Рин. Книга I. Звезда и жернов. Экземпляр для свободного и бесплатного распространения в интернете - Макс Армай

Они прошли длинную анфиладу, украшенную по обеим сторонам чудесными мраморными статуями. Миновали зал благовонных фонтанов, выплёскивающих со струями воды удивительные композиции запахов, подобных в своих сочетаниях изысканной музыке. Пересекли огромный зимний сад, наполненный сладкозвучными песнями невиданных птиц, огненными цветами перелетавшими с дерева на дерево. Они оставили позади золотой зал, зал шепчущих гобеленов, рассказывающих свои удивительные истории, зал поющего света и зал нежной печали, от трогательной и беззащитной красоты которого, душу охватывала сладостная меланхолия. Хайес уже давно догадался, что всё случившееся с ним на службе этого купца – было заранее им же и подстроено. Купец столь необычайно ловко раскинул свою сеть, что рыцарь просто не мог в неё не попасться! Хайес мучительно искал выход, и не находил его. И лишь одна мысль приносила ему хоть какое-то удовлетворение – мысль о том, что неминуемая смерть за грядущее злодеяние настигнет не только его, но и купца тоже. Но едва они покинули зал нежной печали, как купец вдруг всплеснул руками и, словно подкошенный, рухнул без чувств. Сопровождающие их стражники и слуги кинулись к нему на помощь, а вельможи озабоченно столпились вокруг. Купец рыдал, кляня излишнюю свою чувствительность, и сокрушался, что не сможет теперь предстать перед королевой. Он умолял хотя бы позволить своему слуге отнести несравненной королеве его дары. Хайес молча смотрел, как купец судорожно сжимал в своей руке сургучный диск, и отчаяние, напополам с досадой, чёрной волной вскипала в его сердце.

Он не помнил, как наконец добрался до тронного зала. Как распахнулись перед ним двери, и он вошёл в огромное помещение, своим великолепием затмивавшее все, что он видел здесь до сих пор. Ему жестами предложили подойти поближе к трону и, остановив за двадцать шагов, попросили поставить ларец на инкрустированный бриллиантами, выточенный из одной гигантской жемчужины столик, после чего заставили откинуть крышку и хотели, чтобы он вновь отошёл назад, вероятно опять не меньше, чем на двадцать шагов. Если бы здесь могла оказаться муха, то она не успела бы и десять раз взмахнуть своими крылышками, как Хайес, подобно камню, пущенному из пращи, перелетел через этот жемчужный столик, расшвырял в стороны охрану и, выхватив у одного из стражников меч, упёр его остриё в горло королевы. Какое ему было до неё дело? Он должен был выплатить магический долг, и заслужить смерть наиболее приемлемую для себя: погибнуть, как он надеялся, от рук разъярённой стражи. Ничего иного ему уже было не надо. Но почему-то, сделать последнее, смертельноедвижение он не смог.

- Тебе нужна моя жизнь? – услышал он спокойный и по-неземному мелодичный голос королевы. – Что ж, бери её, раз оказался для этого достаточно ловким.

И она засмеялась! И, ничуть не опасаясь касавшегося его нежной шеи острия, дёрнула головой, отбрасывая в сторону воздушную копну среребристых волос. Огромные, прекрасные глаза королевы, цвета морской волны, с любопытством заглянули в его, и Хайес, с диким воплем, в ужасе отпрянул, выронив меч к ногам Повелительницы Четырёх Островов.

- Хас ли омуо! – раздался её мелодичный, но властный голос. И десятки луков опустились. И десятки заклинаний, уже готовые сорваться с губ волшебников, так никогда и не покинули их.

Она поднялась с трона и медленно спустилась вниз по лестнице, до того места, где лежал, распластавшись прямо на ступенях, потрясённый рыцарь. Она присела рядом с ним на корточки и, нежно запустив в его волосы свои пальцы, приподняла его голову и ещё раз заглянула в его глаза.

- Этот человек не виновен. Его обманули, – громко скзала она. – Во всём обманули! Он не совершил никакого преступления… По крайней мере, в моём королевстве… И никакой клятвы, как он наивно полагает, с него так и не взяли, поэтому-то вы, мои верные волшебники, ничего и не заподозрили.

Она вновь осторожно опустила голову Хайеса на ступени и едва уловимыми, небрежными движениями легко извлекла из его тела, не пролив при этом из его ран ни капли крови, несколько коротких стрел, всё-таки попавших в него, когда он прорывался к трону. Швырнув их на пол, она гордо выпрямилась. Глаза её грозно засверкали:

- Купца же немедленно схватить и привести ко мне!

С тех самых пор Хайес и стал преданнейшим рабом Великой и Несравненной Гейлли Т’то Айяра, седьмой дочериПовелителя Бурь Ралла Т’то Айяра, владычицы океана Эзу, вечно юной и вечно прекрасной королевы четырёх островов и всех его обитателей: шоэнов, луггонов, пфарлов и прочих морских народов.

Пять лет он верно служил своей госпоже. Она исцелила его. Язык Хайеса вновь чудесным образом вырос и рыцарю пришлось заново учиться говорить. По её повелению он три года постигал воинское искусство в Коралловом Замке, скрытом глубоко под водой, в какой-то бездонной пещере под этим островом. Он обрёл там такие умения и навыки, о которых никогда даже не подозревал, и даже не думал, что таковые могут сыскаться хоть в каком-нибудь уголкеэтого мира. Королева Гейлли и сама иногда беседовала с ним, расспрашивая о его родной стране, её нравах и обычаях. Хайес конфузился и пытался отшучиваться, нежелая раскрывать Несравненной своё недостойное прошлое. Но разве от Неё возможно хоть что-либо утаить?

- Не печалься! – задумчиво улыбалась она тогда ему. – Всё что осталось в прошлом, навеки смыла волна времён, а сердце твоё отныне полно искупления и раскаяния…

Если бы это было так! Видит Всесущный, что она всячески пыталась смирить его нрав. Но что он мог с собой поделать? Он был таким, каким уродился – слишком гордым, несдержанным и, нередко, черезчур самонадеянным. Под её благотворным воздействием, он стал капельку мягче и рассудительнее… Но что такое эта капля перед бушующим океаном его души? И королева вновь удалила его из дворца, отправив теперь в Перламутровую Башню, расположенную на соседнем, меньшем острове, острове Он. И там он ещё целый год приобщался к искусству терпения и рассудительности. Этот год оказался для Хайеса даже тяжелее трёх предыдущих лет его обучения. Но он ни разу невысказал ни единого горького слова и терпел всё до конца.

- Вот теперь я вижу мудрость в твоих глазах, – вновь задумчиво улыбнулась ему королева.

В ответ на это Хайес расхохотался.

- Прости меня, о Божественная, но лесть твоя больше, чем все берега мира! – сказал он, утерев выступившие от смеха слёзы. – Я почти всё такой же, и, боюсь, даже самой смерти уже меня не исправить!

- О, нет! Ты стал другим. Пусть даже пока и не понимаешь этого, – едва заметно усмехнулась королева.

Но прошло ещё полгода, и Хайес, как и все вокруг, почувствовал, что что-то в Великой и Несравненной Гейлли Т’то Айяра изменилось. Глаза её всё реже светились радостью. Её волшебный смех с каждым днём всё меньше вселял в сердца её слуг веселье и счастье. А сама королева всё чаще искала уединения. И вот наступил день, когда по дворцу поползли слухи о каком-то пророчестве, ниспосланном ей во сне. Не многие были посвящены в него. Даже Хайес услышал его, да и то, прямо из королевских уст, лишь спустя почти два месяца.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});