Последний рейд: Последний рейд. Кровь за кровь - Трофимов Ерофей

– Но офицеры флота не подчиняются офицерам внешней разведки, – развел руками секретарь.

– Штафирка, – презрительно усмехнулся в ответ генерал. – Статус офицера внешней разведки дает полковнику право приказывать любому военному, от солдата до равного ему по званию. И если только ваш капитан попытается не выполнить приказ, то будет расстрелян, как предатель и дезертир. Это правило, одно из многих, которые были введены во время пиратских войн. Вы могли и не слышать о них.

– Я действительно не слышал о них, – растерянно пробормотал разом побледневший секретарь. – Бедный мальчик, – тихо добавил он.

– О ком это вы? – насторожился генерал.

– Так. В общем. Думаю, капитан этого эсминца молодой, подающий надежды офицер из хорошей семьи. Столкнувшись с вашими головорезами, он может попытаться проявить характер и может погибнуть.

– Ничего с ним не случится, если он выполнит приказ полковника. Все офицеры армии и флота знают о статусе внешнего разведчика. А вообще, я не совсем понимаю вашего отношения к моим парням. Это лучшие бойцы лиги. Элита, способная совершать невозможное. Когда на ваших личных планетах возникают восстания, бунты и другие недоразумения, а полиция только разводит руками, вы бежите ко мне. А как возникает необходимость освободить из рук людоедов жену одного из них, так сразу вспоминают про политику. Вам не кажется это странным?

– Генерал, вы сравниваете несравнимое, – пожал плечами секретарь, – интересы целой планеты и интересы одного лица, это огромная разница.

– Иными словами, кошелек члена совета намного важнее, чем жизнь одной женщины, – жестко усмехнулся генерал.

– А чего вы хотите, генерал, – неожиданно ответил секретарь, перегнувшись через стол и глядя ему прямо в глаза. – Люди, это просто тупое, бестолковое стадо, которое нуждается в таких, как мы. В людях, способных этим стадом управлять. И наше благополучие является залогом их спокойной, сытой жизни. Так неужели вы думаете, что я забеспокоюсь, если грендалиане съедят несколько сотен самок из этого стада? Плевать. Главное, чтобы само стадо оставалось спокойным и покорным, продолжая работать и приносить нам доход. А ваш полковник своим крестовым походом перебаламутит все это болото, и нам снова придется придумывать какую-нибудь бредятину, для оправдания его действий. Отзовите его. Немедленно.

– И как много членов совета придерживаются такого мнения? – тихо спросил генерал.

– К сожалению, не много. Но, будучи секретарем совета, я легко могу контролировать вопросы, которые стоит остальным членам совета знать, а о которых им знать совсем не стоит.

– Вот как?

– Конечно, – усмехнулся секретарь с видом превосходства, – ведь именно я составляю повестку дня и легко могу положить любой запрос под сукно. Отзовите своих зверей, генерал.

– Вон отсюда! – рявкнул в ответ генерал, сопровождая свои слова решительным жестом.

– Что? – растерянно переспросил секретарь.

– Я сказал, вон отсюда! – прорычал генерал, снова поднимаясь. – И учтите, если я еще раз увижу вас на своей базе, прикажу арестовать и посадить под замок.

– Ты еще пожалеешь об этом, солдафон, – прошипел секретарь, вихрем выскакивая из кабинета.

Выпроводив незваного гостя, генерал тяжело опустился в кресло и, задумчиво посмотрев на стоящий перед ним комплекс секретной связи, медленно набрал код доступа и код вызова яхты «Задира». Это была яхта, переданная капитану внешней разведки, как личный транспорт Генри Джаскеру.

Дождавшись ответа, генерал с удивлением увидел ответившего ему Дика.

– Как дела? – спросил генерал, не зная, как разговаривать с этим человеком.

– Почти порядок, генерал, – устало отозвался Дик. – Наших забрали, теперь пытаемся освободить всех остальных.

– И много их? – растерянно спросил генерал.

– Много. Даже больше, чем мы представляли.

– Как собираетесь действовать?

– Привлекли к операции спасательный шаттл эсминца. На нашей скорлупке мы даже третью часть не заберем.

– Где Генри? – спросил генерал, удивленно присвистнув.

– Спит. Парни трое суток на ногах. Не знаю, как они такое выдержали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Как это было? – тихо спросил генерал.

– Страшно, – тихо ответил Дик. – Страшно и кроваво. Меня до сих пор от увиденного мутит. А я боевой офицер, а не институтка. Трое суток постоянного бега и боев. Ваши парни просто стальные, генерал.

– Проблемы были? – спросил генерал, облегченно вздохнув.

– Об этом он вам сам доложит, – осторожно ответил Дик. – Я просто не знаю, что он собирается делать и что можно доверить этому ящику, – указал он пальцем на комплекс связи.

Согласно кивнув, генерал пожелал им удачи и отключился. Устало потерев ладонями лицо, он медленно поднялся и, заперев кабинет, медленно побрел к выходу с базы. Закончился еще один сложный день. Единственное, что его по-настоящему радовало, так это известие о новой победе его бойцов. Старый волк не потерял былой хватки, а клыки у него по-прежнему острые.

Генерал Ванколлен в последнее время вообще стал частенько сожалеть о том, что так легко согласился отпустить своего Берсерка. Боевой офицер, которому в бою сопутствует удача, это почти талисман любой группы смертников. Генерал надеялся со временем передать ему свой пост, но своим побоищем, устроенным во время рассмотрения действий его группы в одной из операций, Берсерк поставил крест на своей карьере.

Хотя, с другой стороны, из-за своего гипертрофированного чувства справедливости Берсерк мог наломать дров. Как, например, в сегодняшнем случае. Заяви этот сноб подобное капитану, его бы уже хоронили. И даже, возможно, по частям.

«А может, махнуть на все рукой и действительно подать в отставку», – неожиданно подумал генерал, садясь в служебный глидер. Дети выросли и живут своей жизнью. Жена каждый день плешь проедает, что ей надоело жить рядом с казармами. Уйти на пенсию, переселиться в бухту к своему бывшему подчиненному и зажить спокойной, тихой жизнью, грея старые кости на солнышке.

Бывший капитан слов на ветер не бросает. Не откажет в клочке земли старому сослуживцу. Но кому передать бригаду? Кто может быть достаточно дипломатичным, чтобы не ссориться с советом лиги, и не загубить всю службу? Тот же Генри, с его бешеным характером, запросто мог ввалиться на заседание совета лиги с оружием в руках и пустить всех лордов в расход, узнав о сокращении численности бригады и урезанном содержании.

Так и не придя к окончательному решению, генерал отбросил мысли об отставке и переключился на более насущные проблемы. В условиях снижения финансирования он уже не мог позволить себе регулярно поощрять своих ребят за удачно выполненные задания. Да и заданий становилось все меньше.

Новых планет давно уже не открывали, пираты притихли. Последний очаг опасности, Грендаль, и тот утихомирили. Воевать по большому счету стало не с кем. Но это не повод для того, чтобы ликвидировать самую боеспособную часть лиги. Генерал никак не мог понять, чего добивался секретарь совета, сам совет лиги. Слишком все было запутанно. Шли какие-то подковерные игры, которых сам генерал терпеть не мог.

Единственное, что его сейчас волновало, это как сохранить бригаду и не дать втянуть себя и своих бойцов в политические интриги, которые пытались им навязать. В том, что они есть, генерал ни секунды не сомневался. Недаром же на базу заявился сам секретарь совета.

Но почему он так настойчиво требовал вернуть Генри? Почему не хотел, чтобы группа попала на планету? Что может связывать секретаря совета и опальную жену опального члена совета? В том, что такая связь существует, генерал перестал сомневаться в тот момент, когда секретарь пожалел капитана эсминца. Как он там выразился? Молодой человек из хорошей семьи? А хорошая семья для такого сноба, это семейство какого-нибудь лорда, входящего в совет лиги. Это стоит проверить.

Придя к такому решению, генерал облегченно перевел дух и, откинувшись на спинку сиденья, выглянул в окно глидера. Вечерний город жил своей жизнью. Сияли неоновые вывески и рекламы, в огромных витринах веселых домов под красными фонарями сидели красотки на любой вкус и кошелек, откровенно демонстрируя предлагаемый товар. В переулке кого-то били, из бара выбрасывали очередного дебошира. В общем, все, как всегда. Обычная ночная жизнь, обычного города.