Созвездие верности - Луанн Райс

– Мам, ты не так…

– Девушка должна знать, когда ей не рады, правильно, Куин?

Куин опять оцепенела и нахмурилась, не в силах понять странных хитросплетений в отношениях между членами семейства Мэйхью.

– Как мило, что вы снова обрели друг друга, – помолчав, сказала его мать, задумчиво разглядывая болота.

– «Снова»? – переспросила Куин.

– Мам?

– Дорогуша, вы играли вместе еще в детстве. А вот Аманда никогда не знала его в таком возрасте. Они были уже совсем взрослыми…

– Эй! – Майкл замотал головой в надежде утихомирить свою мать.

– Аманда? – с сомнением повторила Куин, ища ответы во взгляде Майкла.

– Подруга Майкла, – пояснила с улыбкой Элизабет. Почему-то слово «подруга» прозвучало из уст его матери еще ужаснее, нежели «возлюбленная». Куин была ошеломлена, а потом ее плечи поникли, она вся словно сжалась в комок.

– В каком смысле совсем взрослыми?

– Ну, помимо друзей детства, есть друзья и во взрослой жизни, – сказала Элизабет.

– Ты знала отца еще будучи маленькой, – выпалил Майкл. – И потом вышла за него замуж.

Его мать рассмеялась.

– Если честно, то друзьями детства были твой отец и тетя Румер, а я в некотором роде наблюдала за ними со стороны, пока не улучила свой час. В чем-то это похоже на ваши с Амандой отношения. Я слышала, что она очень терзается этим летом.

– Почему? – спросила Куин. – Что с ней случилось?

Майкл хотел схватиться за шнур стартера, завести мотор и увести лодку как можно дальше в море, пусть его мать болтает тут сама с собой. Сердце его гулко колотилось в груди, а ладони у него стали холодными и липкими. Он понимал, что Куин не соответствовала высоким стандартам его матери и что причиной ее разглагольствований было именно это.

– Мам, не надо, – тихо попросил он.

– Она так скучает по Майклу, – объяснила Элизабет. – Ей очень тяжело без него. Я отлично знаю ее отца; он спрашивал у меня, можно ли Аманде приехать сюда погостить, и я сказала: а почему бы и нет?

– Я не знала, что у тебя есть другая, – протянув руку к лицу Майкла, прошептала Куин и ужасно побледнела.

– Нет, Куин, – наклонившись к ней, сказал Майкл. – Ты – единственная.

– Ты уверен? – цепляясь пальцами за его локоть, взмолилась Куин.

Майкл обнял ее, сердце у него окончательно расшалилось, а его мать стояла и молча глядела на них. Зачем она так поступала? Получается, раз у нее ничего не вышло с его отцом, она решила, будто все связанное с Мысом Хаббарда должно приносить лишь одни беды. Утешая Куин, всем телом чувствуя, как она дрожит, Майкл внезапно осознал горькую правду о любви.

Она заключалась не в том, чего ты хотел или на что ты надеялся, и не в том, что нравилось другим: смысл любви был в том, что просто было. И она была больше и необъятнее, чем Майкл мог себе представить в самых смелых мечтах. И это не имело никакого отношения к красоте Аманды, к дружбе его матери с ее отцом или к тому, что взрослые решили, будто они созданы друг для друга.

Этим летом Майкл узнал, что истинная правда о любви часто не соответствовала тем историям, что рассказывали о ней. Наблюдая за своим отцом и тетей Румер, он видел, что тот был безумно счастлив, как никогда ранее, – и это в корне противоречило болтовне его матери. Майкл знал, ибо сейчас, обнимая Куин, он держал в своих руках настоящую любовь и ни за что на свете не собирался отпускать ее.

Посмотрев на свою мать, он увидел, что она тоже поняла свою ошибку. Она-то думала, что Майкл просто баловался, что все это несерьезно. В ее глазах промелькнула тень расстройства, словно она сожалела, что теперь уже нельзя взять свои слова обратно.

– Майкл? – глядя на него, спросила она, но Майкл помотал головой и закрыл глаза, не затем чтобы избавиться от нее, а чтобы стать ближе к Куин.

– Куин, – шептал он в ее темно-рыжие волосы, – не плачь. Не бойся. Я люблю только тебя…

Но Куин отпрянула, вскарабкалась на причал и убежала. И Майкл бросился вслед за своей любимой, оставив свою мать в безмолвном одиночестве.

Когда Элизабет ушла поприветствовать Майкла, Румер встретилась с Зебом возле живой изгороди. Она подумала, что они словно тайные любовники, которым удалось оказаться вместе лишь на пару мгновений. Они страстно целовались и никак не могли разжать своих объятий. Здесь они были надежно скрыты от чужих глаз.

– Зачем она приехала? – спросил Зеб, когда они решили немного отдышаться.

– На день рождения Майкла.

– Нет, это она так говорит. Но есть и другая причина.

– Откуда ты знаешь?

– Но ты ведь тоже об этом знаешь, Румер. Она прослышала о нас – возможно, ей рассказал твой отец или какая-нибудь подруга. Или даже Майкл.

– Как она может знать про нас? – спросила она, проведя пальцами по его шелковистой гладко выбритой щеке. – Ведь мы сами до недавнего времени ничего не знали про нас.

– Но зато весь остальной Мыс знал, – ответил Зеб. – Твой отец, Винни…

– Мати, – добавила Румер.

– Я начинаю переживать, – у Зеба гневно сверкнули глаза. – По поводу того, что нам принесет явление Элизабет.

– Хотела бы я сказать, что волноваться не о чем, – мягко сказала Румер. – Но, к сожалению, это не так. Все невероятно запуталось. Она моя сестра, и я пытаюсь любить ее. Я хочу, чтобы отношения между нами наладились и мы стали такими же, как Марни с ее сестрами, как в свое время Дана с Лили, а теперь Куин с Элли. Чтобы мы стали теми сестрами, которых хотела видеть в нас мать. Всю свою жизнь я мечтала об этом. И так было в детстве… но, увы, не потом. И не сейчас.

– Не позволяй Элизабет изменить то, что есть у нас. Оно наше, Румер. Только наше – не позволяй ей все разрушить.

Румер откинула голову и посмотрела Зебу в глаза. Они были ясно-голубыми, в точности такими, какими она помнила их целых двадцать лет.

– Но и ты тоже не должен позволять ей, любимый!

Глава 29

Несясь сломя голову по тропинке от пляжа, Майкл слышал впереди себя топот ног Куин. Свернув за холм, он оказался посреди лесной чащи, в которой раньше стояла охотничья избушка Фиш-Хилл. Здесь дорожка сузилась, стала темнее из-за кустов и густых зарослей с обеих сторон. Она вела его мимо поворота к Индейской Могиле, прямо туда, где заканчивался лес и начинался Литтл-Бич.

Майкл понял, куда бежала Куин; пару недель назад она показывала ему то место, где еще давным-давно, в то лето, когда погибли ее родители, закопала здесь свой дневник. Он чуть сбавил шаг и огляделся.

– Куин? – позвал он, обходя большой валун. Краска почти истерлась, но очертания огромных челюстей акулы по-прежнему виднелись на каменной глади.

Он услышал ее плач и пошел на этот звук. Куин лежала на боку в сухом песке чуть выше линии прилива – границу моря отмечали ракушки, зеленые водоросли и выброшенные на берег куски деревяшек. Майкл опустился рядом с ней на колени и посмотрел ей в глаза.