Рейтинговые книги
Читем онлайн Избранные произведения в двух томах: том I - Артюхова Нина Михайловна

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 94 95 96 97 98 99 100 101 102 ... 104

— Да я же тебе говорил, это компресс. Пусти меня посмотреть.

Женщина с грудным ребенком на руках, стоявшая у окна, показала ему жестами, что Леля спит. Положила ребенка и подняла сначала три пальца, потом восемь пальцев.

Из трех пальцев сделала букву «и», опять показала восемь пальцев.

— Тридцать восемь и восемь, — догадался он наконец.

Она спросила жестами: нужно ли будить Лелю?

Он замотал головой и, совсем расстроенный, тяжело спрыгнул вниз.

— Постой тут, Мусенька, я зайду в приемную, передам пакет, может быть, сестра что-нибудь скажет. И записку напишу.

Пока он ходил, Муся все время смотрела в окно.

В кровати Леля казалась длиннее. Тонкая рука лежала поверх одеяла.

— Спит?

— Спит.

— Пойдем, Муся, мне пора.

Когда они подошли к трамвайной остановке, он спросил:

— Мусенька, ты придешь в воскресенье?

— Приду.

Но в воскресенье она не пришла.

Заболела Татка.

Правда, оказалось, что у нее не скарлатина, а просто грипп, но был сильный жар, нельзя было оставить ее.

Про Лелю Муся узнавала от беспокойной Нюриной мамаши — перед отъездом Евгений Александрович записал ее телефон.

А потом вернулся Евгений Александрович, а потом и Леля стала понемножку поправляться.

XIV

Леля пролежала в палате дольше всех.

Давно уже выписали Нюру и маленького Головастика.

Больше недели прошло с тех пор, как видели в последний раз приплюснутую к окну ликующую физиономию долговязого папаньки.

Провожать Зину было грустнее всего. Но Леля была рада за нее: как им хорошо сейчас всем вместе!

Теперь в палате ребята были новенькие, к ним нужно было опять привыкать.

Зато Леля очень хорошо познакомилась со всеми докторами, сестрами и нянечками.

Пожалуй, жалко будет с ними расставаться.

В особенности, конечно, с нянечкой Танечкой.

Вот она сидит около Лелиной кровати, держит Лелю за руку и напевает что-то своим негромким, приятным голоском. Что-то было раньше, похожее на это… Может быть, мама сидела так, когда Леля была совсем маленькая?..

Или это было во сне?..

И вот Леля опять дома.

Больница отошла куда-то далеко, о ней можно только вспоминать, она стала как сон.

А дома было все немножко другое, чем прежде. Теперь нужно было привыкать к дому.

XV

Это было очень странное лето: первое лето без войны.

Леля никак не могла привыкнуть к незанавешенным окнам, к светлым улицам, к веселым домам, сияющим всеми этажами.

Когда ехали с дачи, из окна поезда Леля видела эшелоны с демобилизованными.

Запыленные, черные от загара лица в широких дверях товарных вагонов.

А вдруг в этом поезде едет кто-нибудь знакомый? А вдруг?

Как хорошо встречать!

Впрочем, в конце лета все-таки началась война. Опять. Новая.

Но эта война была далекая и кончилась так быстро, что Евгений Александрович даже не успел повесить новую карту. Так она и осталась лежать на столе, свернутая трубочкой.

Карту Германии сняли со стены, предварительно вынув из нее все булавки, которые давно уже дошли до Берлина и даже гораздо дальше.

— Мама, а как же волосы?

Леля подошла к зеркалу с гребешком в руке.

На ней было новое платье. Коричневое. Белый фартучек, белый воротничок. Все такое совсем-совсем школьное. Но волосы…

Они отросли как раз настолько, чтобы можно было терять ленточки и заколки. Еще потемнели за этот год. Прежде были почти прямые, чуть-чуть волнистые, а теперь завиваются колечками.

Леля не хотела больше стричь, даже челку, хотела отпускать косу.

Но ведь нельзя же идти в школу такой лохматой?

К счастью, в отношении туалетов и причесок Муся была опытным специалистом.

Она осмотрела Лелю внимательно со всех сторон, взяла гребешок, ловко разделила волосы на пробор и стала заплетать короткие пряди у висков в толстенькие, тугие косички.

— Красивый цвет, — сказала она. — Ведь они не совсем черные, а темно-бронзовые, с рыжинкой.

Через несколько минут при помощи двух косичек, двух бантиков и четырех заколок Леля стала такой аккуратненькой, что понравилась даже самой себе.

— А мы когда пойдем?

— Да вот проводим папу и пойдем.

Муся должна была пойти в школу подать заявление и обещала взять Лелю: все Лелины подруги ходили со своими мамами.

— Мама, не забудь взять метрику.

Евгений Александрович и Муся переглянулись.

— Мама, а что такое метрика?.. А у меня есть метрика?

— Ну, конечно, есть. Это бумажка такая, там записано, когда ты родилась.

Муся схватила чашки и хотела нести их в кухню.

Евгений Александрович отодвинул недопитый стакан и взялся за портфель — на десять минут раньше, чем обычно.

— А ты мне ее покажешь?

— Что?

— Метрику.

Евгений Александрович сказал, заглядывая в портфель:

— Мусенька, ты забыла: ведь Лелина метрика потерялась во время эвакуации. Но это неважно. У нас есть другие документы… паспорт… справки… и все такое… Ты объясни там в канцелярии… Ну, с директором поговори…

— Лелечка, а может быть, сегодня я одна пойду и подам заявление, а ты прямо когда занятия начнутся…

Леля грустно посмотрела на новое платье и в зеркало — на новые бантики. Евгений Александрович торопливо чмокал всех, начиная с Татки.

— Зачем же одна? Вы пойдите вместе. Муся, Муся, где мои калоши? — это он кричал уже из передней.

Неизвестно, зачем ему потребовались калоши: на улице было совсем сухо.

Муся охотно побежала в переднюю, они довольно долго стояли, наклонившись около вешалки. Потом Муся громко сказала, что калоши не нужны, что дождя не будет, — и дверь наконец захлопнулась.

— Почему такие холодные руки, Леля? Разве ты боишься?

Да, Леля боялась. Все девочки у них на дворе давно уже подали заявление в школу. А Леля была на даче.

А вдруг уже поздно? А вдруг не примут? Да еще таинственная эта метрика потерялась…

А вдруг скажут: «Нам таких не нужно, без метрики!»

Леля успокоилась немного, увидев перед столиком в канцелярии еще одну мать с дочкой. Значит, еще не поздно. Дочка была маленькая, с растрепанными белокурыми волосами, падавшими ей на лоб.

Тоже, должно быть, хочет отпускать косу!

А в руках у матери была плотная зеленоватая бумажка (уж не метрика ли?), из-за которой шел горячий спор.

— Вы же знаете, что мы только с семи лет принимаем!

Да ей через два месяца…

— Значит, ей в будущем году в школу идти, а сейчас мала еще.

— Да ей очень хочется!

Муся спросила, можно ли видеть директора. Ей показали на следующую дверь. Она вошла в кабинет, Леля осталась одна в канцелярии.

Навстречу Мусе из кабинета директора вышли две учительницы.

Одна высокая, полная, с черными волосами и басовитым голосом.

Другая поменьше ростом, очень стройная, совсем седая.

Но когда они повернулись к свету — Леля стояла спиной к окну, ей было хорошо видно, — оказалось, что высокая черноволосая — уже пожилая, даже, может быть, и старая, с морщинками, а у седой — молодое лицо.

— Вот, Еленочка, — сказала высокая, — это опять твой народец. Новенькая. Пожалуй, не хватит нам трех первых классов.

Елена ласково улыбнулась девочкам.

Свежее, нежное лицо. Легким облаком белые волосы над ним.

— Что же вы, мамаша, такую лохматую девочку в школу привели? Не пустят ее в класс такую! — упрекнула высокая учительница.

— Да разве я ее такую? Я ее, когда занятия, причешу! — оправдывалась мать.

Девушка за столом объяснила высокой учительнице, что девочке нет еще семи лет.

— Ну куда же вы, мамаша, такого несмышленыша привели?

— Да ей очень хочется!

Высокая учительница покачала головой и спросила своим басовитым голосом:

— А ну-ка, скажи, где у тебя правая рука, а где левая?

1 ... 94 95 96 97 98 99 100 101 102 ... 104
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Избранные произведения в двух томах: том I - Артюхова Нина Михайловна бесплатно.
Похожие на Избранные произведения в двух томах: том I - Артюхова Нина Михайловна книги

Оставить комментарий