Игра - Фарит Маратович Ахмеджанов

бросил… в самый интересный момент.

— Вы о чем, парни? — встрял Гесиор.

— Да нет, ни о чем. Смотрим вот, чем они занимаются.

Калей еще раз оглядел все окрестности, потом начал запихивать свиток в торбу.

— Я все. Пошли?

Распрощавшись с дозорными, Калей и Раин спустились к подножию Тесака.

— Может Стальфа с Савоном навестим?

— Нет, ну их. Бабахнут не глядя. Мне общую карту надо дорисовать, я в лагерь.

Раин кивнул и последовал за Калеем.

Лагерь стоял пустой — сидел лишь один Пирон, напряженно о чем-то размышлял. А может и спал, во всяком случае, на появление Раина с Калеем не отреагировал никак.

— Ты рисуй, а я Феликса навещу.

— Угум, — кивнул Калей, аккуратно расправляя свитки прямо на дороге.

Феликс бродил по склону Пирамиды. Гномы бродили вслед за ним, на некотором отдалении.

— Нашел чего? — спросил у него Раин.

— Нет, — ответил Феликс. — Понятно, что надо бы здесь устроить раскопки… А что, неплохо звучит — первая эльфийская пирамида. Но если серьезно, тот тут, скорее всего, обман зрения. То бишь — нету тут ничего. Хотя вон Фоли нашел что-то, что ему показалось верстовым столбом. Но по мне — просто камень, и никаких на нем значков, цифр или надписей нет.

— А как он определил, что это именно он?

— Ну, он уверяет, что примерно такой же был в лиге отсюда по дороге. Это, впрочем, легко проверить. Ну и плюс мистический аргумент — он уверяет, то обработанный камень всегда можно отличить от необработанного и этот — обработанный. Хочешь — верь, хочешь — проверь. А что там за грохот был? Стальф опять с посохом балуется?

— Ну да, ты дым разве не видел?

— Нет, я на противоположном склоне холма был. Когда вылез — уже ничего, все как было.

Он остановился и пнул ногой каменистую почву.

— Пошли обратно. Один фиг никаких раскопок не устроишь.

Они медленно начали спускаться по склону.

— Тут Гонд мне еще кое-что рассказал, — проговорил Феликс. — Так как мы уже официально превратились в охотников за сокровищами, то я его повыспрашивал о гномских кладах. Он к идее отнесся скептически. Говорит, что гномы не оставляли драгоценностей и тем более денег в могилах. Максимум — что-то одно, типа ожерелья там, или подвески, если она с усопшим как-то была связана. Королей хоронили с короной. И все.

— Значит в могильниках — не гномское захоронение?

— Да кто ж его знает? Я у него об этом прямо спросил, ну и описал, что и как. Он сказал, что нынче они так не хоронят, и сколько себя помнят — так не хоронят, а что было до того, как они себя помнит — ему неведомо. Гонд тоже ничего не узнал. И монета ему не ведома, хотя герб, говорит смутно знаком. В общем, все может быть.

— В смысле? Сам же сказал — не хоронят они так.

Феликс вздохнул и кинул короткий взгляд через плечо на гномов, далеко ли они.

— Тут такое дело, понимаешь… Гонд, как и все гномы — рационалист. С одной стороны — у них есть легендарное прошлое, связанное с Дарином Первым, который якобы проснулся в Мории. Сомнению это не подвергается. Но все это прекрасно соседствует с пониманием того, что в камне никто не рождается, что у Дарина Первого были мама и папа, и они, скорее всего, откуда-то пришли. Откуда? Ну, нетрудно предположить. Исходя из того, что после Мории гномы пошли на Восток и Северо-Восток — в Эребор, в Железные холмы и все такое, значит в саму Морию они пришли с Запада. Логика рулит. Пришли — видимо, под предводительством этого самого Дарина, либо его родителей. Вот так.

— То есть они проходили как раз по тем местам. И это вполне могли быть их могильники?

— Тут вступает в дело фактор времени. Дарин Первый в Мории объявился очень давно. Как бы не раньше того времени когда эти могильники были вырыты. То есть я так думаю, что если они связаны с гномами, то не с их предками, а… братьями двоюродными, например.

— Ага, понятно, что ничего не понятно.

— А что ты хочешь? История — такая наука, что ничего стройного не выстроишь. Все равно что-то сбоку торчать будет.

Одновременно с ними в лагерь вступили Стальф с Савоном. Стальф выглядел как после изнурительной работы — лицо серое, глаза запавшие, дыхание тяжелое. Несмотря на усталость, на посох он не опирался — его нес Савон, причем без всякого почтения.

Их появление не вывело Пирона из размышлений — он просто не пошевелился. Может и в самом деле спал.

Феликс сразу отвел Савона в сторону — проконсультироваться по поводу новых сведений.

— Все строго по Толкиену, — проворчал тот. — Во времена войны с Морготом за сильмариллы гномы жили в Белерианде, западной оконечности этого мира. В огромных подземных городах, которые назывались Белегост и Норгорд. В результате той войны Белерианд был практически полностью разрушен. Так что вполне понятно, что гномы пришли оттуда, нашли ту же Морию и стали жить там.

— А как давно это было?

— Очень давно.

— А насколько?

Савон задумался.

— По Толкиену — в конце первой эпохи. А война Кольца была в конце третьей. Это несколько тысяч лет назад.

Феликс задумался.

— Захоронениям в могильниках явно меньше…

— Как там успехи у Стальфа, — спросил подошедший Раин.

Савон нервно огляделся, но Стальф был вне пределов слышимости — присел, а потом и прилег рядом с Пироном.

— Стальф… он говорит, что как только из посоха начинают идти искры у него начинает все в теле трястись. Поэтому когда появляется огненный шар — он его контролировать не может… потому, что себя не получается контролировать.

— А как ты его учишь? — иронично осведомился Феликс.

— Не ерничай. Я сразу сказал, что ничего не знаю. Стальф так не думает. Так что я предположил, что вращение посоха вызывает появление огненного шара, а потом его как-то надо контролировать — уже не посохом, а …

— Чем? Мыслью?

— Не знаю. Я в игре такой способ использовал мало и у меня никогда и ничего не тряслось. Шар появляется и летит, куда его ведешь. Мыслью или словами. Я и не помню, кстати. Кто этим пользовался?

— Мыслью, — откликнулся Калей. — Ну, вернее просто в голове его траекторию чертишь. Ничего сложного.

— Ну да, если трястись не начинаешь, — ответил Раин. — Меня вчера, когда я крутить начал, тоже тряхнуло, не дай бог. Ничего похожего на то, что в игре.

— Может, сходим, потренируемся? — спросил Феликс, кивая на посох, который Савон