Россия. Погружение в бездну - Игорь Фроянов

Предоставление независимости республикам Прибалтики побудило другие республики Союза принять законы,

«упрочивающие их суверенитет и делавшие их фактически неподвластными Москве»

Политическая история: Россия ― СССР ― Российская Федерация. Т. 2. С. 655

А. И. Лукьянов резонно спрашивает:

«Вправе ли был Государственный Совет принимать постановления, фактически закрепляющие выход из СССР трех республик?..» Ответ следующий: «Нет, такими полномочиями Госсовет не обладал. Его акты были в вопиющем противоречии с Конституцией СССР, союзным Законом «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР», и наносили тяжелейший удар по интересам сотен тысяч проживающих в Прибалтике людей так называемой «не коренной национальности»

Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 66

К этому следует добавить, что данные акты Госсовета оказались в «вопиющем противоречии» с принятым лишь днем назад Постановлением Съезда народных депутатов СССР, который, зная или предчувствуя, куда клонит Горбачев, заявил:

«Уважая декларации о суверенитете и акты о независимости, принятые республиками, Съезд подчеркивает, что обретение независимости республиками, решившими отказаться от вхождения в новый Союз, требует проведения их переговоров с СССР для решения всего комплекса вопросов, связанных с отделением…»

Постановление Съезда народных депутатов СССР… С. 200

М. С. Горбачев, инициируя постановления Госсовета о выходе из СССР Литвы, Латвии и Эстонии, не стал ждать момента образования «нового Союза», выпустил прибалтийские республики из «старого Союза» без предварительных с ними переговоров «для решения всего комплекса вопросов, связанных с отделением». И после этого он, нисколько не смущаясь, говорит:

«Приняв решение о признании независимости республик Прибалтики, нам так и не удалось запустить механизм переговоров. Этому помешал Беловежский сговор»

Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 587

На кого рассчитаны эти слова? Только на чересчур наивных и доверчивых. Любому же здравомыслящему человеку ясно, что переговоры, являющиеся условием выхода из СССР (так по смыслу соответствующего закона и последнего постановления Съезда), не могли состояться, поскольку страны Балтии обрели независимость. Им незачем было садиться за стол переговоров, ибо они уже получили то, к чему стремились. Поэтому–то и не «удалось запустить механизм переговоров». Но Горбачев хитрит и переводит стрелку на «Беловежский сговор». Перед нами обычный для него прием: перевалить свою вину на других и уйти от ответственности.

Кстати, аналогичным образом он поступает с гэкачепистами. Если верить ему,

«организаторы августовского заговора сорвали обозначившуюся возможность сохранить Союз путем его преобразования в Федерацию и КПСС ― путем ее реформирования в политическую партию левых сил»

Там же. С. 576

Они перечеркнули

«надежду на реформирование КПСС, превращение ее в демократическую, современную партию»,

почему Горбачев и

«сложил с себя обязанности Генерального секретаря и предложил ЦК самораспуститься»

Горбачев М.С. Августовский путч. Причины и следствия. С. 29

Тут что ни слово, то фальшь. Какую «Федерацию» хотел создавать Горбачев, договариваясь в Ново–Огареве с руководителями республик, мы уже знаем: составленный там новый союзный Договор базировался на конфедеративной основе. Конфедерация же для многонационального СССР (преемника исторической России) есть ни что иное, как начало развала. Что касается «реформирования» КПСС, то намечалась ее замена на партию социал–демократической направленности подобно социал–демократическим партиям Западной Европы. Стало быть, это ― не реформирование КПСС, а ликвидация ее под видом реформирования. Относительно сложения Горбачевым обязанностей Генерального секретаря ― можно почти с полной уверенностью сказать, что оно было сделано для облегчения разгрома КПСС. Но самое главное состояло в том, что меры, осуществленные между 23 августа и 6 сентября, не являлись непосредственным результатом так называемого путча, т.е. не находились в прямой причинно–следственной связи с событиями 19―21 августа. То была реакция демократов на инсценированный их же хозяевами «путч», заранее продуманная и спланированная. И так по каждому случаю, начиная с насильственного устранения КПСС и кончая предоставлением независимости республикам Прибалтики.

Роспуск партии, по нашему убеждению, был отнюдь не адекватен ее роли в событиях 19―21 августа. После отмены в марте 1990 года внеочередным Съездом народных депутатов СССР 6–й статьи Конституции о руководящей роли КПСС в жизни советского общества партия не могла отвечать за действия лиц, облеченных высшей государственной властью, будь они даже ее членами. К тому же партия в памятные августовские дни вела себя довольно пассивно и вяло. И это вынужден признать ни кто иной, как Горбачев, упрекая Секретариат и Политбюро ЦК КПСС в том, что они не выступили против ГКЧП. Он видел вину КПСС в неумении

«занять решительную позицию осуждения и противодействия»,

а также в том, что ЦК

«не поднял коммунистов на борьбу против попрания конституционной законности»

(ЦК сковала нерешительность, неумение действовать в отсутствие

«вождя» ― генсека. К. Н. Брутенц вспоминает, в каком беспомощном со

стоянии застал ЦК 20 августа:

«Прилетев из Сирии вечером 19 августа, я на следующий день утром у лифта встретил… А. Грачева, заместителя заведующего Международным отделом и члена ЦК, избранного на XVIII съезде. Спросил не без нажима и нетерпения: «Что же ЦК молчит?» В ответ услышал: «Обсуждают, никак не могут договориться»

(Брутенц К. Н. Тридцать лет на Старой площади. С. 497))

Горбачев обижался на ЦК, который, как ему казалось, проявил безразличие к судьбе своего генсека. Обида, по крайней мере, странная, если вспомнить, как этот генсек несколько лет нещадно мордовал собственную партию, готовя ей погибель. Надо только удивляться тому, что КПСС в целом заняла несколько отстраненную позицию по отношению к событиям 19―21 августа, сдав без какого–либо сопротивления инициативу демократам. Правда,

«среди заговорщиков оказались члены партийного руководства (далеко не все.― И. Ф.), ряд партийных комитетов… поддержал действия государственных преступников»

(М. С. Горбачев здесь сгущает краски, поскольку партийное руководство в целом, если говорить начистоту, стояло в стороне от августовских событий. Поэтому А. А. Зиновьев с полным основанием говорил, что руководство КПСС фактически не поддержало ГКЧП,

«хотя это был последний шанс спасти партию, еще в какой–то мере способную мобилизовать население страны на борьбу против надвигающейся катастрофы. С этой точки зрения аппарат КПСС заслуживает еще большего презрения, чем радикалы, открыто стремившиеся разрушить советскую систему государственности и социальный строй страны. Руководство КПСС может служить образцовым примером того, какую гнусную по роду людей культивировал коммунизм. Если бы руководство КПСС выступило с призывом к членам партии поддержать ГКЧП и покончить с преступной политикой перестройки, на улицы Москвы вышло бы народу в десятки раз больше, чем число приверженцев Ельцина. Но вожди КПСС всех уровней, дрожа за свою шкуру, не сделали этого, подписав тем самым приговор своей партии и вообще всей системе государственности»

(Зиновьев А. Русский эксперимент. С. 392))

Вместе с тем

«многие члены партии отказались сотрудничать с заговорщиками, осудили переворот и включились в борьбу против него»

Спрашивается, достаточно ли всего этого для столь радикального решения, как ликвидация многомиллионной партии, подавляющее большинство членов которой не помышляли посягать на «демократию» Горбачева ― Ельцина? По–видимому, недостаточно. Но партию, тем не менее, ликвидировали. Значит, причину роспуска КПСС необходимо искать за пределами августовских событий, послуживших в данном случае лишь поводом для задуманного ранее уничтожения партии. Вот почему, если бы не было Августа–91, то было бы что–то другое, но с одинаковым итогом: ликвидацией КПСС.

Не соответствуют степени участия КГБ СССР в августовских событиях предпринятые против него санкции. Гэкачеписты, как известно, не только не задействовали руководящих работников Комитета, но даже не проинформировали их относительно ГКЧП (вплоть до объявления о его создании и о введении чрезвычайного положения в отдельных регионах страны). Причем впервые об этом они услышали по радио, как и все остальные рядовые советские люди (Шебаршин Л. В. Из жизни начальника разведки; Широнин В. С. 1) Под колпаком контрразведки…; 2) КГБ ― ЦРУ. Секретные пружины перестройки).