Избранные произведения. Т.3. Между-Мир: Между-Мир. Внутри себя - Алан Фостер

— Меня не то, чтобы принуждают. Это…

— Знаю, ваша работа. Вы ее сами выбрали, такую работу?

Девушка избегала его взгляда.

— Некоторым образом.

— Вам бы не хотелось бросить ее?

— Не знаю. Я никогда об этом не думала.

Что-то очень странное и злое имело власть над этой девушкой, решил Эрик. Ему все труднее становилось держать себя в руках.

— Ну-ка, подождите минуту. Мы живем в свободном обществе. А вы говорите, как какая-то рабыня.

— Это двусмысленный термин.

— Правда? Я всегда считал его довольно точным. Вы сказали, что думаете, что могли бы полюбить меня.

— Я не знаю! Не знаю! — вдруг закричала Лайза. — Зачем вы сюда пришли? Почему вы запутываете меня? — она была на грани срыва, но Эббот решил не отступать.

— Мне кажется, кто-то должен поговорить с вами. Мне кажется, вас обманули и долгое время играли вами, как игрушкой.

Она снова взяла себя в руки.

— Вы нравитесь мне, Эрик Эббот. Вы мне очень нравитесь. Не знаю, почему, но это так. Я сошла с ума, позволив себе такое. Помогите же мне. Не причиняйте мне боль.

— Я причиняю вам боль? Чем?

— Тем, что вы здесь. Тем, что говорите все это. Это довольно мучительно. Если бы я позволила себе влюбиться в вас, было бы в сто раз мучительнее. Почему вы не верите мне, когда я говорю, что мне нельзя иметь продолжительные отношения с любым человеком? Пожалуйста, уходите… сейчас. Вам опасно здесь оставаться.

Эрик проигнорировал угрозу. Пройдя через все, зайдя так далеко, он не собирался легко отступить под влиянием одних только слов. С открытой ненавистью или неприязнью Эббот мог бы совладать. В самом деле, он готовился принять это. Но странная противоречивость девушки, ощущение, что ее против воли однажды заключили в клетку и продолжали удерживать, озадачили его и разозлили. Вдруг Эрик захотел помочь ей, захотел подарить ей свою помощь больше, чем любовь.

— Это неправильно, — сказал он твердо. — Неправильно, что кто-то другой заправляет вами, какова бы ни была причина. Так жить нельзя.

— А я так живу, — просто ответила Лайза, показывая на комнату. — Не такая уж плохая жизнь.

Эббот гневно махнул рукой.

— Это ничто. Личная свобода — все! Скажите, как я могу вам помочь? Скажите, как я могу освободить вас из этой тюрьмы? Потому что это тюрьма, вне зависимости от того, сколько удовольствия вы получаете, Находясь в ее стенах. Любовь не стоила бы ни гроша, если бы я не попытался освободить вас.

— Уходите, просто уходите.

— Если вы не девушка по вызову, значит, у вас нет сутенера. Почему вы не можете любить меня, Лайза? Скажите, почему? Кто управляет вашей жизнью, кто распоряжается вашими чувствами?

— Вы не понимаете.

— Вы продолжаете так говорить. Конечно, я не понимаю. Помогите мне понять, Лайза! Я хочу понять.

— Это не так просто. Есть некоторые вещи, которые вы не примете, как бы я ни старалась вам объяснить. Запутанные обстоятельства выше вашего понимания. Есть кое-что, чего я сама не понимаю. А среди всего, я совсем не понимаю, почему меня так влечет к вам. Это должно быть невозможным.

— Почему? Вы сказали, что на меня не противно смотреть.

— Это совсем не то. Предполагается, что я вообще не способна любить мужчину… так. Предполагается, что это не в моей природе. Это… все усложняет.

Эрик громко рассмеялся не в состоянии справиться с собою.

— Пожалуйста, не смотрите так на меня. Я не упрекаю вас. Значит, вас ко мне влечет. Если вы пытаетесь прогнать меня, то вы неправильно взялись за дело.

— Опять двусмысленность. Я думала, что легко отделалась от них. Пропадите вы пропадом, Эрик Эббот! Кто вы такой, и почему вы устраиваете черт знает что из моей жизни?

Он вздохнул.

— Иногда сложности ведут к пониманию, — Эббот подошел к дивану и сел, погружаясь в мягкую белизну. — Я младший инженер корпорации Селверн. Скоро буду старшим. Я работаю в области микроэлектроники, практического и теоретического конструирования и применения. Вы могли бы называть меня проектным контролером. Я обладаю способностью схватывать кажущиеся несвязанными аспекты конструкции и соединять их вместе, могу и сконструировать части головоломки, и объяснить, как они собираются.

Мне тридцать один год. Я никогда не был женат или помолвлен, хотя и не являюсь девственником. Мои родители умерли, когда я был еще маленьким.

— Сочувствую вам, — сказала девушка.

— Спасибо. Я никогда не знал их. Я посещал Аризонский Университет и Колумбийский Международный Технологический Институт. У меня три ученых степени и очень хороший оклад, — он обвел рукой щедро украшенную комнату. — Недостаточный, чтобы позволить себе такое, но более, чем достаточный, чтобы обеспечить семью.

Мне говорили, что я приятный собеседник с нормальным чувством юмора и не плох в постели. Я прилежный в работе, отзывчивый с друзьями и милостивый с врагами. Я не Президент Всемирного Совета, не старший программист, не телезвезда, но думаю, что мог бы стать хорошим мужем для вас. Вот, кто я такой.

Лайза медленно, печально качала головой.

— Эрик, бедный, милый, странный Эрик. Ты еще и хороший коммивояжер, и довольно скромный. Но ничего не изменилось бы, если бы ты был телезвездой или Президентом Мирового Совета. Я все равно не смогла бы выйти за тебя замуж.

— Но ты могла бы полюбить меня. Ты уже это сказала.

Ее руки сжались в маленькие кулаки.

— Не знаю. Я не предназначена для любви. Она будет помехой в моей работе. Я всю жизнь потратила на то, чтобы научиться не любить.

— Опять осложнения? — Эббот поднялся с дивана. — Послушай, Лайза. Ты говоришь, что полюбишь меня. Скажи мне это, и все изменится. Я обо всем позабочусь. И больше не будет мужчин, которых ты не любишь, не будет приказов, которым ты не хочешь повиноваться. Поверь мне.

— Почему я должна тебе верить? Кто ты такой, как ты думаешь? Ты не сказал одной вещи, которая заставила бы меня поверить, что ты можешь что-нибудь сделать, — Лайза внезапно посмотрела мимо него на входную дверь. — Пожалуйста, уходи. Ты говоришь, что любишь меня. Если это правда, то ты уйдешь.

— Почему так всегда говорят? — проговорил Эрик с удивлением. — Во всех пьесах, романах, телесериалах. Почему всегда говорят именно так? Я не уйду, если ты не согласишься встретиться со мной еще раз, — он пристально, смотрел на нее с болью в душе. Девушка стояла у окна, и рассеянный свет очерчивал ее силуэт. Совершенство и блаженство, мечта всей жизни, ставшая реальностью. — Скажи мне, что я могу прийти вечером, и я немедленно уйду.

— Тебе не следует. Ты не должен. Это уже доставляет мне мучения. А кончится тем, что ты будешь мучиться еще больше.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});