Фантастика 2009: Выпуск 2. Змеи Хроноса - Сборник

– Вам письмо пришло, Василий Терентьевич. Я его прочла, как положено, но ничего в нем не разобрала. Да особенно и не пыталась.

Анархо-синдикалист, не изменившись в лице, взял письмо, мельком глянул на конверт и сунул его за пазуху.

– Я пойду?

– Ступайте, Василий Терентьевич.

– Если не затруднит, Регина Львовна, прикажите выдать свежее бельишко постельное.

– Конечно-конечно, Василий Терентьевич.

* * *

Услыхав за спиной лязг захлопнувшейся двери, Василий оглядел камеру и вздохнул. Свободные нары были, но нужно было восстановить статус-кво, существовавший здесь до попытки побега и карцера. Он положил пакет с постельным бельем на стол и подошел к своим бывшим нарам у крохотного оконца. На них поверх одеяла валялся крепкого сложения незнакомый мужик в майке с татуировкой на плечах. На одном плече – витиеватый орнамент из якорей, на другом – парусный корабль. Мужик с любопытством рассматривал круглыми медвежьими глазками подошедшего к нему Василия. Обычный треп прекратился, камера замерла.

– Красивый кораблик, – улыбнулся Василий. – Чайный фрегат. На них чай и пряности из Вест-Индии в метрополию возили. Двадцать узлов развивал при хорошем попутном ветре. Недостаток – мертвую зыбь не выдерживал.

Мужик весело ухмыльнулся.

– Не угадал. У фрегата парусное вооружение больше. А это учебный бриг. На нем салаг дрессируют. А ты зачем тут? Если пустой базар, я не расположен.

– Просьба у меня к тебе, морячок. Уступи коечку убежденному анархо-синдикалисту.

Ухмылка медленно сползла с лица морячка, он сел на нары и, удивленно глядя на убежденного анархиста, достал из-под тощего матрасика заточку. Василий покачал головой и проникновенно повторил:

– Уступи.

– Нет вопроса, фраерок, ложись!

Сказав это, морячок молниеносным движением руки ткнул заточку, метясь в подреберье собеседнику. Удара, однако, не получилось. Заточка звякнула, упав на бетонный пол, и хозяин ее, вылупив бессмысленные глаза на Василия, тихо осел на пол рядом с ней. Камера восторженно загудела.

– Пришиб, что ли, до смерти? – поинтересовался медвежатник по кличке Гиббон.

– Нет, не сдохнет. Они на Каспии ужас какие живучие, потому как икрой питаются, – успокоил уголовников старик Кузя с беспричинным пожизненным сроком. – Но Васятка наш каков? Ловко он матросика определил. Надолго ты его отключил?

– Нет, дядя Кузя. Через пару минут оживет наш упрямый адмирал, – сказал Василий. – Пусть займет нары в углу.

– Не знаю, что там кушают на Каспии, а у нас в Одессе рыбаки жарят бычков, – сдавленно прохрипел адмирал. – Так я и сам переселиться хотел. Сквозняк тут под окном.

Статус-кво был восстановлен, и анархо-синдикалист расположился на нарах под разбитым окном, из которого в камеру сочилась тонкая струйка вольного воздуха. Письмо, однако, он не достал. Ждал ночи.

* * *

Генерал с висящими как у старого пса щеками и с крохотными глазками, спрятанными за черными роговыми очками, перебирал папки с уголовными делами и на перспективных в финансовом смысле ставил галочки жирным красным карандашом. Приоткрылась обитая дерматином дверь, и в кабинет скользнула Ангелина.

– Ибрагим Иванович, к вам дама с птичкой, – едва слышно прошептала она.

– С кем? – изумился начальник управления.

Секретарша хотела что-то объяснить, но не успела. Дверь широко распахнулась и в кабинет прошествовала Виолета Макаровна. На ее правом плече уютно расположилась фантомная ворона. В руке дама со шрамом несла целлофановый пакет, на котором был изображен певец Киркоров. Она оглядела кабинет, села в кресло, предназначенное для вызванных «на ковер» подчиненных, отодвинула на столе перед собой папки с галочками и на расчищенное место аккуратно поместила пакет и снятую с головы белую панамку.

– Вы что, гражданка? Ты зачем здесь?

Лицо генерала налилось нездоровым багрянцем.

– Я смотрю, у вас в управлении освободилась вакансия. Увы, все мы смертны. И простые людишки, и значимые. Вот так живешь-живешь, и вдруг – бац! – инфарктик, – грустно, с сочувственным вздохом произнесла посетительница.

– Какая вакансия? Ты чего? Ничего у нас не освободилось.

– Как же не освободилась, когда освободилась, – громко возмутилась ворона. – В предбаннике венок с лентами валяется, на стене рожа в черной рамке висит. Ты что же это врешь интеллигентным барышням? Ну-ка убери палец с кнопки! Я те давану, сучий потрох! Мы к нему по-хорошему, с душевным разговором, а он охрану норовит. Убери, сказано, палец с кнопки и сиди смирно.

Багрянец с лица генерала сошел, он побледнел, и в его блеклых глазках за толстыми линзами запрыгал страх.

– Ну да. Третьего дня скончался генерал Дуев Денис Денисович, – пролепетал он. – Завтра похороны.

– А отчего он окочурился? – ехидно спросила черная птица.

– Ну, откуда же я могу знать подробности? – замотал щеками генерал. – Скоропостижно. «Скорая» не успела.

– Опять заливает, – сообщила птица даме. – Вместе с покойничком пили, и так надрались, что про «Скорую» энтот и не вспомнил. Как-то я не в восторге от ентого брехуна. Может, ему бельма повыклевывать? Я энто мигом.

– Нет-нет, это не гуманно, – после некоторого колебания запретила наказание Виолета Макаровна. – Сама подумай, как он слепенький будет управлять коллективом такого важного учреждения?

– Приспособится. Все одно он ни хрена, кроме денег, не видит, а стакан с водкой найдет по запаху.

Ворона спрыгнула с плеча дамы на стол, походила по папкам с уголовными делами, вглядываясь в них желтым глазом и приговаривая: «Ох, люди, люди. Люди, человеки». Потом почти без раздражения сказала хозяину кабинета:

– Это ты, стало быть, отбираешь, которые для шантажа годятся. Никак угомониться не можешь? Жадность душит? Знавала я одного, много круче тебя был и тоже золотишко любил. Все ему было мало. А чем кончилось? Хрясть, и насквозь! Ох, люди, люди. Зачем тебе деньги-то? Сердце чуть трепыхается, печенка дрянь, вся требуха прогнила. Ну и зачем тебе нужен энтот шантаж?

Просверленный глазом черной птицы, генерал прижал пухлую ладонь к орденским планкам на животе, пробормотал:

– Так, не один я.

– Это он на секретаршу намекает. Ангелиной звать, – сказала ворона.

Виолета Макаровна иронически ухмыльнулась и покачала головой.

– Видела я ее у старухи. Приезжала к нам на свалку с этим своим генералом. Бойкая бабенка. Она еще и с сержантом развлекается, когда этому недосуг. Мент наш триумвиратный рассказывал.

– Треугольник, стало быть, у них любовный. Ах, люди, люди. Значит, ты для нее и сержанта подличаешь? – спросила хозяина кабинета ворона.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});