Встреча с хичи. Анналы хичи - Пол Фредерик

– О, парень! Я с вами, ладно? И если тебе там понравится, может, ты купишь остров, как ты сказала, Онико?

Шаттл сквозь удары атмосферы опустил их на петлю в Новой Гвинее. Потом самый легкий участок пути – стратосферный реактивный самолет до Фаа-Фаа-Фаа, аэропорта на Папеэте. В качестве особой заботы о вновь прибывших директриса школы, человек, встретила их и провезла мимо соседних островов на лодке.

– Смотрите, – сказала она, взяв Онико за руку. Дети вцепились в сиденья открытого вельбота с инерционным двигателем. – За этим мысом, внутри лагуны, видите белые здания на берегу? С одной стороны, на склоне горы, роща таро, а с другой – плантация папайи? Это ваша школа.

Она ничего не сказала о других, гораздо более мрачных зданиях, дальше по берегу в сторону гор. Гарольд был слишком занят – он перегнулся через борт вельбота, и его рвало, – чтобы спросить о них; Снизи слишком поглотила бесслезная тоска о далеком ядре, а Онико была слишком запугана мощным тяготением Земли, чтобы реагировать на что-нибудь.

Для Онико все это путешествие было чрезвычайно болезненным и даже угрожающим здоровью. Она была раздавлена. На земле ее хрупкое тело весило всего тридцать килограммов, но это в двадцать с лишним раз больше, чем привыкли нести ее нетренированные кости и мышцы.

Все дети, которые находились на Сторожевом Колесе, нуждались в подготовке к земному тяготению. Весь долгий полет к Земле их заставляли пить содержащие кальций напитки вроде молока или горячего шоколада, и самый странный напиток – «сырный суп»; им приходилось ежедневно проводить по три часа, вращая педали или работая на пружинных механизмах. Для большинства детей это была просто разумная предосторожность. Для Онико – единственная альтернатива сломанных костей. Врачебная программа разработала для нее специальный план, и она ежедневно по многу часов проводила на столе, а в это время гудящие сонары укрепляли ее кости, а электрические разряды заставляли дергаться и сокращаться все мышцы. Когда корабль приблизился к земной орбите, машина-врач заверила Онико, что ее организм в достатке снабжен кальцием. И девочка в безопасности от переломов и трещин в костях, если проявит осторожность, будет ходить в специальном корсете-ходулях и не станет спрыгивать ни с какой высоты. Но если кости были подготовлены к испытанию, то для мышц подготовка оказалась недостаточной. И теперь каждый шаг утомлял Онико. Каждый раз, вставая, она испытывала боль в теле. И поэтому самым экзотическим занятием, дававшим ей наибольшее наслаждение в первые дни пребывания в Западно-Полинезийской подготовительной школе, стало купание в лагуне.

Конечно, вода не только радовала ее, но и пугала. Под этими прекрасными зелеными волнами скрываются живые существа! Но Онико приняла заверения школьной машины, что они не могут повредить ей, и погружалась в теплую соленую лагуну, где ее уставшие кости переставали испытывать ощущение тяжести. И потому Онико с удовольствием плавала, когда только могла. Утром, до уроков, на переменах, даже в темноте, когда (тоже удивительная, хотя и пугающая) луна отражалась в ряби вокруг нее.

Снизи море не возбуждало и не веселило. Он видел моря на своей планете, в ядре. Почему бы и нет? Их не считали местом отдыха, потому что хичи не умеют плавать. Кости и мышцы не держатся на воде без достаточной прослойки жира, а у хичи нет никакого жира. Поэтому, чтобы составить компанию Онико, Снизи иногда садился в резиновую лодку.

Гарольд вначале чувствовал себя на Моореа как дома.

Земля очень похожа на планету Пегги, объяснил он одноклассникам. Нет, ответил один из соучеников, нужно говорить наоборот: планета Пегги очень похожа на Землю. И в самом деле. Именно это заставило людей энергично приняться за колонизацию, когда плодовитость человечества превзошла возможности родной планеты прокормить людей. Ну, может быть, рассудительно ответил Гарольд, но любой придурок сразу поймет, что планета Пегги лучше.

Гарольд был разочарован, даже рассержен, когда остальные дети не проявили особого интереса к его рассказам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

У троих детей с Колеса был общий недостаток. Все они оказались чужаками. Поступили они в школу последними, когда учебный год уже давно начался. Уже сформировались дружеские отношения и союзы. Конечно, директриса попросила всех учеников проявлять особое внимание к пришельцам из межгалактического пространства. Какое-то время ученики это делали. Но недолго. Когда были заданы все вопросы («А Врага вы сами видели? Когда он собирается выйти?») и иссякли удовлетворительные ответы, мощные силы дружбы живущих в одной комнате или болеющих за одну футбольную команду взяли свое и вытеснили новичков. Не грубо, не насильно. Но вытеснили.

Труднее всего пришлось Снизи и Онико. Снизи оказался единственным хичи в школе, а Онико – единственным ребенком, воспитанным по способам хичи. Они были просто слишком чуждыми, чтобы легко с кем-нибудь подружиться. У Гарольда вначале таких проблем не было. Он смотрел на великолепный центральный пик Моореа и говорил:

– И вы называете это горой? Да на планете Пегги есть гора высотой в четырнадцать километров!

Он видел на экране сцены Нью-Йорка и Бразилии и презрительно говорил, что на планете Пегги жители содержат свои города в чистоте. После обсуждения на уроке истории Помпей и Великой Китайской стены Гарольд на перемене заявил, что у жителей планеты Пегги хватило ума выбросить весь старый хлам. Поскольку в школе были дети из Катманду, Нью-Йорка, Бразилии, Пекина и Неаполя, пренебрежительное отношение к туристической привлекательности их родных городов не улучшило их отношения к Гарольду. Конечно, школьная машина просила их проявить выдержку, но ученики не обязаны были выполнять ее просьбы.

В конечном счете Гарольд оказался более чужд детям, чем Снизи и Онико. Эти двое старательно учились. В свободное время работали с информационными машинами, узнавали то, чего от них и не требовалось. Оба быстро оказались в числе лучших учеников класса, а Гарольд, которому с трудом удавалось добиваться респектабельных отметок, завидовал их успехам. И нередко приходил в ярость. Когда однажды машина-учительница начала раздавать результаты тестов за день, он вскочил и закричал:

– Директор! Это нечестно. У этих двоих лучше отметки, потому что они плутуют!

– Гарольд, – терпеливо сказала учительница – уже был конец дня, ученики устали и все становились беспокойны, если не раздражительны. – Стернутейтор и Онико не плутуют.

– А как еще это назвать? У них с собой все время информационные машины класса А, и они ими пользуются!

Школьная машина твердо ответила:

– Гарольд, ты знаешь, что Стернутейтор, как и все хичи, нуждается в постоянном источнике низковолнового излучения для своего здоровья…

– Онико не нуждается!

Машина покачала головой.

– Не нужно говорить о нечестности, если ученик просто носит с собой свою информационную систему. Ведь и у тебя есть собственная на столе. А теперь, пожалуйста, вернись на место, и мы обсудим вечернее задание по концептуализации.

Днем на берегу лагуны Гарольд сидел неподвижно в стороне, Онико плескалась в мелкой воде, а Снизи искал куски коралла.

– Мне жаль, что мы тебе не нравимся, – сказал Снизи.

– О чем ты говоришь? Мы друзья! Конечно, вы мне нравитесь, – солгал Гарольд.

– Я думаю – нет, – откликнулась Онико. – Почему, Гарольд? Я чем-то навредила тебе?

– Нет, но ты человек. Почему же ты ведешь себя как хичи?

– А что плохого в поведении хичи? – раздраженно спросил Снизи.

– Ну, – рассудительно сказал Гарольд, – ты ведь ничего не можешь с этим поделать, раз ты такой, но вы, хичи, такие трусы. Убежали и спрятались от Врага. Я вас не виню, – сказал он с таким видом, что ясно было: он как раз винит всех хичи, – потому что мой папа сказал, что хичи естественно быть желтыми.

– Я скорее коричневый[26], – гордо ответил Снизи; его цвет менялся – признак взросления.