Право учить. Работа над ошибками - Вероника Иванова

Имя, имя, имя... Несколько букв, горсточка звуков. Как много значения мы им придаём! Гораздо больше, чем необходимо. Но если одно-единственное слово способно решить исход сражения или вообще отменить надобность в драке, почему бы не воспользоваться его силой?

— Скажете ему, что Джерон просит присмотреть за драгоценностью из королевской сокровищницы.

Гедрин, будучи гномом взрослым, умудрённым жизнью и сдержанным в проявлении чувств, не стал разражаться приветственными речами, хлопать по плечу и проделывать что-то ещё, свойственное старым приятелям при встрече, а просто сказал:

— Я так и знал, что ты им станешь.

— Всё немножко иначе. Я взял титул взаймы, попользуюсь и верну.

— А нужно ли возвращать? — с сомнением осведомился гном. — Вы друг другу подходите.

— Это буду решать не один я.

— Но когда наступит время принимать решение, учтите и моё мнение.

— Непременно!

Он вздохнул, повозил большими пальцами под ремнём.

— Не зайдёшь?

— Не смогу. Дела.

Гедрин понимающе кивнул на эльфа:

— Вижу, какие серьёзные!

— Не коротышкам судить, — прошипел Мэй.

— Коротышка или верзила, живём-то мы по одним и тем же законам, — возразил гном.

— И эти законы дают право унижать? Даже если я обязан жизнью, это вовсе не означает, что...

— А перед тем, кто тебе жизнь спас, на колени встать не зазорно.

Вынеся свой весомый приговор, Гедрин уважительно поклонился и ушёл, посмеиваясь в усы. Эльф, получивший чувствительный удар ещё и от иноплеменника, совсем потерял надежду на благополучное завершение дела. Кончики ушей начали медленно, но верно опускаться.

Может, оставить всё, как есть? На полуслове, на полушаге. Чтобы потом, немного или очень много позже вернуться к обсуждению, так сказать, на свежую голову... Но я слишком часто поступал именно так — откладывал и откладывал, пока проблемы не умирали сами от недостатка внимания. Однако вместе с проблемами легко могут уйти в небытие и те, кто их создаёт, а смертей я не желаю.

— Поднимайся.

Эльф молча качнул головой из стороны в сторону.

— Ничего не изменится, поверь. Колени, носки, пятки... хоть задница. Каждый из нас останется при своём.

Тихое, больше грустное, чем злобное:

— Почему ты такой?

— Потому что другим больше не буду. Потому что тебе пора прекратить расшвыриваться собственной судьбой направо и налево. Не могу быть уверен, что, получив «искры» назад, ты тут же не постараешься вручить их новому знакомому, а тот может оказаться ещё менее подходящим на желанную тебе роль, чем я.

— И ты никогда их не вернёшь?

— Никогда — слишком неопределённый срок. Верну. Когда перестанешь искать вокруг то, что должно жить внутри тебя самого. Когда поймёшь, что цветные хрусталики — всего лишь знак, флажок, которым генералы отмечают на картах расположение своих войск. Он ведь не может подолгу оставаться на одном месте, верно? Потому что ты тоже не останавливаешься. Знаю, сейчас эти висюльки кажутся тебе самым важным на свете... Так вот, я подожду, пока ты повзрослеешь, а до тех пор буду сам хранить твои игрушки.

Легко убеждать других, а вот попробуйте-ка проделать то же самое с собой! Получается? Тогда я вам искренне и бесконечно завидую. Но, кажется, есть один довод, против которого эльф не посмеет протестовать:

— Кроме того, насколько я помню, ты не желал быть избранным в один из Драконьих Домов? Так вот, можешь радоваться: эльфа без «искр» драконы на службу не призывают.

— Радоваться? — Он судорожно дёрнул плечом. — Что проку в этой радости, если ты в этих Домах уже был?

А побывав там, превратился в чудовище. Таков ход мыслей?

— Ты по-прежнему считаешь драконов злом? Дядя тебя в этом убедил?

Мэй болезненно сглотнул, но ответил:

— Нет. Дядя... Он говорил о том же, о чём обычно говоришь ты.

— Точнее!

— Он сказал, что драконы никого ни к чему не принуждают и не меняют насильно. Они всего лишь открывают дверь в сокровищницу и позволяют взять оттуда всё, что захочешь и сможешь унести. Но каждое из драконьих сокровищ наделено смертоносной силой, и если поддаться его зову, можно... потерять себя.

Ясно. Эльф боится, что я пошёл по пути Стир’риаги и, вкусив запретных благ, променял живое сердце на кусок льда. И как теперь переубеждать упрямца? Есть только один способ, но если воспользуюсь им, обратного пути не будет. Впрочем... А нужен ли мне обратный путь?

Всё, время на отдых закончилось, задранные вверх ноги начинают затекать, пора размять мышцы. Осторожно поднимаюсь, чувствуя, как сотни острых ножек застоявшейся крови начинают новый разбег.

— Я скажу тебе одну вещь, Мэй. Да, я бывал в Драконьих Домах. Но не для услужения и не для проникновения в тайны мироздания. Я просто там жил. И буду жить снова, если смогу. Потому что...

Слова заартачились, не желая покидать губы. Нет, даже не так — застряли в горле вместе с невесть откуда взявшимся комком. Ведь это так легко, взять и признаться, наконец, в своём самом страшном преступлении... Или не в своём? Почему нет ни страха, ни чувства вины, но язык всё равно присыхает к гортани, словно я снова оказался посреди пустыни в Южном Шеме? Наверное, мне просто жаль прощаться с прошлым. До слёз жаль. Зачем я свернул на перекрёстке именно в эту сторону? Ведь мог ещё полжизни бегать от прав и обязанностей, которыми толком никогда не воспользуюсь и которые вынужден исполнять! Струсил? Нет. Всего лишь устал от неизвестности, и зло, сидящее рядом, показалось милее, чем добро, прячущееся за занавеской.

Зеркало эльфийских глаз дрожит, переполненное ожиданием и вопросами. Кажется, ещё чуть-чуть, и тонкая лилово-серебристая плёнка лопнет, выпуская на свободу... Что? Не узнаю, пока не освобожу свои чувства, пока не покину собственную темницу. Дверь еле держится на петлях, засов давно истлел в прах, одного вздоха хватит, чтобы рухнули стены... Иду? Иду.

— Потому что я — дракон.

Последний звук затих, но слова продолжали тяжело висеть в воздухе. До того самого мига, когда лиловое зеркало всё-таки лопнуло, и два прозрачных ручейка начали свой путь к поднимающимся уголкам губ.

— Но если ты дракон, значит...

Это значит очень многое. И почти ничего. Одно название, и только. Коротенькое слово, надёжнее любой цепи приковывающее к действительности.

— Значит...

Крушение старых иллюзий и возведение новых. Лабиринт с прозрачными коридорами, за стенами которых всё время, до рези в глазах видишь верный путь, но никак не можешь найти.

— Значит...

Один вдох. Один выдох. Дверь нового мира открывается, приглашая сделать шаг. Это я медлю? Непохоже, своих шагов сделал с лихвой. Медлит тот, кто подобрал ключ к замку. Но медлит недолго:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});