Орел расправляет крылья - Роман Злотников

– Шаго-ом – марш!

И они пошли…

К сыну я подошел уже после того, как торжественное прохождение закончилось. Он стоял в окружении приятелей по учебе радостно-возбужденный. Ну да все мужчины во все времена радуются, когда преодолевают очередное препятствие, очередное испытание, иначе какие же они мужчины?.. Заметив меня, школьный сержант зычно заорал:

– Смир-на!

Я махнул рукой и кивнул сыну, вытянувшемуся во фрунт вместе со всеми. А куда деваться, он – новоиспеченный сержант, а я – верховный главнокомандующий…

– Ну что, со мной поедешь? – спросил я, когда мы отошли в сторонку.

Выпускникам здесь, как в оставленное мною время, никаких отпусков не полагалось. Но отправляться к месту службы они могли «без особливой поспешности». А сыну ехать предстояло не близко – на Дальний Восток. Боевые действия велись ныне пока токмо там. Вернее, и там уже, считай, не велись. Экспедиционный корпус генерала Татищева благополучно добрался до Амура, где последовательно разгромил семи-, а затем и пятнадцатитысячное войско и взял Нингуту, важнейший журженский форпост на севере. После чего разгромил посланное против него сорокатысячное войско под командованием Цзиргалана, одного из двух журженских князей-регентов, являвшихся опекунами малолетнего Фулиня, сына умершего в тысяча шестьсот сорок третьем году хана Абахая. Хотя, как выяснил из допроса пленных Татищев, все предыдущие разы он громил войска, посланные другим князем-регентом, Доргонем.

В чем тут фишка, выяснилось быстро. Доргонь оказался жутко хитрым политиком и сразу после явно предугаданного им разгрома отстранил своего соправителя от власти, обвинив в страшном поражении, и… прислал послов с вопросом, чего нам надобно-то. С Татищевым был послан царев дьяк Посольского приказа Лукьян Белый, коему удалось заключить с маньчжурами не токмо перемирие, но еще и соглашение о границе. Кою удалось провести от озера Хулун-нур затем по реке Хайлар, далее по Ялухэ, потом по притоку Сунгари – Нуньцзян, после чего она шла по Сунгари, еще одному ее притоку Тудаоцзян и спускалась к Японскому морю с обратной стороны хребта Хамген. А спустя некоторое время заключили и союз. Причем на нем настояли именно журжени. Хотя они по этому договору и теряли гигантскую территорию, но им гораздо важнее было обезопасить северную границу. И коль уж не удалось сделать это военным путем, то, как я и рассчитывал, они были не прочь сделать это дипломатическим. А что касается потерь территории, то они собирались в ближайшее время их компенсировать…

Дело в том, что вот уже на протяжении долгих и долгих десятилетий все мечты и устремления журженей были направлены исключительно на юг – на вожделенный Китай. И они были готовы пойти на все что угодно, дабы освободить войска для решительного наступления. Царев дьяк Белый разъяснил им, что царь-батюшка сидит далеко, ехать до его столицы не менее года и землями этими он владеть никогда не рвался, так что ежели бы никто его людишек, что здесь осели, забижать не начал, то и войско его здесь никогда бы и не увидели. И журжени не упустили свой шанс. Ко мне в Москву были посланы послы, кои были провезены сначала по пустынным землям Сибири, а затем по многолюдным российским городам, а также завезены и в Одинцово, где убедились, что войск у русского царя еще много. После возвращения они доложили князю Доргоню, как оно обстоит с русскими и их государством на самом деле и что начинать с русскими войну на истощение – смысла нет. Доргонь проникся и начал активно продвигать идею союза. Ну и я, как обычно, когда это было выгодно мне самому, позволил себя уговорить.

Через полгода союз был заключен. Мы обещались поставить журженям пять тысяч старых фитильных пищалей и сто орудий, тоже старого образца, кои снимались с вооружения перестраиваемых крепостей и были предназначены в переплавку, а они взамен – пригнать лошадей, овец, коров и иной живности для новых поместий, а также поставить тысячу пудов ямчуги, пятьсот пудов свинца и триста серы. И разрешить моим купцам торговать по всей своей державе невозбранно… Так что мне оставалось токмо отправить в строившуюся на месте слияния рек Сунгари и Хурга Сунгаринскую крепость мастеров порохового дела, а также побудить купцов открыть там свои торговые представительства, и проблема снабжения Дальнего Востока всем необходимым – от воинского припаса до железа, ткани и хлеба – была решена. Что сняло с моего бюджета очень большой напряг. Да еще до кучи выяснилось, что в тех краях, особенно в Китае, имеется жуткий дефицит золота и стоит оно там не где-то в десять, как в Европе, а чуть ли не в пятьдесят раз дороже серебра. Что позволяло и снабжение войск организовать за куда как меньшие деньги…

Как ранее и планировалось, весь экспедиционный корпус был испомещен на землях в междуречье Сунгари и Уссури. Туда же, как и планировалось, в течение пяти лет были отправлены и сорок тысяч семей крестьян-переселенцев, то есть более ста пятидесяти тысяч душ, а также все захваченные в ватагах и разбойничьих притонах девки и бабы возрастом от тринадцати до сорока годов, коих по стране за пять лет набралось почти десять тысяч, для, так сказать, обихаживания нужд корпуса. Многие из них потом стали вполне добропорядочными женами посаженных на эти земли солдат…

Кроме того, туда же для окормления уже имеющейся паствы и умножения ее были отправлены еще около сотни священников, а также пять десятков монахов для организации на новых землях еще двух новых монастырей, и образована Сунгаринская епархия. В новой крепости на Сунгари была заложена первая на Дальнем Востоке царева лечебница, а через десять лет я планировать заложить там еще парочку. Ну а там поглядим, может, и еще до чего дело дойдет…

В общем, общее число русских поселенцев в бассейне Амура, Сунгари и Уссури к этому году уже превысило триста тысяч человек. Это было больше, чем общая численность всех живущих там аборигенов, многие из которых к тому моменту уже окрестились, вступили в общины и также стали считаться русскими. Так что общее число тех, кто считал себя православной веры и хотя бы худо-бедно способен был говорить по-русски, а также водил детей в церковно-приходские либо солдатские школы, уже вплотную приближалось к четыремстам тысячам. И в ближайшее время должно было продолжать расти куда как быстрыми темпами. Ну и после всего этого я надеялся, что теперь мир там также будет сохраняться довольно долго. Мне лезть южнее особого резону не было. То, что уже имеется, освоить бы… А журжени лет на сорок завязли в Китае. Да и потом можно было надеяться, что эти северные, довольно холодные и по сравнению с Китаем бедные и пустынные земли их не слишком-то и заинтересуют. Тем более что для восстановления контроля над ними с хоть сколь-нибудь реальными шансами на успех журженям требовалось выделить не менее чем трехсоттысячную армию…