Китайцы. Моя страна и мой народ - Линь Юйтан

проявлении дурного вкуса, ведь лучшие здания всегда теряются в ландшафте и становятся его частью. На этом принципе основаны все формы китайской архитектуры — от маленьких горбатых мостиков и беседок у прудов до пагод и храмов. Их линии должны быть плавными и не навязчивыми. Крыши должны таиться под сенью деревьев, а мягкие ветви — нежно ласкать их. Китайские крыши не вопят и не тычут пальцем в небеса. Они лишь демонстрируют миролюбие, безмолвно и почтительно кланяются небосводу. Вот здесь живем мы и представители рода человеческого, свидетельствуют эти здания. Скрывая наши жилища, мы некоторым образом соблюдаем приличия. Поэтому мы покрываем крышами все наши дома и не разрешаем им таращиться на небо во всей своей бесстыдной наготе, подобно современным бетонным зданиям.

Наилучший дом — когда в нем живешь и не чувствуешь, где кончается природа, а где начинается искусство. Поэтому крайне важно правильно использовать цвет. Терракотовые стены китайских храмов гармонируют с близкими сиреневыми горами, а их глазурованные крыши — зеленые, синие, фиолетовые и золотисто-желтые — прекрасно сочетаются с красными осенними листьями и небесной синевой. Такое сочетание красок дарит ощущение всеобщей гармонии. Мы стоим вдалеке, любуемся и называем все это красотой.

Глава 9

ИСКУССТВО ЖИТЬ

Наслаждение жизнью

Мы поймем страну, лишь узнав, каким образом ее народ наслаждается жизнью, — ведь только узнав, на что человек тратит свободное время, можно составить представление об этом человеке. Характер человека проявляется, лишь когда он откладывает в сторону работу, которую нельзя не выполнять, и обращается к любимому занятию. Только когда человек сбросит бремя общественных и служебных обязанностей, когда временно прекратится действие факторов корысти и честолюбия, когда душа будет странствовать по своему произволу, только тогда мы увидим его внутренний мир, его истинное «я». Жизнь жестока, политика — вещь грязная, торговля повязла в низкой корысти, и потому не всегда справедливо судить о человеке по его социальному статусу. Я обнаружил, что немало негодяев от политики в других сферах жизнедеятельности — милейшие люди. Множество бездарных и напыщенных ректоров университетов в семейной обстановке — тоже прекрасные люди. Вообще, китайцы на досуге намного симпатичнее, чем при исполнении служебных обязанностей. В политике они выглядят смехотворно, в обществе — по-детски наивны, однако на отдыхе блещут талантом. У них столько свободного времени, и оно приносит им столько радости. Досуг китайца — глава его открытой книги, и каждый может читать эту книгу вместе с хозяином. Лишь на досуге китаец становится самим собой и проявляет свои лучшие качества, лишь в частной жизни проявляются лучшие черты национального характера — сердечность, дружелюбие и теплота души.

Имея вполне достаточно свободного времени, чем только китайцы не занимаются! Они едят крабов, пьют чай или чистую воду из источников, поют оперные арии, запускают воздушных змеев, играют в маялку, любуются острыми ростками трав, клеят картонные коробочки, отгадывают загадки, играют в мацзян и другие азартные игры, закладывают одежду в ломбардах, жуют женьшень, посещают петушиные бои, возятся с ребятишками, поливают цветы, сажают овощи, прививают фруктовые деревья, играют в шахматы, моются в бане, ведут праздные беседы, держат певчих птиц, спят после обеда, вкусно и обильно едят, гадают на пальцах, изучают хиромантию, болтают о лисах-оборотнях, слушают оперу, бьют в гонги и барабаны, играют на флейте, упражняются в каллиграфии, уплетают утиную требуху, солят морковку, перекатывают в руке грецкие орехи, выпускают полетать на привязи соколов, кормят голубей, ругаются с портными, совершают паломничества, ходят в храмы, любуются горами, наблюдают за гонками лодок, устраивают бои буйволов, принимают афродизиаки, курят опиум, болтаются без дела по улицам, смотрят на аэропланы, ругают японцев, глазеют на белых людей, критикуют политиков, читают буддийские сутры, практикуют глубокое дыхание, участвуют в собраниях буддистов, приглашают гадателей, ловят сверчков, лузгают арбузные семечки, спорят на лунные лепешки (юэбин), участвуют в празднике фонарей, возжигают благовония, едят лапшу, разгадывают литературные загадки, выращивают цветы в горшках, дарят друг другу подарки на день рождения, отбивают земные поклоны, рожают детей и спят.

Все это потому, что китайцев всегда отличали сердечность, дружелюбие, живой характер, интерес ко всему на свете и умение развлекаться. Необразованное большинство сохранили эти качества и жизнелюбие, а вот образованные китайцы, как правило, отличаются плохим характером, пессимистичны, утратили всякое понятие о традиционных жизненных ценностях. Простые люди научились наслаждаться прекрасным не по книгам, а благодаря примерам, которые черпают из интересной и разносторонней общественной жизни. Души людей индустриальной эпохи неизбежно уродливы, а души некоторых китайцев особенно уродливы, потому что они предали забвению лучшие традиции прошлого и очертя голову бросились в погоню за всем европейским. Не обладая европейскими традициями, они выглядят при этом еще безобразнее. Из всех вилл и садов шанхайских миллионеров только один сад разбит в подлинно китайском стиле, и принадлежит он еврею. Все местные китайцы увлечены газонами для тенниса, цветочными клумбами геометрических форм, подстриженными кустарниками и деревьями, а также цветами, высаженными в форме английских букв. Шанхай — это не Китай, однако Шанхай — это зловещее предзнаменование будущего, которое грозит всему Китаю. Шанхай оставляет противный привкус, подобно западным пирожным, которые китайцы готовят на свином жире. Шанхай раздражает нашу нервную систему так же, как и китайский духовой оркестр, играющий на похоронах марш «Вперед, христианские солдаты!». Необходимо время для гармонизации неодинаковых традиций и вкусов.

В старом Китае всегда ощущалось присутствие вкуса и чувства меры. Об этом свидетельствуют красиво оформленные старинные фолианты, изысканная бумага для писем, старинный фарфор, выдающиеся картины и вообще все антикварные изделия, которые не подверглись влиянию западной моды. Держа в руках старинные книги и любуясь бумагой для письма, которой пользовались ученые, чувствуешь, сколь тонок был эстетический вкус наших предков, сколь совершенен и гармоничен был художественный стиль, сколь мягки оттенки цвета. Всего лишь 20-30 лет назад китайцы носили длиннополые халаты зеленоватого цвета, присущего белку утиных яиц, а женщины носили одежды сиренево-красного цвета; тогда крепдешин был настоящим крепдешином, а прекрасные подушечки для печати с красной тушью всегда находили покупателей. Недавно шелкоткацкая промышленность объявила о банкротстве, потому что искусственный шелк дешевле, он хорошо стирается. Мастика с красной тушью по 32 юаня за унцию исчезла с рынка, уступив место фиолетовым чернилам и печатям из резины.

Издревле присущие китайцам задушевность и доброжелательность лучше всего отражены в семейных эссе (сяопиньвэнь), этом продукте китайской духовности. Удовольствия праздной жизни являются их вечной темой. Речь идет об искусстве чаепития, вырезании печатей, а также о созерцании изделий из камня, выращивании