Судьба по контракту - Владислав Гусев

— Чем жестче ложе, тем меньше страстей в душе. Отдыхайте, парни, а ты, — он обратился к самому смышленому на вид подмастерью, — как и порешили… руки в ноги и дуй до копачей. По дороге не дуркуй, и задницу под клинки не подставляй. С утра жду с хорошими вестями.

— Слушаюсь, наставник.

Молодчик повел бычьей шеей, пригладил сальные волосы и бросился исполнять приказ.

— Вот и добре, — Томаш адресовал похвалу, закрывшейся за ним двери, — теперь не грех и бока помять.

Ильм в который раз почти ничего не понял, но вникать в суть дела не стал. Ну, побежал посланник до копачей, вот и хорошо. Главное, что руки в ноги. А кто такие копачи, зачем они нужны, его совсем не касается.

Он прямо в одежде завалился на кровать, и устало прикрыл веки. Леший знает, что твориться в его судьбе. Стоило столько лет учиться, чтобы сразу же оказаться в зависимости от глупых обстоятельств… Нет, не правильно. Странных обстоятельств. Возможно, что не примени он тогда чары в Восточной башне и все было бы иначе…Нет, опять же нет. Что бы изменилось? Он не пошел бы провожать Лонфера и не повстречал бы Гийома. Не поехал бы к Хонву. А смерть Кейта случилась бы все равно. И камнеломка у Санти тоже. И смерть Санти… Ну почему, ради всего сущего, у него такое ощущение, что это все как то связанно между собой? Ощущение… Одного ощущения мало. Факты нужны. Хотя для чего? Зачем ему лезть не в свое дело? Мертвых не воротишь. Благодарности ни от кого не услышишь… Если и стоит ковыряться в этой гнилой истории, то ради того, чтобы доказать самому себе, что способен решать сложные головоломки судьбы. Отступиться просто. Один раз, два, три, а потом сам в себя перестанешь верить…

Томаш долго ворочался, сопел, кряхтел, пытаясь найти удобное положение. Наконец не выдержал, сел и стянул с себя полушубок.

— Чего ты маешься? — Ильм приоткрыл один глаз.

— Рожа трактирщика покоя не дает… Где-то я его уже встречал. И ты зачем-то кулак ему показал при встрече. Напугать хотел, али как?

— Али как, — Ильм тоже сел и беспечно ухмыльнулся, — тебе-то какое дело?

— Сдается мне, что знакомцы вы с ним.

— А не много ли ты себе братец позволяешь?

— Сколько Гор приказал. Ежели какая весточка о том, что ты жив до ненужных ушей дойдет, тогда у всех томление случиться… и у Гора, и у Рубаки. У меня опять же… И у тебя.

— Какая трогательная забота. А не пойти ли вам ребятки со своей интимной конспирацией куда подальше.

— С чем?

— Хм… Я так полагаю, ты все равно не успокоишься, — Ильм задумался. Сейчас недоговоренности были совершенно ни к чему, — это стражник с восточной башни. Там ты его видел.

Ба! — Томаш хлопнул себя рукой по лбу, — как я сам не догадался! Точно говоришь! Постой… А какого морока он здесь ошивается? И тебя он узнал…

— Значит так, — некромант пригасил в себе неожиданную вспышку ярости, — никаких тут мне выкрутасов, понял? Если с головы трактирщика хоть волос упадет, я вам устрою нежные дни. И с тебя первого начну. И лучше вам не знать, что такое маг в плохом настроении. На такое дело и моей занюханной четвертой степени сполна хватит. Хозяева жизни, что б вас…

В обычно нагловатых глазах Томаша мелькнул самый обычный человеческий страх. Он даже попытался отодвинуться подальше, но уперся плечом в стену.

— Будет тебе мастер, — он зачем-то напялил шапку на голову, спохватился и снова ее снял, — убить это ж завсегда успеется… Коли вы дружбу водите, так не зазорно будет сначала тебе с ним поговорить сглазу на глаз. Потом может сам просить будешь его того… ну, сам понял.

— Тоже мне, нашелся хранитель истины. Без тебя знаю, что делать, — раздраженно бросит Ильм, — вечером обязательно спущусь вниз и поговорю с ним. Но, предупреждаю, без тебя.

— Ни как не выйдет.

— Не понял…

— Я в сторонке посижу. На всякий случай. Такой приказ.

— Вот наказание на мою голову, — некромант скрестил руки на груди, подошел к окну и присмотрелся к начинающемуся снегопаду, — а если тебе прикажут с кафедрального собора прыгнуть?

— Прыгну, — без тени сомнения отозвался Томаш.

— Все, убедил, — Ильм решил и не углубляться в тонкий вопрос служебного рвения и не доводить дело до абсурда, — делай, что считаешь нужным. Пока. И объясни мне кто такие копачи?

— Дык…Это те, что кости тебе взялись добыть. Я еще вчерась договорился с тремя местными. Не отсюда они, а с соседней деревеньки. Обещались все исполнить со всем возможным старанием. Однако присмотр все равно нужен. Я там ни к чему, а мальчишке в обучение побыть полезно. Пусть пустяковое, но задание. Вот и послал, заодно завтра будем знать как там дела.

— А они его не обидят? — поддел Ильм

— Ни, — совершенно серьезно сообщил Томаш, — со мной ходят только те, кто за себя постоять обучены. К тому же там уже один наш человек есть. Да и что простые селяне могут? Тьфу…

Некромант не стал вникать в подробности. Не его забота. Раз люди обучены, значит, с них и спрос. И с Томаша спрос соответственно.

— Я ложусь спать, — тоном, не терпящим возражений, произнес он, — потроудись разбудить меня после заката.

— Я вообще-то тоже хотел…

— Не моя забота. — Ильм повернулся к Томашу спиной и до ушей укрылся полушубком, — ты дан мне в помощь, а не я тебе.

Бандит что-то пробубнил недовольно, но спорить не стал. Возможно, имело смысл как-то более аккуратно изложить эту просьбу, что бы раньше времени не вызывать к себе негативного отношения, но некромант чувствовал, что начинает идти вразнос. И противодействовать новому состоянию души никакого желания не имел.

Сон навалился на него сразу и окутал пеленой быстро сменяющих друг друга совершенно безумных образов. Были там и былые эпизоды из жизни и что-то еще совершенно невероятное, ускользающее от восприятия, но заставляющее сердце учащенно биться. Потом появился Хонв с кадилом в руке и, грозно встопорщив бороду, приказал отречься от употребления пива, а из-за его спины неожиданно выглянул Гийом и загадочно усмехнулся целой половиной лица. Ильм зачем-то потянул к нему руки, но брат куратор вдруг расплылся как кисель…

Потом Ильм оказался на большой поляне посреди зимнего леса. Он попытался сделать шаг, но ноги намертво вросли в снег. Вокруг затеяли хоровод прозрачные тени. Ильм попытался присоединился к странному танцу и ударил колотушкой бубен, неведомо как оказавшийся в его руках. Бубен задрожал, загудел и обратился в меч. Тени испуганно шарахнулись в стороны. Ильм попытался отбросить оружие прочь, но рукоять прочно приросла к его ладони. Он рассмеялся и взмахнул клинком. Меч запел, рассекая воздух, и вдруг обратился в птицу. Ильм подбросил ее вверх, желая отпустить, но птаха мертвым комком, раскинув крылья, упала к его ногам…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});