Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

такая же, как эта коробка? А если бы я была Александрой, ты бы вел себя так? Ты бы смог проявить к ней такое же неуважение — взять ее вещь без спроса?

— Эмилия, это касается только нас! — мужчина насупился, явно недовольный. — Это только между нами, супругами, почему нужно обязательно приплетать в наши дела других людей?

Мне стало смешно.

— А мы разве супруги?

Он молча скорчил гримасу.

Я подняла голову и взглянула в его волевое, красивое лицо, после чего, опустив глаза, усмехнулась.

— По-моему, мы не супруги, а люди, вынужденные по воле родителей заключить брак. Твое сердце занято другой, и мне нет в нем места. Неудивительно, что ты не уважаешь меня, и можешь своевольно трогать мои вещи или в одного решаешь, уйти мне или остаться!

Слишком многое было погребено внутри, и дело вовсе не в коробке, а в отношении. Я понимала, что уже не смогу как прежде закрывать глаза на его связь с Александрой.

Кажется, Руслан не желал со мной спорить, и просто посмотрел на меня, подавив свои эмоции.

— Эмилия, ты — моя жена, и я тебя уважаю. Я уже извинился, что взял коробку. И я никогда своевольно не решал, уйти тебе или остаться. Уже поздно, пошли в спальню!

— Руслан, давай разведемся!

Уж не знаю, как эти слова исторглись из меня, но прозвучали они ровно. Я долго скрывала их внутри и, наконец, мне подвернулся случай выпустить их на волю.

Он замер на своем месте. Его черные глаза уставились на меня как-то апатично, но я догадывалась, что ему это точно не понравилось.

— Ты хорошо подумала?

— Лучше некуда! — кивнула я.

— Чего ты хочешь? — муж смотрел на меня с окаменевшим выражением в лице. Мне даже показалось, что он готов уступить моему взрывному нраву.

Я слегка смягчилась и ответила:

— Ничего, лишь уповаю, чтобы в будущем мой ребенок не имел с тобой ничего общего.

Он посмотрел на меня так, что его зрачки сузились.

— Думаешь, такая оборванка, как ты, сможет вырастить детей? Побежишь за помощью к Филиппу? Или к Давиду?

Я подняла на мужа глаза, полные неожиданности

— Руслан, думаешь, я такая же, как ты? Не смотри на меня со своей колокольни!

— А какой я? — он подобрался ко мне, и его голос стал более низким. — Я много раз пояснял тебе за Александру. А ты, несмотря на то, что я не спросил, не хочешь ничего рассказать мне про себя и Давида?

Я нахмурилась, не совсем понимая, на что он намекает.

— Что ты имеешь в виду?

Он вскинул брови.

— Сразу после того, как ты оттолкнула меня на банкете по случаю дня рождения Татьяны Валерьевны, ты появилась в ресторане «Грушевый бор» под ручку с Давидом. Не хочешь объяснить?

Я обомлела, не в силах подобрать слов.

Руслан отлично контролировал свои эмоции. Вновь взглянув на меня, он продолжил:

— Я надеялся, что, раз не спросил, ты сама мне все расскажешь. Не стоит вынуждать меня устраивать допрос, как и порой не стоит во всеуслышание кричать о любви. Одной лишь фразы «я люблю тебя» бывает достаточно.

— Мы с Давидом…

Я не знала, что сказать. На сердце словно камень повис. Я не хотела оправдываться, и вообще открывать рот.

Но под его пристальным взглядом я заговорила:

— У Александры есть Татьяна Валерьевна и Герман Леонидович, и ты ведь тоже не бросишь ее? А мы с Давидом — просто друзья, и только!

Эти слова прозвучали нерешительно, и на моем лице отразилось плохо скрываемое смущение. Повеяло холодком. Я поняла, что Руслан злится, и робко промолвила:

— Мы с Александрой разные. Стоит только ей заплакать — как тут же появишься ты, Татьяна Валерьевна, Герман Леонидович или Олег. Многие беспокоятся о ней, оберегают. Но у меня все иначе, у меня есть только я сама. Присутствие рядом Давида — мой кошмар наяву, поэтому мы просто друзья.

Мужчина слегка побледнел и, смягчившись, поманил меня рукой.

— Подойди.

Я воспользовалась случаем и села на кровать. Слегка надувшись и опустив глаза, я произнесла:

— Никуда не двинусь…

Он нахмурился, подошел и встал передо мной на колени.

— Не можешь двинуться, потому что совестно?

Я не ответила, и он только беспомощно улыбнулся.

— Я действительно был не прав в случае с коробкой. Дедушка передал ее тебе, чтобы с ее помощью удержать наш брак, но, Эмилия, мы оба знаем, что брак оковами не скрепишь, поэтому я выкинул ее. Я смогу позаботиться о тебе и о ребенке. Мы — семья, и мы будем жить счастливой жизнью. Согласна?

В браке я не чувствовала себя в безопасности. Что же до слов Руслана, я не могла установить, столько в них правды и сколько лжи, и также я до сих пор не могла понять, порвал ли он отношения с Александрой. Но одно мне было доподлинно известно: я все еще хотела быть с ним, и мне очень повезло, что я вышла за муж за того, кого люблю. Способность любить и оберегать друг друга — это высший дар.

Вот почему мне совсем не хотелось покидать Руслана, если только меня не вынудят. Этот союз должен существовать не только во благо мне, но и во благо ребенку. И если есть возможность, я хочу прожить жить достойно.

Смотря на мужа, я кивнула.

— Согласна!

Он беспомощно улыбнулся.

— Больше не будешь говорить про развод?

Я утвердительно кивнула и ощутила внутреннее бессилие.

Руслан вдруг взял меня на руки и понес в спальню на верхний этаж виллы. Он уложил меня в кровать и провел ладонью по моему животу, молвя:

— Нужно лечь пораньше, завтра осмотр. Я сам отвезу тебя.

Если бы он не сказал, я бы напрочь забыла. Я кивнула в ответ.

Было уже поздно. Руслан пошел в ванную, чтобы принять душ, а я лежала в кровати в полной растерянности.

Отсутствие чувства безопасности — плохой признак, ведь, в конечном счете, это значило, что я не могу полностью довериться ни ему, ни себе. Мне не нравился такой расклад!

— О чем думаешь? — Муж вышел из ванной, вытер волосы банным полотенцем и встал у кровати, оцепенело глядя на меня.

Я обернулась и, выпрямившись, села, затем рукой опоясала его талию. От него исходило тепло и еле видный пар. Он был абсолютно нагой. Я молча прижалась к нижней части его торса.

Видя это, Руслан отбросил в сторону полотенце и заключил меня в объятия, давая прижаться к плечу, и тихо сказал:

— Не нужно слишком много думать, это