Записки о Пушкине. Письма - Иван Пущин

240. Е. П. и M. M. Нарышкиным[562]

27 июля 1858 г., с. Марьино.

Оболенский тоже требовал от меня сведений насчет нашего съезда; я ему сказал с разными прибаутками, что в наших свиданиях, не так как [у] царских особ, не нужно никаких приготовлений. Следовательно, можно всегда явиться запросто и благодарить бога, что мы не цари.

…24-го числа Ал. Вас. Ентальцева кончила земное свое странствие… 26-го ее похоронили в Алексеевском монастыре…

241. М. В. Ивашевой-Трубниковой[563]

Середа, 30 июля 1858 г., с. Марьино.

Сегодня получил, милый друг Машенька, твой листок от 26-го числа и тотчас с упреком совести бросился справляться] с записной книгой: вышло, что писал тебе в последний раз 11 мая – кажется, не может быть, чтоб я так долго молчал с тобой: или ты мне не отвечала на тогдашнее письмо, или я забыл отметить в своей книжке. Между тем мне помнится, что я тебе писал из Нижнего. Впрочем, если ты говоришь, что переписка наша остановилась, значит, я провинился. Не взыщи: это время много было и хлопот, и движения, и всякой всячины. Когда-нибудь, вероятно, в сентябре, будем об этом говорить, писать такую длинную историю я и сегодня не имею возможности. Взять перо по почтовым делам – их накопилось довольно много, и непременно, прочитавши твое, захотелось хоть словечко тебе сказать, дружок мой, в изъявление благодарности за дружеские твои пени.

Я точно это время часто имел вести о тебе от моих домашних. Знаю твой подвиг храбрости, или по крайней мере нетрусости, что иногда все равно. Мне Annette описывала пожар и твое присутствие духа среди этой тревоги, а как раз всякого другого озадачила бы в твоем положении одинаково тогда с малютками. Хвала богу, но и тебе спасибо! Я просил Annette тебя расцеловать.

Впрочем, я тебя уже знаю – ты с сыном партизана[564] поступила, как, верно, другая не сумела бы. Все это я давно тебе высказал. Не знаю только, писал ли я тебе, что перед отъездом в Нижний, в Москве у Трубецкого встретился с молодым человеком. Меня с ним познакомили, мы долго толковали об его отце, которого я хорошо знаю, и мне даже показалось, будто бы мой собеседник знает меня. Я потом у хозяина спросил его имя. Говорит – Денис Денисович! Потом уже не видались и никакого намека от него [не] было в продолжение разговора, чтоб я сколько-нибудь был ему известен. При свидании больше об этом поговорим.

Обнимаю тебя, мой дружок, наскоро – ты обнимешь за меня мужа, обеих Верочек и незнакомку мою Оленьку. Петя не заезжал ко мне, а шоссе Рязанское вижу из окна. Очень бы рад, если б он завернул ко мне.

Жена еще не возвратилась из костромской деревни – когда будет дома, прочтет твой листок, и я поцелую ее за тебя.

Крестный твой поехал в Омск, там выдаст замуж Поленьку, которая у них воспитывалась, за Менделеева, брата жены его, молодого человека, служащего в Главном управлении Западной Сибири. Устроит молодых и зимой вернется в Покровский уезд, где купил маленькое именье. Я все это знаю из его письма – опять с ним разъехались ночью под Владимиром. Как не судьба свидеться!

Теперь в заключение напишу письмо к жене – от нее сегодня не было.

Если увидишь кого-нибудь из моих, скажи, что жив Чурилка! Все слава богу.

Напиши Петруше, чтоб он на возвратном пути под Бронницами вспомнил Марьино!

Верный твой И. П.

Твой должник будет к тебе с расчетом и уплатой.

242. Е. И. Якушкину[565]

Марьино, 15 августа [1858 г.].

Вот вам, любезный мой банкир, и фотограф, и литограф,[566] и пр. и пр., окончательные листы моей рукописи. Прошу вас, добрый Евгений Иванович, переплесть ее в том виде, как она к вам явилась, – в воспоминание обо мне!

Печататься не хочу в искаженном виде и потому не даю вам на это согласия. Кроме ваших самых близких, я желал бы, чтоб рукопись мою прочел П. В. Анненков. Я ему говорил кой о чем, тут сказанном. Вообще прошу вас не производить меня в литераторы.

Или сами (или кто-нибудь четко пишущий) перепишите мне с пробелами один экземпляр для могущих быть дополнений, только, пожалуйста, без ошибок. Мне уже наскучила корректура над собственноручным своим изданием. Когда буду в Москве, на первом листе напишу несколько строк; велите переплетчику в начале вашей книги прибавить лист…[567]

Дуров вам вручит и этот листок и рукопись…

Наконец, сегодня, то есть 21 августа, явился Пальм и завтра утром увозит Дурова, который непременно сам заедет к вам. Вопрос в том, застанет ли он вас дома. Во всяком случае, у вас на столе будет и рукопись и это письмо…[568]

Обнимаю вас. И. П.

243. Н. И. Пущину

[Марьино], 17 августа [1858 г.].

При случае поблагодари Даля за предложение приютить меня, хотя вряд ли я этим воспользуюсь, если предстоит быть опять в Нижнем. Я уверен, что его предложение не фраза, но я не иначе у кого-нибудь останавливаюсь, как если уже настоящим образом близок.

Недавно получил письмо от Елены Александровны Бестужевой. Она с сестрами возвращается в Россию…

Верный твой И. П.

244. Е. И. Якушкину[569]

[Марьино], 27 августа [1858 г.].

…Марлинского величали Александром Александровичем. О знакомстве и близости Пушкина с ним и с Рылеевым не берусь теперь ничего сказать. Как в тумане все это. Поговорим при свидании. Теперь весь в почте. Пропасть ответов. Остальные ваши вопросы до того же времени откладываю. Вероятно, от этого промедления не пострадает род человеческий…

Не хочется уехать, не распорядившись делами артели. Сегодня получил от Трубецкого письмо, в котором он говорит следующее: «В делах артели я участвую на половину того, что вы посылаете Быстрицкому; а так как в прошлом году я ничего не давал, то я это заменю в нынешнем; выдайте ему все суммы сполна, считая, как вы мне указали, к 26 августа, – следовательно, он будет обеспечен по такое же число будущего 1859 года, а к тому времени, если будем живы, спишемся с вами…»

От Пущина нового (как называет Батеньков Ваню) не имею ни строчки с тех пор, как уехал…

Рылеевой, жены, нет в живых. Я увижу дочь, единственную наследницу.[570]

Об сношениях Пушкина с Марлинским я вас направлю на сестру его, то есть на Елену Александровну Бестужеву, которая должна скоро быть из Селенгинска в Москву. У меня уже есть ее адрес московский. С ней будут портреты.

Знакомство и сношения могли быть в 15, 19 и 20-м году. Я смутно вспоминаю это время. Тогда сам я не был знаком ни с Кондратием, ни с Марлинским. При свидании все это разберем по косточкам. Теперь решительно не об этом думаю. Скопилось много разных дел. Почта не ждет…