Собрание сочинений в одной книге - Джек Лондон

Ну и вышла же у нас с ним перепалка! Началось все в пулькерии[10]. Альфаро сидел там, пил мескаль[11] и, видимо, хватил лишку. Он нанес мне оскорбление. Присутствующим пришлось разнимать нас и отнимать у нас револьверы, но мы оба кричали, что жаждем мести, жаждем крови врага. В этом-то и была вся беда: множество свидетелей присутствовали при ссоре и все они слышали наши взаимные угрозы.

Два часа спустя сам комиссарио и два жандарма застигли меня в одном из переулков. Я стоял, склонившись над трупом Альфаро. Кто-то всадил ему нож в спину, и я случайно наткнулся на его тело, когда шел по направлению к морю. Объяснения, ты говоришь? Никаких объяснений! Факты были налицо: ссора, угрозы, а два часа спустя меня находят почти на месте преступления, рядом с еще не остывшим трупом. С тех пор мне не доводилось бывать в Сан-Антонио. Я тут же удрал, не теряя времени. Альфаро пользовался там большой популярностью – это был крутой парень, а толпа таких любит. Меня бы даже не стали судить. Народ хотел меня растерзать на месте – и я рассудил, что нужно исчезнуть как можно пронто[12].

Затем, когда я уже был в Бокас-дель-Торо, ко мне явился посланец от Леонсии. Она вернула мне обручальное кольцо. Вот тебе и вся история. У меня от всего этого появилось какое-то отвращение к жизни. Вернуться в те края я не посмел: семейство Солано и все местное население жаждут моей крови. Поэтому я решил превратиться в отшельника и перебрался сюда, надеясь отыскать сокровища старого Моргана… А все-таки дорого бы я дал, чтобы узнать, кто всадил Альфаро нож в спину! Если бы мне удалось отыскать убийцу, я мог бы оправдаться в глазах Леонсии и ее родственников, и тогда, без сомнения, мы вскоре отпраздновали бы свадьбу. Теперь, когда все это дело прошлого, я не прочь признать, что Альфаро был славный парень, хоть и вспыхивал как порох из-за всякого пустяка.

– Ясно как азбука! – пробормотал Фрэнсис. – Теперь понятно, почему ее отец и братья так старались меня изрешетить. Чем больше я на тебя смотрю, тем больше убеждаюсь, что мы с тобой похожи друг на друга как две капли воды. Если бы не мои усы…

– Да вот еще эта штука, – и с этими словами Генри засучил левый рукав и показал длинный тонкий шрам, белевший у него на руке. – Это я получил, когда еще был мальчиком. Упал с ветряной мельницы и провалился сквозь стекла оранжереи.

– Вот что! – сказал Фрэнсис. Лицо его прояснилось: в голове уже намечался план. – Надо, чтобы кто-нибудь помог тебе выпутаться из этой истории. И кому же еще этим заняться, как не второму компаньону фирмы «Морган и Морган» по имени Фрэнсис? Ты сиди тут тихо или, если хочешь, отправляйся искать клад на остров Быка, а я между тем вернусь на гасиенду Солано и объясню все Леонсии и ее родне.

– Если они только до этого тебя не подстрелят, – пробормотал Генри. – В том-то и вся беда с этими Солано! Они всегда сначала всадят в тебя пулю, а уж потом начнут разговор. Не захотят выслушивать никаких объяснений, покуда их враг еще жив.

– Ничего, старина, я готов рискнуть, – заверил его Фрэнсис. Он всей душой готов был заняться задуманным им делом и решил во что бы то ни стало уладить недоразумение, возникшее между Генри и его невестой.

Однако мысль о молодой девушке не давала ему покоя. Его не раз охватывало сожаление, что это очаровательное создание по праву принадлежит не ему, а тому, кто был так на него похож. Перед ним вновь и вновь вставал образ Леонсии. Он вспомнил сцену на берегу моря, когда молодая девушка, терзаемая противоречивыми чувствами, то выказывала ему свою любовь и страстное влечение, то вспыхивала гневов и презрением. У него вырвался невольный вздох.

– О чем это ты вздыхаешь? – поддразнил его Генри.

– Леонсия – необычайно красивая девушка, – ответил Фрэнсис, нисколько не скрывая своих мыслей. – Все равно, впрочем, она принадлежит тебе. Моя задача устроить все так, чтобы она стала твоей. Где то кольцо, которое она тебе вернула? Если я через неделю не возвращусь к тебе и не сообщу, что мне удалось снова надеть это кольцо ей на палец, то разрешаю тебе не только отрезать мне уши, но и сбрить усы.

Час спустя к берегу острова Тельца уже причалила шлюпка, высланная с «Анжелики» капитаном Трефэзеном в ответ на сигнал, поданный Фрэнсисом. Молодые люди простились друг с другом.

– Вот еще что, Фрэнсис: во-первых, я забыл тебе сказать, что Леонсия по крови не родня Солано, хотя она сама об этом не знает. Мне рассказал Альфаро. Она – приемная дочь Энрико, и старик буквально боготворит ее, хоть и не его кровь течет у нее в жилах. Альфаро не сообщил подробностей, он только говорил, что она будто бы даже и не испанка. Не знаю, кто она – англичанка или американка. Говорит она по-английски очень недурно; впрочем, языку ее обучили в монастыре. Видишь ли, Энрико удочерил ее, когда она была еще совсем крошкой, и она убеждена, что старик Солано – ее отец.

– Понятно, почему она выказала мне столько ненависти и презрения, когда приняла меня за тебя, – сказал Фрэнсис. – Ведь она убеждена, что ты убил близкого ей по крови человека – ее родного дядю. И как убил – ножом в спину!

Генри, кивнув в ответ головой, продолжал:

– Второй момент – очень важен. Дело в тамошних законах, вернее, в полном беззаконии. В этих богом забытых местах закон легко превращается в произвол. До Панамы далеко, а губернатор штата, или округа, или как он по-здешнему называется, какой-то сонный старый Силен. Опасайся главным образом начальника полиции города Сан-Антонио. Это местный царек, причем человек очень плохой, способный на все, – уж поверь мне на слово. Сказать, что он берет взятки и понятия не имеет о справедливости, – это не сказать ничего. При этом он жесток и кровожаден, как хорек. Любимое его развлечение – присутствовать при смертной казни. Вешать людей для него истинное наслаждение. Пуще всего старайся не попадаться ему на глаза. Ну, желаю тебе!.. Что бы я ни нашел на острове Быка – половина всего твоя, помни!.. И смотри: постарайся устроить так, чтобы кольцо снова оказалось на руке у Леонсии.

* * *

Через два дня после этого разговора Фрэнсис вновь причаливал к тому месту, где он впервые встретился с Леонсией. Предварительно послав на разведку капитана-метиса, он узнал от него, что все мужчины Солано куда-то разбрелись и Леонсия дома одна. На сей раз на берегу нигде не было видно ни девушек с серебряными револьверами, ни мужчин с винтовками. Местность казалась тихой и мирной. У моря сидел только один мальчик-индеец, одетый в лохмотья. Маленький оборванец за серебряную монету охотно согласился отнести записку на гасиенду и передать ее молодой сеньорите. Фрэнсис вырвал листок из записной книжки, написал на нем: «Я тот, кого вы приняли за Генри Моргана. У меня есть к вам поручение от него» – и отправил это послание. Не думал он в ту минуту, что и на этот раз снова на него посыплются необычайные приключения, причем с той же быстротой и неожиданностью, что и при первом его посещении берега.