Тайна святых - Петр Иванов

* * *

Истинным лурдским торжеством и чудом Пресвятой Богородицы надо почитать крестный ход с зажженными свечами. Он совершается тотчас, как смеркнется. Этому ежедневному лурдскому великому празднику несомненно (чувствуется всем сердцем) Господом присвоена особая благодать, которую можно назвать лурдской благодатью, нигде не повторимой, как и всегда в христианстве при “многоразличии Божией благодати” (по слову ап. Петра).

Как только начинает смеркаться, весь город приходит в движение. Это бесшумное, радостное движение легко сравнить с движением, происходившим на улицах русских городов при приближении пасхальной заутрени. Все спешат молча, ибо сердца уже горят наступающим Божиим счастьем. И это счастье доступно всем. Кто из русских, даже самых неверующих, не спешит в светлую ночь к пасхальной заутрене? Так и в Лурде — кто может устоять при зове Пресвятой Богородицы на Ее праздник. Вспомним Бернадетту, забывшую все приказания строгого родителя и бежавшую в назначенный час на свидание к Белой Даме.

Трудно представить более простой и внешне нестройной процессии, чем вечерний крестный ход в Лурде. Огромная толпа народа, скопившись и заполнив все место около пещеры до луга, начинает двигаться с зажженными свечами, растягиваясь по луговой дороге, обходя ее всю и появляясь на противоположной стороне площади нижней церкви у левого крыла лестницы, ведущей к нагорной церкви. Поднимается по этой лестнице, проходит по верхней церковной площади к правому крылу лестницы, спускается по ней и снова вступает на луговую дорогу, во второй раз обходя луг. Голова процессии почти соприкасается с ее концом. Таким образом, вся круговая дорога представляет из себя движущуюся массу людей, сияющую огоньками свечей. Три раза обходят вокруг.

Участники процессии идут тесно, почти соприкасаясь друг с другом, не соблюдая никакого порядка, одни спеша, другие отставая. Вся толпа поет старинные песенки басков, т. е. здешних жителей, с религиозным содержанием. Песенки эти напечатаны на фонариках, продающихся со свечами. Так как процессия растянута на очень большое расстояние, то пение идет по группам. Группа не представляет из себя какого-нибудь стройного соединения, а просто людей, случайно в толпе оказавшихся рядом. Кто спешит, присоединяется к следующей передней группе, идущие медленнее примыкают к группе последующей. Слова песенки поют не все, а только один или несколько голосов как бы запевают, толпа громко подхватывает припев “Аvе Магiа” (ударение по французскому обычаю на последнем слоге), и огромное пространство луга и верхней церковной площади полно радостного, ликующего возгласа Аvе Магiа, Аvе Магiа, Аvе Магiа. Священники (быть может, и епископы) в своих обыкновенных уличных рясах участвуют в процессии как рядовые ее члены, так что католический патер, быть может, идет подле протестантского пастора или американского сектантского проповедника, все подпевают песенкам и сливаются в радостное Аvе Магiа.

Зрителей нет: все пространство дороги — плотно движущаяся масса; кто пришел только посмотреть, увлекается общим потоком. И такова благодатная сила крестного хода: увлеченный в движение, так же начинает громко восклицать: Аvе Магiа.

Представители различных классов общества, никогда не смешивающиеся в общежитии, люди самых различных национальностей, приехавшие иногда просто как туристы, говорящие только на родном языке, здесь объединяются в общем приветствии Божией Матери: Аvе Магiа. и слова приветствия Божиим чудом проливают кругом лучи любви. Люди не только поют, но и любят друг друга, и потому не помнят себя от счастья.

Эта лурдская вечеря любви этот крестный ход как бы бесцельный, троекратно кружащий по одному и тому же месту, возбуждающий в участниках желание, чтобы он никогда не кончился, подобно ап. Петру, желавшему на Фаворской горе воздвигнуть вечные палатки, — правда, не расцвечен огнями духовных даров апостольских вечерей любви, все же он истинный духовный дар: благодатно возвращенное невинное детское счастье; дар, сообразный нашему теперешнему состоянию; дар людям, казалось бы, навсегда утратившим всякую невинность, всю детскость и самое понятие о блаженстве.

Достигнув в третий раз нижней площади церкви, голова процессии не поднимается на лестницу, а заворачивает на площадь нижней церкви и искусным маневром, змееобразно движется по ней, постепенно и тесно заполняя ее всеми участниками процессии. Когда площадь полна, движение прекращается. Все обращаются к храму и поют Символ веры. В этом окончании крестного хода великая мудрость его Строителя. Строгостью догматического исповедания веры разрешается необычайное духовное возбуждение, всех охватившее. Кончается небесное движение, и участники процессии снова занимают свои скромные земные места.

* * *

Как истинный духовный дар, лурдская благодать, коснувшись сердца, потрясает человеческую душу. Для одних это остается как воспоминание о том, чего нет на земле, но что может быть милостью Божией. Для других благодатная потрясенность сердца становится началом возрождения в новую тварь.

Лурд творит не только физические исцеления, но и совершает гораздо более великие чудеса — духовные.

Свидетельствуем 3десь: только шесть дней пришлось нам быть в Лурде, — но видели и знаем о трех духовных чудесах — трех духовных происшествиях с русскими православными людьми, — летом 1930 года.

Это стало известно во всех парижских госпиталях, где находились на излечении русские. Среди туберкулезных был один, который наводил на всех товарищей тяжелое уныние. Мрачно и неумолчно говорил он о самоубийстве как единственном выходе для чахоточных. Больные русские, довольно многочисленные в госпитале, где он лежал, стали просить, чтобы его перевели в другую больницу, где нет русских, так ужасно он действовал на них. и вот какая-то католическая организация предложила взять его вместе с другими паломниками в Лурд. Эта поездка показалась несчастному больному великолепной игрою судьбы; что он не вернется выздоровевшим, он ни минуты не сомневался, но поездка даст ему, наконец, толчок к самоубийству — до сих пор он никак не мог заставить себя уйти из жизни, чего желал от всей души. Через две недели он снова появился в госпиталях. Но в больницу не лег, а пристроился где-то на стороне. и каждый день в часы приема являлся то в одном, то в другом госпитале. Кто знал его раньше, не могли узнать: не видом изменился, болен был по-прежнему, но духом. Он рассказывал о необычайном веселье Лурда, не покидающем его и теперь; и, рассказывая, от радости не мог устоять, а как бы плясал. Так переходил он из больницы в больницу, всюду оповещая, что с ним произошло; предлагал лурдскую воду; уверял всех, что Бог существует и творит чудеса. О себе говорил, что Бог обещал вскоре взять его к себе в вечное веселье, согласно его желанию больше не мучиться на земле. и правда, после трех недель своего проповедания о Боге больным, однажды вернувшись домой, внезапно скончался, славя Христа и Пресвятую Богородицу.

Мой лурдский спутник встретил в толпе у пещеры слепого, который без проводника свободно двигался среди народа. Он оказался русским и, к моему крайнему удивлению, туберкулезным больным, которого за несколько месяцев перед тем я посещал в одной из парижских больниц. я помнил его бледное, безжизненное лицо обреченного. Он был так слаб, что не мог уже говорить, попросил не посещать его, так как посещения, казалось ему, мешают умирать спокойно: теперь этот бывший умирающий чрезвычайно обрадовался, встретив меня здесь. Вид его можно было назвать цветущим, даже слепота не отнимала жизнерадостности, которой дышало все его существо. Он поведал нам, что исцелен от чахотки и надеется на великую милость Божию — исцеление от слепоты. Впрочем, и слепота ему почти не мешает. Он сам нашел себе здесь квартиру, занятия и может себя содержать. Дал обет навсегда остаться в Лурде и свидетельствовать перед всеми приезжающими чудо своего телесного и духовного здоровья.

В то лето в Лурде побывала одна молодая дама, известная своим пристрастием к нарядам, балам, поклонникам. Вернувшись из Лурда в Париж, она стала интересоваться только жизнью церкви Божией. Совершенно изменила образ жизни. и столь не походила на прежнюю себя, что одна ее знакомая, долго ее не видавшая, однажды послушав, что она говорит, с изумлением наивно воскликнула: “Вы были Савлом, а сделались Павлом”. И это изменение не было случайным и внешним. Прошло уже 19 лет, и она не только никогда не затосковала о своем прежнем житье-бытье, но даже не хочет о нем вспоминать, как о недостойном своем существовании. Имея достаток, она скоро расточила его, ревнуя о храме Божием, и теперь с великим трудом добывая себе пропитание, непрестанно в Бога богатеет*.

* Конечно, она осталась православной. Пресвятая Богородица, подавая помощь, не делит Христовых детей на католиков и православных.