В доме Охотника - Светлана Гольшанская

Асгрим оставил его наедине со своей женой, потому что о некоторых тайнах Эйтайни не стала бы говорить в его присутствии.

— Что-то еще более сильное и зловредное, чем тролли, — предположила королева Дану, хотя у Николя сложилось впечатление, что она прекрасно знает, о чем речь. — Червоточина?

— Нет, здесь что-то другое. Более осязаемое и изменчивое. Скажи, вы ведь должны чувствовать колебания сил не хуже троллей, особенно ты, королева и главная ворожея. Так что в них изменилось за последний год?

Эйтайни глубоко вздохнула, собираясь с мыслями:

— Ты же знаешь, мне не положено говорить об этом. Ты Страж, потомок Стражей, и должен чувствовать изменения не хуже меня. Попробуй найти ответ сам.

Охотник закрыл глаза, изо всех сил прислушиваясь к колебаниям едва заметной тени на грани сознания, а потом безнадежно покачал головой:

— Не знаю. Все как прежде. Я в стране демонов, в самом ее сердце, а совсем недалеко на севере червоточина, которая беспрестанно исторгает их в наш мир. Силы и стихии постоянно сталкиваются в непрерывной борьбе. Многоголосие хаоса — это все, что я ощущаю. И чем больше я живу здесь, тем сильнее становится этот хор, и тем сложнее отличить один нужный голос. Наверное, я теряю слух из-за того, что постоянно приходится слушать грохот.

Николя замолчал и сник. Эйтайни продолжала неотрывно смотреть на него, словно ожидая продолжения, но его не последовало.

— Ты очень близок к истине и все же очень далеко. Ты слишком сосредотачиваешься на своих способностях и страхах, поэтому не видишь. Что, если это не ты теряешь слух, а грохот становится громче? Что, если происходит это не только здесь, вблизи червоточины, но и во всем Мидгарде?

— Конец времен, да? — усмехнулся Николя. — И кто же его предвестники? Уж не Ловцы ли желаний, собирающие людские души по всему Мидгарду или, быть может, Защитники Паствы, развязавшие междоусобную войну и сжигающие собственных братьев по оружию на кострах? Что между ними общего?

— Не знаю, — повела плечами Эйтайни и отвернулась. — Но, если хочешь знать, то предвестники не они.

— Тогда кто?

Эйтайни вновь повернулась к агатовой чаше и принялась водить пальцем по скопившейся там воде, закручивая ее в спираль. Ворожея медленно входила в транс. Ее голова опускалась все ниже, ниже, пока подбородок не коснулся груди. На поверхность поднялась стая серебристых рыбок и помчалась за пальцем Дану. Откуда-то дохнуло свежим ветром, послышались едва различимые голоса, и на водной глади вырисовались таинственные темные силуэты.

Эйтайни подняла голову и, не открывая глаза, заговорила чужим, лишенным всякой интонации голосом:

— Последний отпрыск побочной ветви священного рода, что не должен жить. Сильнейший воин во всем Мидгарде, что должен умереть. Отверженный сын отверженного, что должен выжить, чтобы жили другие. Последний из видящих, что должен выбрать между тенью и светом. Мечтающий о любви, что должен отдаться ненависти и пробудить древнее проклятье. И спящий во льдах Небесный повелитель, что должен возродиться и спасти нас… либо погубить.

Николя передернул плечами, ощущая, как заволновалась внутри сущность Безликого.

«Чего же ты хочешь на самом деле? Спасти нас или погубить?»

Безликий молчал. Устало вздохнув, Николя уселся за стол и принялся записывать все на клочке бумаги, пока не успел забыть.

— Древнее пророчество твоего народа? — тихо спросил он, когда Эйтайни дернула головой и вынула руку из воды, выходя из транса.

Серебристые рыбки тут же нырнули обратно в глубину, увлекая за собой таинственные силуэты. Ворожея печально улыбнулась:

— Не слишком древнее и уж точно не моего народа, но ничего лучше предложить не могу.

— Мне бы что-нибудь попроще и более приземленное, — сделал последнюю слабую попытку добиться помощи Охотник.

— Ищи крыс, — после долгих раздумий, посоветовала королева Дану.

Николя нахмурился, но переспрашивать не стал, понимая, что и так слишком злоупотребил ее расположением. К тому же, он уже давно должен быть в другом месте.

* * *

Герда уже не помнила, сколько брела по лесу, не разбирая дороги, и размазывала по лицу горькие слезы. Успокоиться долго не получалось. Случайно выйдя на пригорок, где Николя учил ее и мальчишек драться на палках, она подняла взгляд к небу. Для занятий было еще слишком рано. Но, может, оно и к лучшему — будет время придти в себя. Герда устроилась на поваленном бревне, с которого Николя обычно наблюдал за поединками, и вдруг почувствовала, что уже почти успокоилась. Слезы прекратили литься безудержным потоком, да и всхлипывать больше не хотелось. Она закрыла глаза и прислушалась к ветру. Здесь он ощущался по-особому сильно. Теперь она понимала, почему Охотник так любил это место. Герда еще долго оставалась неподвижной, чувствуя, как в голове проясняется, а мысли выходят на более стройный и мирный лад.

«Уже скоро. Он придет первым — мальчишки обычно опаздывают. Придется что-то сказать, но что? Можно, конечно, признаться, что видела его с Майли. Но, с другой стороны, кто я такая, чтобы лезть в его жизнь? Он ведь ничего не обещал, даже намеков не делал. Какое у меня право злиться или требовать объяснений? Мы ведь друг другу никто, учитель и ученица. Тем более, он от меня отказался, а потом я сама навязалась. Да и Майли, она такая красивая, одевается шикарно и умеет вести себя с мужчинами, знает, чего они хотят. И на его бывшую, ту, что погибла, похожа. Тоже медиум. Темноволосая. Ну а что я — вечный ребенок, несуразный и неловкий, только раздражаю его своими глупостями. Наверное, лучше промолчать. Пусть все будет, как будет. Николя ведь совсем не такой, как Финист, он серьезный и умный, он не стал бы дарить девушке пустые надежды из-за «минутного порыва». Наверняка, он действительно что-то к ней испытывает. И я должна уважать его чувства, даже если мне невыносимо больно от того, что он выбрал другую».

Эти мысли не принесли особой радости, но, по крайней мере, Герда смирилась. Или ей так казалось. Скоро подошли мальчишки. Эйс и Лейф охотно приняли Вожыка в свою компанию, буквально силой вытягивали из дома и заставляли принимать участие в их шалостях. Герда подозревала, что им особенно приглянулся необычный зажигательный дар мальчонки, от которого бросало в дрожь даже самых бесстрашных взрослых. С ним возможностей напроказить или ввязаться в очередную заварушку, чтобы получить море острых ощущений, у забияк стало намного больше. Впрочем, Николя не выказывал по этому поводу особого волнения. Однажды Герда спросила у него, почему. Охотник ответил, что уверен в своем ученике, в том, что он сумеет в нужный момент не только проконтролировать собственные способности, но и принять правильное решение; не пойдет на поводу у друзей, если те задумают что-то негодное, а наоборот сможет уберечь бедокуров от неприятностей благодаря своему здравомыслию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});