Глазами тьмы - Ольга Воскресенская

— Мне тоже вечно не везет, — тепло улыбнулась Тэйра. — Хотя не знаю, к удаче или к невезению отнести дневное нападение. С одной стороны, Ариану жалко, я очень за нее переживаю. С другой — одной подозреваемой меньше, после выхода из подземелий ее даже можно записать в союзницы.

— Я уверяю, что в соборе твоей подруге ничего не грозит. Думаю, большую часть времени она просто проспит и даже не заметит ограничения свободы. Но я, конечно, могу тебя проводить до ее комнаты на подземном уровне. Сама убедишься.

— И собор осмотрю. Нам с тенью интересно.

— Внутри очень красивые мозаики, так что посетить его действительно стоит, — согласился инквизитор. — Заодно сегодня у Этниура документы на твой род восстановим. Надеюсь, ты уже избавилась от страха перед моими коллегами?

— С чистой совестью и бояться-то нечего.

— Вот бы все так думали! — воскликнул паладин. — А то вроде ничего плохого горожанам не делаем, обеспечиваем их безопасность, но получаем за это такую неприязнь… Словно темные силы лично уделяют огромное внимание очернению нашей репутации и распусканию слухов.

— Вполне возможно, что так оно и есть. Я бы не удивилась, — сказала образница, обходя глубокую лужу вслед за спутником.

На них обоих глазели — кто открыто и с интересом, кто украдкой и с опаской. Но Тэйра почти не замечала чужих взглядов. Подумаешь! Главное, что собеседник ей… нравится. Спокойный, рассудительный, надежный. А если у кого-то фантазия разыгрывается и нервишки шалят совершенно без повода — это его личные проблемы!

«Как заговорила», — протянула тень.

Однако образница не стала ввязываться в спор. Ей и раньше были непонятны иррациональные страхи простых людей, не связанных с темными силами. И так сейчас приятно стало свободно общаться, не таиться, не врать, не контролировать каждый жест, соизмеряя силу, не следить за словами… Наверное, отчасти еще и из-за желания побыть собой она потащила Феликса в собор. Почувствовав вкус свободы, сложно добровольно оставаться в клетке.

«Тая, кажется, мы куда-то бежим», — раздался в голове тихий шепот.

«Отстань, дай поспать. Никуда мы не бежим. Мы спим!»

«Мы — да, а одержимая…» — У Тэйры перед глазами на миг возникла картинка ночной улицы, освещенной лишь слабым светом звезд. Перестроившееся зрение отображало все в сине-серых тонах. Пейзаж, естественно, был незнаком. Очень странно оказалось чувствовать себя лежащей в теплой кровати и одновременно на какие-то секунды понимать, что несешься по продуваемому пространству в неизвестность. От этой двойственности закружилась голова, потребовалось огромное усилие, чтобы сосредоточиться и сесть. Но у нее все-таки получалось контролировать себя и абстрагироваться от чужого восприятия действительности! А это маленькая, однако невероятно приятная победа. Все-таки быть убийцей или свидетельницей — великая разница.

Изредка выпадая из реальности, образница встала, натянула на себя платье, пристегнула к поясу меч, обулась и сосредоточенно направилась к выходу из комнаты. Она помнила, что через дверь справа должен быть номер Феликса, требовалось его предупредить. Движения с непривычки выходили дергаными и неуверенными и, наверное, со стороны смотрелось так, словно она пьяна. Тень, как могла, помогала, замечая отклонения от прямой, предостерегая о дверном косяке, советуя сместиться вправо или влево. Девушке казалось, что она буквально ползет! А одержимая между тем бежала, и притом — быстро…

Едва Тэйра подняла руку, чтобы толкнуть дверь чужого номера — стучать ей в таком состоянии в голову не пришло — как створка сама уползла внутрь, и на пороге возник инквизитор. Не совсем одетый, надо сказать, в одних брюках. И этот факт временно даже убрал раздвоенность из сознания, перед глазами осталась только одна картинка — рельефный торс с небольшим косым шрамом над сердцем.

«А реальность-то получше твоего воображения. Впечатляет», — восхищенно протянула тень.

«Рот не разевай».

«Сама челюсть подбери и глазки не забудь потупить».

«Глаза-то зачем?»

«Иначе я вместо тебя пол слюной закапаю», — хохотнула тень.

— Что случилось? — тронул девушку за плечо паладин.

Он говорил очень мягко. И на миг образнице даже показалось, что его пальцы легонько погладили ключицу, сдвинув кружево воротника. Но, к сожалению, первое ошеломление и восхищение прошло, эмоции сгладились, и сознание опять начало двоиться. Не смешалось ли в ее голове желаемое и действительное? Надо сосредоточиться, ведь она пришла по делу!

— Одержимая… бежит, — отрывисто выдохнула Тэйра.

— Не может быть! — шепотом запротестовал паладин, но при этом осторожно отодвинул девушку с прохода, выскочил в коридор и, не мешкая, постучал в дверь напротив. Там, как знала образница, поселили Кару и Эстер.

На тихий стук никто не отозвался, и тогда Феликс забарабанил громче и настойчивее.

Вскоре из номера неподалеку высунул голову какой-то мужчина и рыкнул:

— Себе по лбу постучи, придурок! Ночь!

— Инквизиция, — сказал Феликс, посмотрел на собственную голую грудь, не обнаружил креста и тогда догадался потянуть за плотно охватившую спереди шею цепочку. Массивный символ во время полудремы незаметно скользнул назад, поэтому пришлось постараться, чтобы предъявить разозленному постояльцу своеобразный идентификатор. Настолько массивные кресты носили исключительно церковники, обычные люди предпочитали более миниатюрные свидетельства своего старания жить праведно.

Голова тут же исчезла, дверь захлопнулась. У мужчины, очевидно, даже мысли не возникло засомневаться в личности инквизитора, задаться вопросом, что он делает посреди коридора в полуголом виде, имеет ли право шуметь или находится тут как частное лицо. Меньше знаешь — крепче спишь.

А Феликс тем временем отошел к противоположной стене коридора, после чего с разбега навалился плечом на дверь комнаты Эстер и Кары. Что-то треснуло, и проем оказался свободен. Внутри было темно… но не для Тэйры с ее измененным зрением. Пока паладин аккуратнее перехватывал выломанную створку, чтобы она не упала, образница напряглась и успела осмотреть помещение. Маленькое, как и у нее, с двумя кроватями и… абсолютно пустое! Постельное белье даже не было смято, ни одежды, ни личных вещей — ничего.

— Пусто, — специально для Феликса озвучила очевидное девушка. — А одержимая по-прежнему бежит.

Паладин кинулся к подсвеченному прямоугольнику окна и подергал шпингалет.

— Закрыто изнутри. Они не могли выбраться отсюда, — сказал Фел. После чего приблизился к образнице, обнял ее за плечи и скомандовал: — Пошли. Придется и нам побегать вслед за одержимой. Я помогу, если сомневаешься в своих силах и возможностях. Дай тени больше воли, сосредоточься на видении, не сопротивляйся и двигайся туда, куда тебя сейчас тянет. С непривычки ты можешь опять потерять сознание и воспринимать себя убийцей. Не бойся. Я с тобой. Бесоватую надо остановить!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});