Сто дней Наполеона - Эдит Саундерс

Бонапарт попадает в тюрьму, где вынужден провести некоторое время в смиренных размышлениях о бренности мирской славы и всего остального. Судя по всему, причиной этого краткого страстотерпения послужила какая-то непонятная ссора корсиканца Буонапарте с корсиканцем Саличети (Альбит был лично незнаком с нашим героем, а Лапорту вообще было не до того - его ждали великие экономические предприятия), которая, впрочем, закончилась довольно быстрым примирением: удовлетворившись столь половинчатой вендеттой, Саличети добивается пересмотра дела Бонапарта со снятием всех выдвинутых против него обвинений.

Бонапарт перебирается в Париж, где ему предлагают принять командование пехотной бригадой в Вандее (май 1795 года). Будучи увлечен одной лишь артиллерией, он отказывается променять ее на службу в какой-то там пехоте, занимаясь в столице вполне достойными артиллериста делами: будущая гроза человечества проводит время за... хиромантией в знаменитом салоне госпожи Тальен, попутно волочится за руками и сердцами богатых старушек (вдовы банкира Пермон, затем бывшей куртизанки и директрисы театра Маргариты Бюрон) и, в довершение всего, промышляет вместе со своим другом Бурьенном спекуляцией домами без вложения денег, поскольку денег у него не было. В конце концов, в сентябре 1795 года Бонапарта исключают из списка генералов действительной службы (впрочем, среди творившегося тогда хаоса ни одно решение нельзя было назвать окончательным: одновременно с вышеупомянутым приказом Комитета общественного спасения, подписанным будущим вторым консулом Камбасересом и пр., вышел другой приказ, исходивший из недр военного комитета Конвента и предписывавший генералу Буонапарте возглавить военную миссию в Турции).

Но вот 3 октября (11 вандемьера) 1795 года в столице вспыхивает вызванное голодом, дороговизной и ростом безработицы антимонтаньярское восстание, к которому присоединяется большая часть парижских секций Национальной гвардии. Подавить это восстание, организованное отчасти замаскированными роялистами, отчасти "республиканцами-антитеррористами", исполнительная директория поручает одному из своих членов - Полю Жану Франсуа де Баррасу, человеку насквозь коррумпированному, откровенно беспринципному и решительному в своих действиях. Баррас вызывает к себе экс-генерала Наполеоне Буонапарте и перепоручает ему подавление мятежа. 13 вандемьера (5 октября) артиллерийский капитан Мюрат доставляет в Тюильри пушки, и Бонапарт хладнокровно расстреливает плохо организованную толпу крупной картечью. Около 200 человек убито, примерно 400 ранено, остальные в панике разбегаются (сбылась юношеская мечта 1792 года!). На следующий день Баррас произносит речь в Конвенте, где дважды упоминает имя героя, которое французам еще предстоит слушать на протяжении не одного столетия: и вот с этой-то, и только с этой, минуты имя Бонапарта, проникнув в газеты, становится известным. За свой боевой подвиг Бонапарт производится в чин дивизионного генерала и назначается командующим внутренней армией Парижа. Из "человека Робеспьера" Наполеон превращается в "человека Барраса"; правда, последний весьма наивно держится о своем протеже крайне невысокого мнения и называет его не иначе, как "простаком" (un niais) и даже "этим маленьким олухом". Именно ему Баррас сплавляет одну из своих опостылевших любовниц - вдову казненного революционного генерала Жозефину Богарне, женщину, умевшую властвовать над мужскими сердцами, однако оставившую несколько двойственное впечатление у современников; так, Люсьен Бонапарт, младший брат и поистине добрый гений Наполеона, мягко и без брутальных подробностей резюмирует общественное мнение, отозвавшись о Жозефине в том духе, что "она давным-давно пережила пору расцвета". Бонапарт, разбиравшийся в женщинах еще меньше, чем в вопросах военной стратегии, влюбляется в экс-пассию своего патрона с неподдельной и искренней страстью, о чем свидетельствует умиленно-восторженная пошлость его непрерывных писем: "Моя душа истомилась от горя, Ваш друг не ведает покоя. Но еще мучительнее, когда, вверяясь охватившему меня чувству, я пью с Ваших губ, из Вашего сердца обжигающий меня пламень. Ах! Лишь этой ночью я окончательно понял, что Вы и Ваш облик - не одно и то же. (Крайне сомнительный комплимент!). Прежде, mio dolce amor, прими от меня миллион поцелуев, но не отвечай на них, ибо они воспламеняют мою кровь". Жозефина же в ответ именовала своего прославленного героя исключительно "котом в сапогах".

Благодаря Баррасу Бонапарт осуществляет свою заветную мечту отправляется весной 1796 года командовать Итальянской армией. Впрочем, Бонапарту благоволит и другой член Директории - Карно, который, собственно говоря, и подписывает 2 марта 1796 года приказ об этом назначении. В тот же день Карно назначает начальником штаба Итальянской армии Луи Александра Бертье, приставив к 27-летнему военному дарованию, имевшему стратегический и тактический опыт по большей части в сражениях с недвижимостью, неупорядоченными толпами и престарелыми куртизанками, опытного 42-летнего боевого генерала.

Бертье - потомственный военный, к началу Революции дослужившийся до подполковника королевской армии, потом бывший начальником штаба Национальной гвардии, которой командовал Лафайет, - стал генералу Бонапарту чуть ли не старшим братом пополам с нянькой. В письмах и донесениях 1796 года Бонапарт называет Бертье "братом по оружию", "верным боевым товарищем" и даже своей "женой"(!). 14 августа 1796 года, посылая Директории характеристики подчиненных ему генералов, будущий император первым упоминает Бертье: "Таланты, энергия, мужество, характер. Обладает всеми достоинствами"; в другом донесении Директории он восклицает: "Дивизионный генерал Бертье одинаково талантлив в работоспособности, патриотизме и храбрости. Половину похвал и почестей, которые вы выражаете мне в своих посланиях, я по праву должен отдать ему".

Именно такой блестящий начальник штаба был необходим Бонапарту, который фактически только в Италии начал свой путь полководца и которого в начале этого пути толком никто и не знал. Генералы Итальянской армии крайне недолюбливали Бонапарта, называя его "выскочкой"; почти сразу же к Наполеону прицепилось прозвище, данное ему командиром одной из дивизий, генералом Ожеро - "замухрышка". Солдаты же, доверием которых он будто бы заручился еще при Тулоне, не знали его вовсе. Сам Бонапарт в "Мемуарах" приводит изумительный пример своей популярности в армии: в сентябре 1796 года, после пяти месяцев победоносного шествия по Италии, "ночью французская армия остановилась в селении Чисмоне. Наполеон устроил там свой командный пункт, без свиты, без вещей, изнемогая от голода и утомления. Всю ночь он провел на бивуаке. Один солдат (узнанный впоследствии императором в Булонском лагере в 1805 году) поделился с ним своим хлебным пайком". Не правда ли, впечатляет?..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});