Рейтинговые книги
Читем онлайн Дом духов - Исабель Альенде

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 95 96 97 98 99 100 101 102 103 ... 105

— Давай оставим его здесь, где он всегда должен был лежать, — сказал дедушка.

Я вернулась домой сияющим зимним утром на двуколке, которую тащила худющая лошадь. Улица, с двойным рядом столетних каштанов и роскошных домов, казалась неподходящей декорацией для жалкого экипажа, но когда он остановился перед домом дедушки, то стал словно частью картины. «Великолепный дом на углу» был более грустным и старым, чем я помнила его, нелепым со всеми своими архитектурными чудачествами, претензией на французский стиль и фасадом, увитым чахлым плющом. Сад весь зарос сорной травой, и почти все калитки висели на сломанных петлях. Ворота были открыты как всегда. Я позвонила и спустя какое-то время услышала шорох приближающихся альпаргат. Незнакомая служанка открыла мне двери. Она смотрела на меня, не узнавая, а я почувствовала чудесный запах дерева в доме, где я родилась. На глаза навернулись слезы. Я побежала в библиотеку, думая, что дедушка ждет меня там, где бывал всегда, там он и сидел, устроившись в своем кресле. Меня поразило то, что он такой старый, такой маленький и дрожащий, сохранились только белая львиная грива и тяжелая серебряная трость. Мы крепко обнялись впервые за долгое время, бормоча «дедушка», «Альба», снова «дедушка», мы целовали друг друга, а когда он увидел мою руку, он заплакал и стал сыпать проклятьями и крушить тростью мебель, как делал это раньше, а я засмеялась, потому что он оказался не таким уж старым, не таким изможденным, каким показался мне поначалу.

В этот самый день дедушка заговорил о том, чтобы мы уехали из страны. Он боялся за меня. Но я объяснила, что не могу уехать, потому что вдали от этой земли мы стали бы похожи на деревья, которые спиливают под Рождество, на эти несчастные ели без корней, что стоят какое-то время, а потом умирают.

— Я не дурак, Альба, — сказал он, пристально глядя на меня. — Истинная причина, по которой ты хочешь остаться, это Мигель, правда?

Я испугалась. Ведь я никогда не говорила ему о Мигеле.

— С тех пор как я узнал его, я понял, что не сумею вытащить тебя отсюда, деточка, — грустно проговорил он.

— Ты его знаешь? Он жив, дедушка? — пристала я, схватив его за рукав пиджака.

— Он был жив на прошлой неделе, когда мы виделись с ним последний раз, — ответил он.

Дедушка рассказал мне, что после моего ареста однажды ночью в «великолепном доме на углу» появился Мигель. Дедушка едва не умер от апоплексического удара, но спустя несколько минут понял, что у них обоих одна общая цель: освободить меня. Потом Мигель часто приходил повидаться с ним, сопровождал его в поисках, и они объединили свои усилия, чтобы разыскать меня. Именно Мигелю пришла в голову мысль пойти к Трансито Сото, дедушка никогда бы не додумался.

— Послушайте меня, сеньор. Я знаю, в чьих руках власть в нашей стране. Мои люди внедрены повсюду. Если кто-то и может помочь сейчас Альбе, то только Трансито Сото, — уверял он.

— Если нам удастся вырвать ее из когтей полиции, сынок, она должна будет уехать отсюда. Уезжайте вместе. Я могу достать вам визы, и у вас не будет недостатка в деньгах, — предложил дедушка.

Но Мигель посмотрел на него, как на сумасшедшего, и постарался объяснить, что он должен выполнить свой долг и не может бежать.

— И я вынужден был смириться с мыслью, что ты останешься здесь, несмотря ни на что, — сказал дедушка, обнимая меня. — А теперь расскажи мне все. Я хочу знать все до последней мелочи.

И я ему рассказала. После того как рука воспалилась, меня отправили в тайную клинику, где содержат заключенных, в смерти которых еще не заинтересованы. Там меня принял высокий, элегантный мужчина, врач, который, казалось, возненавидел меня так же, как полковник Гарсиа, и отказался дать мне обезболивающее. Он пользовался каждым случаем, чтобы высказать свою личную теорию, как уничтожить коммунизм в стране и, если возможно, во всем мире. Но потом он оставил меня в покое. Впервые за долгие недели у меня были чистые простыни, достаточно еды и дневного света. За мной ухаживал Рохас, санитар, круглолицый, крупный, одетый в грязный синий халат. Он был очень добрым, кормил меня с ложечки, рассказывал бесконечные истории о давнишних футбольных матчах между разными командами, о которых я никогда не слышала, и раздобыл обезболивающее, делая уколы тайком, пока я не перестала бредить. Рохас обслуживал в этой клинике бесконечную череду несчастных людей. Он давно понял, что они не были ни убийцами, ни предателями родины, поэтому он хорошо обращался с заключенными. Часто он штопал кого-то, и того снова уводили. «Это все равно что носить воду решетом», — говорил он с грустью. Я знала, что некоторые просили его помочь им умереть, и по крайней мере в одном случае он это сделал. Рохас точно знал счет тем, кто появляется, и тем, кто уходит, и мог вспомнить без колебаний все имена, даты и обстоятельства. Он поклялся мне, что никогда не слышал разговоров о Мигеле, и это вернуло мне силы, чтобы продолжать жить, хотя временами я впадала в черную бездну депрессии и начинала заводить песнь о том, что хочу умереть. Рохас рассказал мне об Аманде. Ее задержали в то же время, что и меня. Когда она попала к Рохасу, уже ничего нельзя было сделать. Она умерла, не выдав своего брата, выполнив обещание, которое дала много лет тому назад, в день, когда впервые привела его в школу. Единственное утешение, что все произошло довольно быстро, потому что ее организм был ослаблен наркотиками и бесконечным отчаянием, в которое она впала после смерти Хайме. Рохас лечил меня, ему удалось снизить температуру, заживить рану на руке и вернуть мне разум, и тогда у него не осталось причин удерживать меня в больнице; но меня не вернули в руки Эстебана Гарсиа, как я боялась. Я подозреваю, что в этот момент дело решило вмешательство женщины с жемчужным ожерельем, которую мы навестили с дедушкой, чтобы поблагодарить ее за спасение моей жизни. Несколько человек отправились искать меня ночью. Рохас разбудил меня, помог одеться и пожелал всего хорошего. Благодарная, я поцеловала его.

— Прощай, малышка! Поменяй бинт, пусть не намокает, а если снова поднимется температура, значит, опять заражение, — сказал он мне, стоя в дверях.

Меня поместили в узкую камеру, где я провела остаток ночи, сидя на стуле. На следующий день меня отправили в концентрационный лагерь для женщин. Я никогда не забуду минуты, когда сняли повязку с глаз и я оказалась в квадратном светлом дворе, окруженная женщинами, которые пели для меня «Гимн Радости».[61] Моя подруга Ана Диас была среди них и подбежала обнять меня. Они мгновенно уложили меня на койку и познакомили с правилами их сообщества и с моими обязанностями.

— Пока ты не вылечишься, ты не должна ни стирать, ни шить, но можешь ухаживать за детьми, — сказали они.

Я вынесла ад заключения с известной твердостью, но когда я почувствовала себя в окружении женщин, я сломалась. Малейшее ласковое слово вызывало слезы, я проводила ночи, глядя в темноту, а женщины менялись, они сидели рядом, не спали, оберегая меня, и никогда не оставляли одну. Они помогали мне, когда меня начинали мучить кошмары и мне являлся полковник Гарсиа, вызывая ужас, или Мигель, что кончалось рыданиями.

— Не думай о Мигеле, — говорили они. — Не нужно думать о любимых людях и о мире по ту сторону этих стен. Это единственная возможность выжить.

Ана Диас раздобыла где-то школьную тетрадь и подарила ее мне.

— Начни писать, и посмотрим, может быть, выйдет наружу то, что мучит тебя, ты выздоровеешь и будешь петь с нами и поможешь нам шить, — сказала она мне.

Я показала ей свою руку и покачала головой, но она вложила мне карандаш в другую и сказала, чтобы я писала левой рукой. Понемногу я стала этому учиться. Я попыталась по порядку записать историю, которую начала придумывать в собачьей будке. Мои подруги помогали мне, когда у меня не хватало терпения и карандаш дрожал в руке. Моментами я швыряла тетрадь подальше, но тотчас же подбирала ее и, раскаиваясь, осторожно расправляла листы, потому что не знала, когда смогу достать другую. Иногда я просыпалась в тоске, полная черных мыслей, поворачивалась к стене и не хотела ни с кем говорить, но подруги не оставляли меня, трясли за плечи, заставляли работать, рассказывать сказки детям. Они осторожно меняли бинт и клали передо мной бумагу.

«Если хочешь, я расскажу тебе свою историю, чтобы ты описала ее», — предлагали они. А потом смеялись, говоря, что все случаи одинаковы и что лучше писать любовные рассказы, потому что они нравятся всем. Они заставляли меня есть. Порции делили строго, по справедливости — каждой в зависимости от того, сколько ей было необходимо. Мне давали немного больше, потому что считали меня слишком тощей, говорили, что ни один мужчина не посмотрел бы на меня. Я вздрагивала, но Ана Диас напоминала мне, что не я одна была изнасилована и что это, как и многое другое, следует забыть. Женщины проводили день, хором исполняя песни. Охранники стучали в стены со словами:

1 ... 95 96 97 98 99 100 101 102 103 ... 105
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дом духов - Исабель Альенде бесплатно.
Похожие на Дом духов - Исабель Альенде книги

Оставить комментарий