Миля над землей - Лиз Томфорд

с каким видом он проводит большим пальцем по экрану, демонстрируя сегодняшние фотографии своей черной с подпалинами девочки.

Едва став владельцем Рози, Зандерс во время поездок каждый день засыпа́л свою бедную собачью няню множеством сообщений. В конце концов они пришли к компромиссу, что по крайней мере одна фотография в день убедит чрезмерно заботливого собачьего папу в том, что его девочка в хороших руках.

Думала ли я когда-нибудь, что буду смотреть на фотографии Рози, растянувшейся на роскошной собачьей лежанке или принимающей солнечные ванны в шезлонге в дорогущем ошейнике, который так и сияет на солнце? Нет. Ни за что на свете. Особенно если учитывать, что она провела целый год в приюте, но эта пугающего вида девочка мила до невозможности, и увидеть это смог только такой же пугающего вида парень.

– Я все еще не могу поверить, что ты купил ей этот ошейник.

– У нее цепочка, как у папочки, – хвастается он, крутя кольцо у меня на пальце. – У всех моих девочек прекрасные украшения.

Я держу его татуированную руку в своей.

– У всех, кроме этого твоего мизинца.

– Стиви, детка, это мое любимое. – Он позволяет мне покрутить кольцо, которое потеряло весь свой блеск. – Потому что оно было твоим, а ты – моя любимая.

Прямо передо мной у него в руках начинает звонить телефон, на экране всплывает имя его агента.

– Черт, – он резко выдыхает и нажимает «Отклонить».

– Ответь. Я буду молчать.

– Я не хочу его сейчас слышать. Он либо будет ругать меня за то, что последние несколько месяцев я не появлялся на публике, либо похвалит за то, что я ввязался в драку, в которой я на самом деле не участвовал.

Я чувствую, как он смотрит на свой телефон у меня за спиной, ожидая, что он зазвонит снова. И когда имя Рича снова заполняет экран, Зандерс без колебаний отменяет звонок и убирает телефон.

– Раздевайся.

– Что? – потрясенно спрашиваю я, резко поворачивая к нему голову.

– Раздевайся. Хотя бы до нижнего белья.

Я замолкаю, не произнося ни слова, сидя в замешательстве.

– Если ты хочешь сказать, что на тебе сейчас нет трусиков, у нас будет совсем другой разговор, в котором единственными словами будут «хорошая девочка» и «папочка».

У меня вырывается смешок.

– Ты хочешь, чтобы я называла тебя в постели «папочкой»?

– Да.

– А зачем раздеваться до белья?

– Потому что ты собираешься последовать за мной в Атлантический океан.

Он встает с песка позади меня, обходит и поворачивается ко мне лицом. Света не так много, только слабое сияние луны, но этого достаточно, чтобы увидеть, как он снимает рубашку и брюки, прежде чем протянуть ко мне руку.

– Давай, милая. Мы оба знаем, что твое любимое занятие – следовать за мной.

Я игриво закатываю глаза, позволяя ему поднять меня на ноги.

– Я и не думала следовать за тобой. Я до сих пор убеждена, что у тебя было какое-то устройство слежения за мной, чтобы ты мог появиться, где бы я ни была, и испортить мне вечер.

Моя одежда падает на песок вместе с его одеждой, я остаюсь только в лифчике и трусиках.

Его теплые ладони сжимают мои ягодицы, а затем сдвигаются ниже, приподнимая меня и заставляя обвить ногами его талию.

– Я думаю, Мироздание знало, что нам нужно было сталкиваться друг с другом все это время. Мы оба знаем, что ты была слишком слепа, чтобы заметить потрясающе красивого мужчину перед тобой. – Он запечатлевает на моих губах поцелуй и несет меня в океан. – И я был слишком слеп и не понимал, что то, в чем я нуждался больше всего в жизни, находилось прямо там, в моем самолете.

– В моем самолете, – поправляю я.

– Извини, не слышу. – Он прижимается губами к моей шее, шагая в удивительно теплый океан.

Когда вода окружает нас, я начинаю чувствовать легкость в его объятиях, плыву, но все еще обвиваюсь вокруг его шеи и талии. Зандерс стоит на мелководье. Лунный свет играет на поверхности воды, давая мне ровно столько света, чтобы разглядеть красивого мужчину передо мной.

Между нами повисает тишина, но не неловкая. Мирная. Как будто мы оба там, где должны быть, и нет необходимости в словах, чтобы заполнить пустоту или нарушить тишину. Полное удовлетворение.

– Стиви? – шепчет в тишине Зандерс.

– М-м?

– Ты – именно та. Ты это знаешь, верно? Ты та, которая была мне нужна больше всего в жизни.

В моей груди возникает легкий трепет, и это не значит, что он нечасто говорит мне подобные вещи. Просто иногда слова звучат по-другому. И когда мужчина, у которого в жизни есть все, все возможности, которые только может предложить мир, говорит вам, что вы – та, которая нужна больше всего в жизни… перед такими словами трудно устоять.

Зандерс обнимает меня крепче, прижимая к своему телу. Я смотрю в эти карие глаза и думаю, что он вряд ли осознает, как много для меня сделал. Он изменил мою жизнь, потому что изменил мой взгляд на мир. Он напоминает мне, что я достойна того, чтобы быть любимой, и эта уверенность меняет мою жизнь. На каждую ситуацию, каждое обстоятельство я смотрю через новую призму.

– Ты – мой лучший друг, – продолжает он.

– Ты уже сообщил эту новость Мэддисону? – подняв брови, спрашиваю я.

– Иногда я думаю, что он, кажется, любит свою жену больше, чем меня, поэтому он как-нибудь с этим смирится.

Посмеиваясь, я наклоняюсь вперед, прижимаясь губами к его губам.

– Ты тоже мой лучший друг, Зи. Что является огромным достижением, потому что всего шесть месяцев назад я убеждала себя, что ненавижу тебя.

– Ты никогда не ненавидела меня, – отмахивается он.

– Но я хотела ненавидеть.

– Почему?

Почему? Потому что ненавидеть тебя казалось куда менее страшно, чем признать, что однажды я тебя полюблю.

– Потому что ты был всем, чего я не хотела. Спортсмен. Высокомерный. Придирчивый.

– Бог секса. Модельная внешность. Чертовски обаятельный, – продолжает он за меня.

– И я думаю, меня просто бесил тот факт, что мне в тебе все нравилось.

– Ну, я никогда не ненавидел тебя, Ви. Хотя, должен сказать, ты чертовски сводила меня с ума.

– Я? – я смеюсь. – Почему?

– Потому что ты не велась на всю эту чушь. Тебе не понравился образ, который нравился всем остальным, и это напугало меня. Мысль о том, что, возможно, кто-то не купится на ложь, меня напугала. Плюс ты быстро реагировала на все, что я хотел сказать, и это для меня было ново. Ты сводила меня с ума, потому что я вовсе не испытывал к тебе ненависти. Ты мне слишком сильно понравилась.

– Ты мне тоже очень понравился.

Мы проводим некоторое время, плавая в теплой воде, а когда возвращаемся на пляж, обнаруживаем, что телефон Зандерса завален сообщениями и пропущенными звонками от его агента. Он снова садится на песок в одних только мокрых