Дом с привидениями - Анатолий Бритиков

— Ужасно! Вчера снился отлет. Я перед главным пультом, рядом Ютта. Первая скорость уже набрана, перехожу к рукояткам второй. А их нет. На пульте гладкое место. Спрашиваю Ютту: “Ты видишь, ручек нет!” — “Вижу, — говорит, — и черт с ними!” И мне тоже стало все равно. Я этот сон вижу три ночи подряд!

— У Жаннет то же самое. Подавленное состояние, сгнившие деревья. На вид целое, а ткнешь — разваливается в труху.

— Она тебе жаловалась?

— Нет, — медленно ответила Мзия, — я сняла у всех вас сонограммы сегодня ночью. На экране это выглядит ужасно!

Команда собралась около них.

— У кого еще сны, ребята?

Все переглянулись.

— У меня нету никаких снов, — сказал Антуан.

— У тебя, Том?

— Ужасные, — ответил Гаррисон. — Но я помню, что в детстве тоже видел страшные сны.

— Скажите, мальчики, состояние опасности с течением времени проходит или бывает усиление страха?

— Это не страх. Это — тревога! И самое странное заключается в том, — сказал Эррера задумчиво, — что на море, когда было чего пугаться, мы беспокойства не испытывали. Верно, Ютта?

— Я решила запретить любые походы в глубь континента, — сказала Мзия Эррере, когда все разошлись. — У вас сдают нервы. Сны — это только симптом!

— Приводи нас в чувство, не прекращая работ. Это твое дело, твой долг. Ты знаешь, чего стоила эта экспедиция! На Земле нужна каждая пара рук. Люди заняты, и все-таки они поверили нам. И я не позволю, чтобы из-за каких-то страхов все надежды, планы и работа оказались перечеркнутыми.

Он сказал правду. Люди были очень заняты. После века ядохимикатов и биостимуляторов, в результате которого почва и вода родной планеты стали ядовитее Акфы Тофаны семейства Борджиев, наступила эра захламления Земли. Потом — “Эра великой очистки”. Между тем Homo sapiens плодился и расселялся и, цепляясь за каждый кустик около своего жилья, вырубал леса, выжигал насекомых и таскал с места на место уставших от путешествий лягушек и зайцев.

Ко времени отлета не только человечество, но и каждый человек почувствовал себя ответственным за планету, на которой он жил. Шло Новое Время людей, освобожденных от необходимости ради сиюминутных нужд вскрывать вены Земле и вспарывать ей чрево. Наступал экологический Ренессанс, более прекрасный, чем Возрождение XV–XVII веков. Тяжелая это была работа, и улетевшие космонавты понимали, что через четыре года отсутствия они не могут вернуться с пустыми руками.

Самое удивительное, если можно было еще удивляться на экой планете, состояло в том, что на всех деревьях, на большинстве кустарников и даже в травах они находили прекрасные плоды всех цветов и форм. Анализ показал, что все плоды съедобны. Они так пахли, что Рэд и Ютта первыми откусили от райских яблок, а затем уж и группа стала питаться фруктами, орехами и плодами.

— Хорошо здесь! — сказал Антуан. — Не надо думать, откуда взять вымерших китов и волков, чем дышать, что пить! Можно уйти в лес, дышать медом и ничего не знать о чужих людях.

Жаннет с удивлением посмотрела на него.

— Райский сад, — отозвался Гаррисон, откусывая кусок красного соленого яблока, острого и будто перченного.

— Медовый сад, — поправила Ютта лениво, жуя медово-сладкий огурец.

Они сидели на повалившемся стволе дерева, вытаскивая из мешка плоды, кому что попадет, и наблюдали за стадом хоботных коров, пасущихся метрах в тридцати.

— Нет, — сказал Эррера. — Точнее, это Медовый рай. Слушайте:

Чуждый край незнакомого счастьяМне открыли объятия те,И звенели, спадая, запястьяГромче, чем в моей нищей мечте.

— Верно! — кивнул головой Антуан. — Здесь еще лучше чем в наших нищих местах!

— Ну почему же нищих? — пробормотал Гаррисон.

— А я бы остался здесь! — не унимался Пуйярд.

— Рай, но где-то здесь поблизости должен быть дьявол, — заявил Селинджер. Он теперь тоже стал ходить в походы.

— Идиллия, — сказала Ютта. — Едим дикие плоды среди девственного леса и пасем коров. — Все улыбнулись.

— Для равновесия должен быть дьявол, — упрямо повторил Рэд.

И словно в подтверждение его слов или вызванный ими как заклинанием, дьявол появился.

Это был синий лебедь, который всем так нравился в первый день знакомства. Сейчас он был, пожалуй, еще красивее. Широко распластав крылья и вытянув вперед длинную изящную шею, лебедь планировал в воздухе, набрав скорость где-то за лесом. Они любовались им, а он завис над хоботными, вытянув вниз шею, и вдруг громко закаркал. Звуки, издаваемые птицей, обладали богатыми модуляциями. Услышав карканье, неповоротливые хоботные бросились было в разные стороны, издавая жалобные визги. Но очень скоро, как бы под влиянием какой-то силы, остановились дрожа. “Лебедь” как стрела спикировал на огромную тушу, клюв воткнулся в шею добродушному травоядному, и оно, крутанувшись на месте, рухнуло в траву, уронив хоботы. Дьявол, “вызванный” Селинджером, немедленно оседлал поверженного и обхватил верхнюю часть его тела крыльями так, что эта половина совершенно исчезла из вида. Тем временем еще пять каркающих существ спикировали на оставшихся животных, убили их и мирно расселись на них по двое. Один оборотень парил в небе.

— Седьмой кинется на нас. — Том побледнел и начал шарить по траве, ища пистолет. Он не отводил глаз от парящего “лебедя”.

— Спокойно, Том! — Голос Эрреры был почти угрожающим. — Надо обойтись без стрельбы!

Синий лебедь все так же парил в небе, будто свесив вниз голову с яркими зелеными глазами.

— Рассматривает! — сказала Мзия.

Неожиданно синий лебедь будто сорвался с нитки, на которой был подвешен. Он падал вниз быстрее, чем камень. Он падал злобно каркая, и все сидели неподвижно, словно не на них пикировало это свирепое существо.

Внезапно рука Гаррисона наткнулась в траве на пистолет. Он схватил пистолет таким же проворным движением, каким змея хватает свою жертву. Рука сама автоматическим движением перевела предохранитель Лицо Тома размягчилось, теперь напряжение перешло в глаза. Это были не глаза даже, а два прицела, направленных на птицу. Синий лебедь был уже совсем близко.

— А-а-а! — простонал Том и навскидку выстрелил лучом.

Синий лебедь обмяк и упал в кусты, с хрустом ломая сучья.

— Том! — отчаянно крикнул Эррера.

Но Тома уже невозможно было остановить. В душе у него был страх, а в руке оружие. И лицо его по-прежнему не предвещало ничего хорошего. Зрачки стали почти белыми, губы скосоротила страшненькая улыбочка.

— Бежать! — приказал командир.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});