Поворот Колеса - Тэд Уильямс

С каждым днем, уводящим их все глубже в эту безрадостную, бесцветную страну, риммеры Изорна все чаще молились и осеняли себя знаком древа, а споры о разных пустяках доходили чуть не до кровопролития. Эрнистирийцы Эолера были не менее подавлены. Даже ситхи казались более замкнутыми, чем обычно. Постоянные туманы и гнетущая тишина заставляли любое занятие воспринимать как мелкое и бессмысленное.

Эолер поймал себя на желании поскорее увидеть хоть какие-то признаки присутствия врагов. Он был уверен, что дурные предчувствия, порожденные этими пустынными землями, были куда более коварным врагом, чем обычный противник из плоти и крови. Даже пугающе чуждые норны были бы лучше, чем это путешествие через ад.

— Я что-то чувствую, — сказал Изорн. — Даже в дрожь бросило.

Эолер кивнул, потом понял, что сын герцога, вероятно, не видит его сквозь туман, хотя они и ехали рядом.

— Меня тоже.

Они были уже в девяти днях пути от Над Муллаха. То ли погода снова испортилась, то ли в этой маленькой части мира зима никогда и не отступала. Землю покрывал ковер снега, и огромные сугробы горбились по обеим сторонам дороги, которая поднималась на невысокий холм. День был таким серым, что начинало казаться, будто такой вещи, как солнце, не было в природе.

Впереди послышалось бряцание доспехов и шквал взволнованных возгласов на певучем языке ситхи. Эолер прищурился, стараясь разглядеть что-нибудь в полумраке. Он пришпорил лошадь. Изорн последовал за ним вместе с Мегвин, которая весь день молча ехала за графом.

Ситхи остановились и теперь молча сидели на лошадях, как бы ожидая чего-то. Их яркие доспехи и гордые знамена потускнели в тумане. Эолер проехал сквозь ряды справедливых и нашел Джирики и Ликимейю. Они тоже смотрели вперед, но граф не мог разглядеть ничего, что заслуживало бы их внимания.

— Почему мы остановились? — поинтересовался граф.

Ликимейя повернулась к нему:

— Мы нашли то, чего ожидали.

Ее лицо окаменело, словно превратившись в маску.

— Но я ничего не вижу. — Эолер повернулся к Изорну, но молодой риммер только пожал плечами, показывая тем самым, что ничем не отличался от графа.

— Увидите, — сказала Ликимейя. — Ждите.

Озадаченный Эолер похлопал шею своей лошади и замер. Произошло какое-то движение, резкий ветер надул плащ графа, и в круговерти слегка рассеявшегося тумана появилось нечто темное.

Огромная внешняя стена Наглимунда частично была разрушена. Многие камни вылетели из своих гнезд, как чешуя с гниющей рыбы. В центре величественной серой громады зияло отверстие — открытая беззубая пасть. За ним, еще более слабо различимые сквозь хлопья тумана, неясно вырисовывались за стенами квадратные сторожевые башни Наглимунда, их темные окна свирепо глядели на пришельцев, как пустые глазницы черепа.

— Бриниох! — ахнул Эолер.

— Во имя Искупителя, — простонал не менее потрясенный Изорн.

— Вы видите? — спросила Ликимейя. Эолеру показалось, что в ее голосе он уловил нотку мрачноватого юмора. — Вот мы и пришли.

— Это Скадах, — раздался голос пораженной ужасом Мегвин, — Дыра в Небесах. Теперь я ее видела.

— Но где же город Наглимунд? — спросил Эолер. — У подножия замка был город!

— Мы уже миновали его, или, по крайней мере, его развалины, — сказал Джирики. — То, что от него осталось, покрыто снегом.

— Бриниох! — Эолер чувствовал себя совершенно потрясенным, вглядываясь в почти занесенные снегом бугры, потом повернулся к груде крошащегося камня прямо перед ними. Она казалась мертвой, однако, когда он смотрел на нее, его нервы звенели, как струны, а сердце бешено колотилось. — Мы что, просто въедем туда? — спросил он, ни к кому не обращаясь. Одна мысль об этом вызывала дрожь, как если бы ему предстояло вползать в узкий темный туннель, кишащий пауками.

— Я не войду в это место, — хрипло сказала Мегвин. Она побледнела. В первый раз с тех пор, как разум покинул ее, принцесса выглядела по-настоящему испуганной. — Войдя в Скадах, вы лишитесь покровительства небес. Это место, откуда ничто не возвращается.

У Эолера не хватило мужества, чтобы как-нибудь успокоить ее, он склонился и просто сжал ее руку. Их лошади тихо стояли бок о бок, и пар их дыхания смешивался в общее облако.

— Мы туда не поедем, нет, — торжественно сказал Джирики. — Пока еще нет.

Когда он говорил это, мерцающий желтый свет расцвел в глубинах окон темной башни, словно обладатель пустых глаз наконец проснулся.

Рейчел Дракон спала беспокойным сном в своей крохотной комнатушке под Хейхолтом.

Ей снилось, что она снова в своей старой комнате — в помещении для слуг, которое она так хорошо знала. Она была одна и во сне очень сердилась. Ее глупых девушек всегда так трудно найти!

Что-то царапалось в дверь; Рейчел ощутила внезапную уверенность, что это Саймон. Даже во сне она помнила, что однажды уже была обманута таким же шумом. Она осторожно и тихо подошла к двери и некоторое время стояла около нее, прислушиваясь к таинственному шуму, доносившемуся снаружи.

— Саймон? — спросила она наконец. — Это ты?

Голос, ответивший ей, действительно был голосом ее давно потерянного подопечного, но он казался растянутым и отдаленным, как будто прошел огромное расстояние, прежде чем дойти до ее уха.

Рейчел, я хочу вернуться. Пожалуйста, помоги мне. Я хочу вернуться! Царапанье продолжалось, настойчивое и странно громкое.

Бывшая главная горничная мгновенно проснулась, дрожа от холода и страха. Сердце ее колотилось.

Вот. Вот опять этот шум — точно такой же, как во сне. Но теперь она уже не спала. Это был странный звук — не столько царапающий, сколько шаркающий, отдаленный, но размеренный. Рейчел села.

Это был не сон, в этом она не сомневалась. Теперь ей казалось, что она слышала что-то похожее и когда засыпала, но тогда не обратила на звук внимания. Может быть, это крысы в стенах? Или что-нибудь похуже? Рейчел выпрямилась на своем соломенном матрасе. Маленькая жаровня с несколькими углями не согревала, а только разбрасывала по комнате красноватые отблески.

Крысы в каменных стенах такой толщины? Это было маловероятно.

А что еще это может быть — ты, старая дура? Рейчел подвинулась поближе к жаровне. Взяв пучок камыша из тщательно собранной кучи, она сунула один его конец в угли. После того как камыш занялся, Рейчел высоко подняла импровизированный факел.

Комната, так хорошо знакомая после стольких недель, проведенных в ней, была совершенно пуста, если не считать продовольственных запасов. Она нагнулась, чтобы заглянуть в темные углы, но не заметила никакого движения. Царапанье стало немного слабее, но все-таки оставалось явственным. Казалось, что звук идет от противоположной стены. Рейчел шагнула вперед и ударилась ногой о деревянный сундук, который она поленилась придвинуть обратно к стене, после того как осматривала его сильно сократившееся содержимое прошлой ночью. Главная горничная приглушенно вскрикнула от боли, уронила несколько горящих стеблей и заковыляла к кувшину с водой, чтобы погасить их. После того как опасность пожара миновала, она некоторое время стояла, как цапля, на одной ноге, потирая ушибленные пальцы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});