.

– Просто, – пожимает Драко плечами.

– Нет никакого «просто», Драко.

– Вот именно, блять! – в сердцах воскликнул блондин. Перед глазами тут же появилась картина, как буквально пол часа назад он заходит и с порога видит чертову руку Нотта на чертовом плече Грейнджер. – Именно!

– И?

– Это слишком! – нога Нотта касается ее ноги. Их бёдра так близко, что даже соприкасаются. Слишком лично. Слишком больно. – Это было слишком.

Пауза. Оба не знают, что сказать. Наконец Блейз неловко спрашивает:

– Ты же не думал, что так будет всегда? Люди взрослеют, у них появляются определённые… эмм… потребности…

– Твою мать, Забини! Ты мне сейчас что, о сексе собираешься рассказывать?

– Нет, – хмыкает мулат. – О Грейнджер.

При упоминании ее фамилии Малфоя аж передернуло, и он предупреждающе поднял ладонь.

– Она ведь не монашка.

– Блейз.

– И рано или поздно…

–Блейз!..

– С ней кто-то…

– Забини!

– Переспит, – как ни в чем не бывало, заканчивает Забини.

– Это же Грейнджер!

– И?

– Какой там секс?!

– Я думаю, что охренительный, – подливает масло в огонь Блейз.

– Потому что… Потому что… – Драко запнулся. Он не может сказать это вслух. – Потому что потому, что тут непонятного?

– Все, – хмыкает Блейз. – Выиграет тот, кто первый…

– Блейз! – взревел Драко.

– Заявит свои права, афишировав отношения.

– Ох, Блейз, – плечи Драко поникли, как и его взгляд, что секунду назад пылал.

– Малфой, – вдруг зовёт Блейз. – А ты не ревнуешь? – кивает он на дверь.

– Что? – взгляд снова пылает. – Да кто она такая? Да как ты можешь унижать меня подобным предположением? – распаляется Драко.

Забини откинулся назад и уже лежал на кровати, глядя в потолок и улыбаясь, пока Малфой доказывал ему, что это все глупости, и если он и ревнует, то только своих друзей, но не более.

То ли голос Малфоя, то ли выпитый алкоголь повлиял, но Блейз задремал. Когда Драко это заметил, друг уже крепко спал.

– Ясно, – выдохнул Малфой, понимая, что весь его монолог был успешно прослушан.

Драко присел на край кровати и уставился на спящего друга. Он решил не будить Блейза, им не впервой ночевать в одной спальне и даже в одной кровати. Но вот Нотт пришёл сюда с Забини, поэтому следует предупредить Теодора, что их товарищ останется тут.

Драко наливает себе очередную порцию огневиски и, с бокалом в руке, спускается в гостиную.

Стакан выскальзывает из вмиг вспотевших пальцев и разлетается на сотни осколков. Этот резкий звук заставил парочку на диване отпрянуть друг от друга. Гермиона стремительно краснеет, а Теодор самодовольно улыбается, проводя пальцем по своей нижней губе.

В голове у Драко билась фраза, наподобие, «Мерлин, мне нужны новые глаза» или «Твою мать, я ослеп», но вслух он сказал:

– Блейз спит, не жди его, – Теодор кивнул, но уходить явно не собирался. Тогда Драко решает сам уйти отсюда. Кивнув на прощание, с гордо поднятой головой и холодными глазами, он уходит, оставляя за спиной две разбитые вещи – бокал и, что важнее, своё сердце.

Или мечту?

Драко шёл, куда глаза глядят. В голове всплывали различные образы, от которых он пытался отмахнуться, но от этого они становились лишь ярче. Сжав голову двумя руками, Драко побежал на Астрономическую башню.

Вечерняя прохлада приводила в чувство. Грудь бешено колыхалась от частых вдохов-выдохов. Малфой задыхался. Парень жадно вдыхал воздух, но не чувствовал, как лёгкие наполняются им. На грязный пол полетела жилетка, следом галстук, но это не принесло долгожданного облегчения. Дрожащие руки никак не могли справиться с маленьким пуговицами, поэтому Драко просто дернул воротник и несколько из них покатились по полу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эффекта ноль. Тогда парень падает на колени и прислоняется лбом к холодному полу. Платиновые волосы смешались с грязью, но это было сейчас так не важно.

Ведь какая разница, какой ты снаружи, когда ты умер внутри.

Нос забивается грязью и пылью, которую он вдыхает. Но это приносит долгожданное облегчение, когда холодный воздух наполняет лёгкие, вытесняя все теплое, что еще было в нем. Драко заваливается на спину и смотрит на небо бессмысленными взглядом.

Отчаянно цепляясь за звёзды, он ищет смысл жить дальше, смысл бороться. Каким бы сильным он не был, судьба полюбила вставлять ему палки в колёса. По щекам текут слёзы, оставляя после себя грязные дорожки.

Отец находится в Азкабане, потому что впал в немилость к Темному Лорду. И это подарок судьбы, что остался жить.

Мать сходит с ума.

А он убивается по девушке, с которой у него не могло быть будущего.

У него остался только он сам. Он один. Один на один с заданием от Темного Лорда. С заданием, наградой за которое будет Авада.

Драко поднимает вверх левую руку. Змея отчаянно блестит на его предплечье. Драко жмурится, а потом медленно открывает глаза, но змея так и осталась. Парень проводит по ней пальцем второй руки, огибая каждый изгиб. Затем также медленно палец спускается к запястью.

Его первые ласточки.

Шесть тонких шрамов украшали запястье, пересекая паутинку вен. Каждый он сделал осознанно, как память о том, что нужно и стоит бороться.

Ласково, почти с любовью, он провёл по самому первому. Такой неуклюжий и неровный. Драко прикрыл глаза.

Это был первый курс. Отец тогда накричал на него, потому что он не смог подружиться с Гарри Поттером. Тогда Малфой-младший поклялся себе, что сделает все возможное, чтобы вытащить эту очкастую задницу из ловушек, что хитро плёл его отец. Нарцисса, узнав об этом, лишь грустно улыбнулась и сказала, что она правильно воспитала сына. Эта улыбка сохранилась в памяти Драко.

Ещё летом, подслушав, что в школе будет храниться философский камень, Драко понял, что надо сделать так, чтобы Поттер помешал плохим людям его выкрасть. Но Драко так и не понял, кто и зачем захочет его выкрасть, поэтому не стал кому-либо рассказывать об этом. Он следил за гриффиндорской Троицой, провоцировал их, подслушивал, но так и не смог понять, знают ли они что-то о волшебном камне или нет.

Когда Драко узнал, что перекрывают третий этаж школы, он сложил два и два, и в наконец понял, что время поджимает. В тот день он целый день провоцировал Поттера, и в итоге Гарри сорвался. Но между ними встала Грейнджер. Тогда Малфой не сдался и написал Поттеру записку, где снова его высмеивал и предлагал магическую дуэль, если тот не трус. Гарри тут же написал размашистым почерком, что будет. В полночь, в зале с наградами, который был в начале коридора четвертого этажа.

Все шло, как и было задумано. Маленький Драко подошёл к Филчу и слезливо рассказал, что услышал, как кто-то сегодня планирует ночную вылазку, но он не помнит, то ли третий этаж, то ли четвертый. Огромные серые глаза произвели должное впечатление, и Филч не стал вдаваться в подробности или отводить стукача к учителям.

В тот вечер три гриффиндорца узнали про огромную трехголовую собаку, что охраняла люк. Больше Драко никак не мог помочь, поэтому молился, чтобы до троицы дошло.

Когда в конце учебного года Дамблдор говорил заключительную речь и присуждал дополнительные очки, Малфой улыбнулся на фразе: «Сложно противостоять врагу, но еще сложнее противостоять друзьям».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

По-прежнему лежа с закрытыми глазами, Драко переместил палец на следующую белую полоску.

Это было на летних каникулах после первого курса. Люциус был зол, поэтому запретил Драко приглашать друзей. И Драко снова стал общаться с домовиками, как в детстве. Как только Драко смог твердо стоять на ногах, Люциус запретил жене нянчиться с сыном. Трехлетнего мальчика отдали на воспитание домовикам. Нарциссе же было позволено лишь обучать его прекрасному – игре на фортепиано и рисованию, но не так часто, как ей бы этого хотелось. Мать и сын пользовались любой возможностью побыть вместе. Именно поэтому домовики привязались к белокурому ангелу.