Сердце феникса. Все исправить - Елена Белова

Вздрогнув, приникает к Пламени молодая женщина с фениксом на запястье…

Радужный хаос барьера взвивается диким вихрем, безумной метельной круговертью, вьюгой... вьюгой...

С хрустом ломается карандаш в пальцах «милорда Вадима».

— Алекс...

Станция горела. Не вся, примерно четверть, но дым накрывал территорию густой серо-желтой пеленой, моментально оседая на языке горечью. Надсадно выл сторожевик, кто-то кричал, яростно и непонятно. Светловолосого парня, возникшего прямо на пути двух бегущих Стражей, чуть не сбили:

— Какого демона, договорились же без телепортов сейчас... Дим?

Дим не ответил ни на «демона», ни на вопрос. Только губами шевельнул:

— Где?..

— Там, с ранеными. Пытаемся понять, что это за дрянь. Осторожней только, без телепортов. Видишь, какая каша...

— Дим, хвала Свету! — оборачивается чье-то закопченное лицо. — Может, успеешь. Я не могу стабилизировать его состояние, яд не поддается, а регенератор нельзя с ядом... Дим, ты сможешь? Дим!

Во имя Света! **** вашу дай-имонскую ***! Это не яд. Не просто яд. Черная отрава, проклятое наследство мира Дайомос, пожирающее изнутри. Какими-то осколками памяти это еще помнится. Лёшка...

— Он остановил взрыв, — торопливо излагал полузнакомый маг. — Вон того смертника видишь? У них была пара демонских закладок, из тех, какими небогатые кланы себе сами пещеры делают. На Уровнях, наверное, раздобыли. Если бы рвануло, то станцию пришлось заново строить. А он как-то почувствовал. Дим, ты...

Я. Это я. И я ни черта не могу сейчас. Ибброхуз мруг хиссоярру дай-имонов вместе с их хрыбанутой планетой! Черная отрава сжигает быстро. Только Пламя сможет... наверное... если черная мерзость не успела сожрать узы. Если...

Все мысли мелькают в долю секунды. Но он не успевает все равно. Не успевает!

Лёшка, странно тяжелый, когда его поднимаешь на руки, вздрагивает последний раз и вдруг становится легким-легким. А потом просто тает. Тает, выцветает на глазах, исчезает. Как призрак. И меньше всего это похоже на успешное возрождение феникса.

Лёшка...

Несколько секунд Дим стоял, невидяще глядя на свои опустевшие руки. Лёшка. Лёшка. Лёшка. В голове было пусто, бездумно и холодно... и, может быть, потому непонятные крики рядом обрели смысл:

— Отвечай! Отвечай! Где он? Где ссои-ша?

— Смолкни, предатель, не тебе произносить звание мудрого!

— Он тебя бросил, скудоумок! Бросил нас всех и удрал! Куда?

— Заткнись. Сними путы — загрызу! Загрызу-у-у-у... тварь! Все вы твари, всех загрызу, всех!

Надо же, а он все еще понимает язык серых. Чужой памяти больше нет, а язык и боевые навыки остались.

— Скажи, где он, Мархи! Пока он не...

— Заткнись, трус! Чем тебя купили? Мы всех вас...

Хватит.

В голове все еще было пусто и жутко, когда Дим оказался возле пленного серого. Двух серых. Один — его звали Нарки, Дим помнил серого пришельца без дайи, а второй... второй лежал на земле. Сторожевые чары надежно обездвижили незваного гостя, но перед дайи оказались бессильны, и пленный сыпал оскорблениями пополам с угрозами, обещая, что сожрет всех, всех, кто сейчас смотрит на него, «дикари тупые»!

Хватит. Просто хватит.

Дим не стал ничего говорить. Он просто встретил глаза серого, удержал контакт и позволил увидеть то, что сейчас на душе.

Он не угрожал, не сжимал кулаки. Не позволил себе ни одного оскорбления. Просто смотрел. И голос, который произнес негромкое: «Где он?» — был очень ровным. Он просто смотрел, не отводя взгляда странно светлых глаз, но отчего-то пленный стразу затих... а потом начал говорить, давясь и запинаясь...

Удар был страшен.

Барьер содрогнулся весь, как рыбачья сеть, в которую влетела торпеда.

Это не просто попытка пробоя. Это... С-с-свет! Проклятье. Что происходит?

Алекс переместился туда, где рвалось, рассыпая сгустки энергии, сложнейшее плетение чар. Изнутри, опять изнутри. Ссои-ша снова? Или новые антигомы?

Еще удар! Ткань барьера ползет и рвется, словно в живое тело вгрызается-ввинчивается бур, проворачивая дыру. Демон, б-больно.

Алекс почувствовал, как наваливается слепящая чернота беспамятства. Еще один импульс — и... все? Барьер лопнет. Серые убийцы повалят «за жратвой», а он ничего... ох, проклятье, паршиво-то как... ничего не сможет?

Ну нет! Надо, Алекс. Надо. А значит, удержишь и через не могу.

— Вадим! Вадим, ответь! — Шар словно вскипел изнутри, высветив знакомое до последней черточки лицо. — Вадим, это срочно!

— Что-то с Ал... Лёшем?

Лицо альтер эго дрогнуло.

— Лёш погиб. Я... не знаю. Надеюсь, что дар феникса все-таки сработал, но сейчас не проверишь. Слушай. Пленный раскололся и выдал, что атака на эту станцию — отвлекающий маневр. Ссои-ша и самые верные помощники пошли на захват другой. И не взрывать — сотворить пробой за барьер. Разрушить барьер...

— ЧТО?

— Милорд! — Шар полыхнул тревожной красной вспышкой. — Перестала отвечать станция в Швейцарии.

Вадим закрыл глаза. Все. Лёш. Алекс...

— Дождались... Дензил, поднимай всех. Пора поработать.

— Есть, милорд.

— Конец связи.

Алекс?

Мгновение молчания, от которого сердце успевает заледенеть, а потом связь вспыхивает огнем.

«Дим, не сейчас!»

«Атака?»

«Пробой. Готовься., мне... не сдержать... целиком... но я дам... дам тебе время...»

Пауза и яростный выдох:

«Сколько смогу!»

Секундное молчание. Напряженный взгляд вверх. Сжатые губы. Касание, от которого шар наливается мягким солнечным светом.

— Александр, Пабло.

— Я занят.

— Александр на связи. Пабло опять экспериментирует. Что случи...

— Готовьте станции к запуску.

Пауза.

— Вадим, ты же знаешь, готовность у них пока условная, — осторожно начал отец. — Еще не все отлажено, и работа в системе опробована только на...

— Станции к запуску. Отец, прошу. Это срочно.

Отец. Одно короткое слово. Здесь он его еще ни разу не говорил.

— Понятно, — негромко проговорил Александр. — Мы начнем подготовку сейчас же.

— Сколько времени вам нужно?

— Четверть часа. Плюс-минус. Все более-менее функционирует, идет обкатка оборудования. Осталось только дать мощность.

— Делайте... После сигнала сразу запуск. Пофазовый, с переходом в полный режим. Все по схеме. Доклады начальников станций — мне лично. Пока.

— Подожди!

Времени нет, совсем нет... но рука невольно замирает над шаром.

— Да?

— Держись, сынок... — негромко говорит глуховатый голос. — Мы в тебя верим... Удачи.

— Спасибо.

Беззвучный выдох. Новый набор на шаре.

Как иногда не хватает привычного «вызова», способного выдернуть любого откуда угодно и представить как лист перед травой! Четверть часа. Пятнадцать минут. Их еще прожить надо. Лёшка говорил, что и одна минута иногда тянется бесконечно. Лёшка...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});