Сэр Невпопад и Золотой Город - Питер Дэвид

"Может быть, они заслужили это, потому что были слабы. Они полагались на других, кто мог бы выиграть за них битвы, а те проиграли, и горожане заслужили то, что получили".

Попытка мыслить рационально вышла какой-то жалкой, но мне и такой хватило, я успокоился и сел на лошади попрямее. Мордант взмыл с моей руки и полетел чертить небо над городом — он явно высматривал себе угощение повкуснее.

На зубчатой стене, что отделяла Верхний город от Нижнего, стояли часовые, и, увидев меня, они в первый миг схватились за оружие. Но потом позволили мне подъехать поближе, не то для того, чтобы разглядеть меня, не то потому, что так было удобнее целиться, а когда узнали меня, подняли радостный крик. Приятно знать, что по тебе скучали.

Через несколько минут я услышал, как по мостовой стучат копыта, и появились Кабаний Клык и Охлад, оба верхом. Они были явно рады видеть меня, но тут же заметили, что Того Парня нет со мной рядом. Им стало понятно: случилось что-то плохое, — и на улице у зубчатой стены я рассказал им о жестокой судьбе, которая выпала их товарищу по оружию.

— Ему… понравилась эта ищейка? И он ей? — переспросил Охлад, когда я закончил свой рассказ. Он никак не мог поверить в такую невероятную новость.

Но Кабаний Клык только кивнул.

— Я вполне могу в это поверить. Тот Парень очень любил женщин и умел находить язык с животными. А существо, которое сразу есть и то и другое… не удивлюсь, что между ними возникли какие-то чувства. Мне жаль, конечно, что он из-за этого погиб. Наверное, он отвлекся на нее, иначе, конечно, он легко бы уклонился от стрелы, которую в него выпустили.

Я не был так в этом уверен, но все же такое вполне могло быть. И если его друзьям было приятно в это верить, кто я такой, чтобы разочаровывать их?

— Может, ты и прав, — рассудительно заметил я. — Он умер как герой — вот что важно. Боги и богини приветствуют его сейчас.

— Если вы так говорите, мироначальник, то я спокоен — ведь вы знаете, о чем говорите, — почтительно ответил Охлад и склонил голову.

Кабаний Клык последовал его примеру.

— Кстати, о богинях, — продолжал я с плотоядной усмешкой, — как поживает моя личная богиня?

— Если вы, как обычно, о леди Кейт (это если только с вами не произошло что-нибудь по дороге), — ответил мне в таком же тоне Кабаний Клык, — то да, она поживает хорошо. Скажу вам, что она тут, в нашем импровизированном лагере, в центре внимания. Каждый день она развлекает нас забавами и остроумной болтовней, каждый вечер запевает веселые песни о тех победах, что привели нас сюда.

— Все они рассказывают о вас, мироначальник, — поспешно сказал Охлад, бросив взгляд на Кабаньего Клыка.

Кабаний Клык быстро и как-то неубедительно кивнул.

— Да, мироначальник, все о вас.

Мне было все равно. Может, и зря. Но я был совершенно уверен в своей безопасности и решил, что нет смысла беспокоиться о том, сколько раз мое имя упоминают в балладах и песнях.

— Ей самой это нравится?

— Я никогда не видел ее более сияющей, — отвечал Кабаний Клык.

Охлад кивнул.

— Что ж, — весело сказал я, — пойду посмотрю, как она сияет. Да, господа… как поживает король Меандр?

Мои помощники явно обрадовались. Они переглянулись, словно решая, кому докладывать, и, не произнеся ни слова, договорились, что это будет Кабаний Клык. Он повернулся ко мне и провозгласил:

— Он очнулся, мироначальник.

— И чувствует себя?..

— Не хуже, чем обычно.

— Прекрасно! — заявил я. — Сейчас я хочу воспользоваться развлечениями, которые предлагает сей славный город. Поэтому назначим казнь короля Меандра на вечер. Солнце сядет в последний раз и… и…

Закат солнца.

Я замешкался, представив солнце… закрытое тенью, поглощаемое…

— Мироначальник…

Я стряхнул наваждение и посмотрел на них.

— Простите, господа. Я… я задумался.

Кабаний Клык поклонился.

— Богу на земле нет нужды оправдываться перед смертными.

— Да, верно, — невозмутимо ответил я, и мы направились к особняку, ставшему моим временным штабом.

Мои помощники как-то ухитрились известить о моем прибытии, а может быть, и другие часовые заметили меня, и когда я подъехал к дому, меня встречали там как героя. Церемония, хоть и проведенная скромно все же напомнила мне возвращение в Бронебойсь. Интересно, как там идут дела, подумал я и решил, что отсюда надо поскорее уезжать.

Я раздумывал, не взять ли Меандра с собой в Бронебойсь и казнить его там. Тогда мы раньше оставили бы Золотой город, а все обитатели крепости насладились бы зрелищем. Но потом я передумал. Я не хотел рисковать. Кто знает, что может случиться на пути между Бронебойсь и Золотым городом? Природные катаклизмы, нападение какой-нибудь армии. Случиться может все, что угодно, и если Меандр сбежит, я никогда себе этого не прощу.

Вскоре после того, как я приехал, все узнали, что Тот Парень погиб. По общему мнению, это было, конечно, большое несчастье, но он умер так, как сам хотел, то есть — в бою. А когда я описал, как я расправился с противником — как расколол череп убийце Того Парня и сбросил Беликоза в бездонную пропасть (что, честно говоря, производит большее впечатление, чем рассказ о том, как он запнулся о мой посох, когда я от него убегал), — послышались радостные крики, которые и придали событию соответствующую окраску.

Мордант далеко от меня не улетал. Он, кажется, поглядывал на окружающих с некоторым подозрением. Но я решил, что это не должно меня беспокоить. Мне было о чем побеспокоиться и без этого.

— Леди Кейт очень хочет вас видеть, — широко ухмыляясь, сообщил мне Кабаний Клык.

Да я и сам хотел видеть ее не меньше.

Но тут я заметил, что в арке большого двора висит огромная клетка. В ней сидел человек, и даже издалека можно было понять, что весь он испачкан перезревшими фруктами и овощами. Люди безжалостно забрасывали его гнильем, и я решил, что сейчас они перестали это делать только потому, что запас метательных снарядов у них иссяк.

Я узнал своего врага даже со спины. Мне бы очень хотелось оставить его там и заняться более приятными делами, но я не мог.

Клетка была узкой, какой обычно и бывают такие штуки, и имела всего пять футов в высоту, поэтому пленнику постоянно приходилось сгибаться. В днище были проделаны небольшие дыры, куда он мог просунуть ноги и сесть. Именно это пленник и выбрал. Клетка слегка раскачивалась, тихо поскрипывая, а человек напевал какой-то безобидный мотивчик. Он не обратил внимания, когда я подошел ближе и дал знак своей свите отойти, чтобы поговорить с ним наедине.

— Так-так, — сказал я, обходя клетку и разглядывая его.

Новой одежды ему не дали, а его воинское одеяние истрепалось в битвах, которые привели его к нынешнему жалкому состоянию. В прорехи виднелись многочисленные раны, и я заметил, что не все из них зажили, а некоторые даже воспалились. Я решил, что мы делаем ему одолжение, потому что (если только медицина не способна творить чудеса) долго он все равно не проживет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});