Десантник № 1 генерал армии Маргелов - Александр Маргелов

В ходе подготовки воздушно-десантной дивизии к учениям генерал Маргелов, будучи в полках, обращался к офицерам: «Не посрамите меня, зрителей на сей раз будет столько… Да еще каких!»

Уже позже, из газет участники учений узнали, что с трибун на десантирование десантной дивизии взирало все Политбюро в полном составе во главе с Брежневым, члены ЦК КПСС, министры обороны стран Варшавского Договора, дипломаты и военные атташе. Украина, на территории которой проводились учения, по масштабу напоминавшие развернутую фронтовую операцию, выставила внушительную делегацию.

Командующий с оперативной группой штаба находился в поле в 140 км от Чернигова, где размещался штаб руководства во главе с Министром обороны маршалом Гречко А.А. и начальником Генштаба маршалом Захаровым М.В.

Перед началом маневров Министр обороны на один из дней, на восемь утра назначил последнее совещание, в штаб руководства вызывались все командующие и начальники родов войск Министерства обороны, в том числе и Командующий ВДВ. Поскольку все командующие войсками округов и ВДВ находились далеко от Чернигова, то они должны были прибыть по воздуху.

Полковник Борисов М.И. возглавлял оперативную группу ВДВ при штабе руководства и потому все команды начальника этого штаба, маршала Захарова, касающиеся ВДВ, проходили через него, и он каждый раз должен был расписываться о том, что ознакомлен с очередным распоряжением или командой.

И на этот раз он расписался о времени проведения министром совещания и передал об этом на КП ВДВ в исходный район, где находился Маргелов В.Ф., который должен был прилететь на вертолете. Затем, поздно вечером принесли новое распоряжение маршала Захарова о запрете вылета командующих войсками округов и ВДВ утром на совещание из-за ожидаемого сильного тумана на всей территории маневров. Борисов снова расписался в получении данной команды.

Утром, действительно, выглянув в окно, нельзя даже было различить другие здания во дворе училища и то, что во дворе. Все было окрест окутано белесой мглой, но сквозь нее чувствовалось солнечное освещение. Ровно в шесть утра полковника Борисова по радио вызвал генерал Павленко из исходного района и просил подтверждения на вылет, так как у них сильный туман. Полет по расчетам занимал около часа. Михаил Иванович был в замешательстве, что делать, а вдруг туман быстро рассеется? Но у него совершенно выпал из головы категорический запрет начальника штаба руководства на вылет. Оценив обстановку и предполагая, что осенние туманы быстро рассеиваются с восходом солнца, он решил взять всю ответственность на себя и подтвердил разрешение на вылет. Да, Борисов забыл, что накануне он уведомил Павленко П.Ф. о полученном запрете, но в штабе ВДВ помнили об этом, поэтому он и запросил утром подтверждение на вылет.

Примерно через час еще раз связались по телефону со своим полевым лагерем и оказалось, что несмотря на запрет полетов всех летательных аппаратов, Командующий в 7 часов вылетает на Чернигов. Подлетное время — около 40 минут, и Борисов немедля выехал на аэродром. Там уже шел напряженный разговор руководителя полетов с генералом Тараном П.А., ответственным за перелеты по плану штаба руководства. Узнав, что вертолет с Маргеловым уже вылетел, Таран высказал десантникам свое негодование и грозил строго наказать, вплоть до разжалования командира вертолета.

А туман, как на грех, не рассеивался, он стоял стеной и проникал даже в кабину машины. Через несколько минут на аэродроме услышали рокот вертолета, а взлетная полоса и весь аэродром были по-прежнему окутаны туманом, хотя где то вверху лился поток солнечного мягкого света. Не было даже видно самолетных стоянок, что делать? Полковник Борисов не на шутку перетрусил, нарушив приказ самого министра. Случись самое невероятное с Командующим, он пропал и закончится его так хорошо начавшаяся военная карьера. После окончания в 1967 году Военной академии Генштаба у него впереди маячило продвижение по службе. Но больше всего его тревожила судьба Командующего, который по вине Борисова может пострадать. А как можно было просто поступить: точно и беспрекословно выполнить полученный приказ старшего начальника, передав лишь два слова: «нет разрешения!»

Михаил Иванович, как всегда в трудную минуту своей жизни, мысленно обратился к Богу: «Господи! Спаси и помилуй!» Смеяться не надо. Хотя все мы при советской власти считались официально безбожниками, а иначе бы выгнали из армии, но его мама была глубоко и искренне верующей, и ей удалось заронить в душу будущего офицера зерно веры, которое постоянно тлело внутри него. Видимо, Господь услышал мольбу, и произошло самое настоящее чудо: Когда вертолет где то вверху угадывался прямо над аэродромом, в тумане буквально на считанные минуты открылось небольшое окно и вертолет в него быстро приземлился. Не успел Василий Филиппович выйти из него, туман, как по мановению волшебной палочки, закрыл спасительное для вертолета и для Борисова окно, и снова аэродром окутался плотной стеной тумана. Разве это не знамение судьбы и того, что ожидало Василия Филипповича вскоре!

Все радостно и облегченно вздохнули, и генерал Таран, хотя и сердился, был искренне рад благополучному исходу этого необычного перелета, о котором уже знал Министр обороны, Главком ВВС и весь штаб руководства. Оказывается, Василий Филиппович посчитал запрет полетов перестраховкой летчиков и надеялся, что туман должен скоро рассеяться. А главное — на совещание вызывал Министр обороны, и он не мог допустить даже мысли о том, чтобы по любой причине не прибыть или опоздать.

Встречающие подошли к вертолету и кратко доложили Командующему обстановку, в том числе и о том переполохе, который царил на аэродроме. Доложили также о том, что генерал Таран Павел Андреевич обвиняет командира вертолета в преступном нарушении всех регламентов и инструкций о полетах, намерен принять к нему самые строгие меры. Вскоре к ним подошел и генерал Таран.

Василий Филиппович, как всегда, был подчеркнуто вежлив с генштабистами, а Павла Андреевича Тарана, дважды Героя Советского Союза, он давно знал и питал к нему искренние чувства уважения.

— Уважаемый Павел Андреевич, приношу Вам и всему летному начальству самые искренние извинения за причиненное беспокойство, — сказал Маргелов. — Поймите и мое положение: я не мог не прибыть, не выполнить приказ. А командир вертолета очень толковый офицер, он заслуживает всяческой похвалы. И вылетел он лишь после того, как я подписал ему письменное распоряжение. Прошу Вас ни в коем случае не наказывать и не осуждать его действия, он поступил как на войне. Если надо, я обращусь с этой просьбой к маршалу Вершинину (тогда — Главком ВВС).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});