Ленин - Дмитрий Волкогонов

Когда же была сделана попытка поставить репрессивную деятельность ВЧК под контроль Народного комиссариата юстиции, Дзержинский взбунтовался: „Отдача ВЧК под надзор НКюста роняет наш престиж, умаляет наш авторитет в борьбе с преступлениями, подтверждает все белогвардейские россказни о наших „беззакониях"… Это акт не надзора, а акт дискредитирования ВЧК и ее органов… ЧК находится под надзором партии"204. Дзержинский был неточен: уже и тогда партия не контролировала ВЧК. Этот карательный орган был подотчетен лишь первому лицу в партии. Таковой стала эта зловещая традиция.

Так постепенно, но весьма быстро ВЧК становится государством в государстве, имея право творить суд над любым гражданином по своему усмотрению.

Но наряду с ВЧК не сидели сложа руки и трибуналы (так были названы новые суды по аналогии с Великой Французской революцией). Как вспоминал Сергей Кобяков - защитник в революционном трибунале, „приговоры этих трибуналов не могли быть обжалованы ни в апелляционном, ни в кассационном порядке Приговор никем не утверждался и должен был приводиться в исполнение в течение 24 часов…"205.

Конечно, по своему размаху деятельность трибуналов не могла идти в сравнение с „эффективностью" и масштабами ВЧК, но тем не менее и эти суды лишали жизни тысячи людей, часто лишь за одну принадлежность к „эксплуататорскому" классу. Мы не располагаем обобщенной статистикой за республику, но хотели бы привести несколько красноречивых цифр частного порядка.

В 1921 году, когда гражданская война начала затухать и боевые действия резко сократились, военные трибуналы по-прежнему „трудились" не покладая рук и перьев. И хотя в 1921 году было расстреляно военнослужащих в несколько раз меньше, чем, допустим, в 1918 или 1919 году, размах революционного террора среди военных способен поразить воображение. Как докладывали Троцкому заместитель военной коллегии Верхтриба ВЦИК Н.Сорокин и заведующий учетно-статистической частью Трибунала ВЦИК М.Строгович, в 1921 году было расстреляно военнослужащих: в январе - 360 человек, в феврале - 375, в марте - 794, в апреле - 740, в мае - 419, в июне - 365, в июле - 393, в августе - 295, в сентябре - 176, в октябре - 122, в ноябре - 11, в декабре - 187. Всего уничтожено бойцов и командиров в 1921 году 4337 человек…206 И это в году, когда ветер победы наполнил паруса „красных" и все их военные поражения остались позади.

Иногда Ленин сам снисходил до указаний, как проводить тот или иной процесс. Так, на заседании Политбюро 27 августа 1921 года (был узкий круг; кроме Ленина присутствовали Троцкий, Каменев, Зиновьев, Молотов, Сталин) быстро, среди других, рассмотрели вопрос о предании суду барона Унгерна. Ленин предложил постановление, согласно которому следовало устроить публичный процесс, но с заранее известным и определенным концом - расстрелом.

Такие формулы следует читать без комментариев, ибо совсем непонятно: при чем здесь суд? Крови на руках Унгерна действительно много. Но решение Политбюро не имеет отношения к суду, а есть политическая команда. Властная и безапелляционная, как приговор. Ленин в этих трех строчках и следователь, и прокурор, и судья. Адвоката не требовалось.

Но расстреливали не только буржуазию, рабочих, крестьян, красноармейцев. В самой ВЧК патронов не жалели и на собственных сотрудников, если они вызывали подозрение. Вот выдержки из заявления работников Кушкинского отделения особого отдела Туркестанского фронта в ЦК РКП(б), направленного в марте того же, 1921 года.

В заявлении, подписанном группой чекистов, говорилось, что в особых отделах ЧК участились расстрелы. „Расстреливают сотрудников за разные преступления, и никто из коммунистов, находящихся в этих пролетарских карательных органах, не гарантирован от того, что завтра его не расстреляют, подводя под какую-либо рубрику…" Авторы заявления пишут, что „коммунист, попадая в карательный орган, перестает быть человеком, а превращается в автомат… Он не может сказать о своих взглядах, излить свои нужды, так как за все грозят расстрелом". В сотрудниках в результате их работы, а также угрозы постоянной кары „развиваются дурные наклонности, как высокомерие, честолюбие, жестокость, черствый эгоизм и т.д., и они постепенно образуют „особенную касту"207.

Эта „особенная каста" была предметом постоянной заботы Ленина. Для вождя нужно обеспечить лишь одно качество ВЧК - верность ему, верность партии, верность революции. Это знают, это чувствуют и пытаются помочь новыми предложениями. Известный нам Я.С.Ганецкий предлагает Ленину установление еще большего единства ВЧК и партии. Важно, пишет Ганецкий, „установить самую тесную связь партийных организаций с чрезвычайными комиссиями… Обязать всех членов партии, занимающих ответственные посты, сообщать в чрезвычайные комиссии все сведения, поступающие к ним как частным, так и официальным путем и представляющие интерес для борьбы с контрреволюцией…"208. Ленин оставляет свою помету на письме „Т.Ганецкий! Говорили ли об этом с Дзержинским? Позвоните мне. Ваш Ленин". Без сомнения, предложение Ганецкого, человека, очень близко знавшего Ленина, по душе последнему. Пожалуй, свою любовь к ВЧК Ленин выразил в фразе: „Хороший коммунист в то же время есть и хороший чекист"209.

Ленинская школа террора включала в себя много форм: заложничество, выселение, лишение советского гражданства, расстрелы по пустяковым поводам, провокационные ловушки. В последующем Менжинский, Ягода, Ежов, Берия изощрялись, опираясь на ленинскую „методологию" террора, изобретая новые его формы.

Например, в апреле 1941 года заместитель наркома внутренних дел И.Серов санкционировал такое „чекистское мероприятие". Создали на советской территории на востоке ложную границу. Операция носила название „мельница". Около Хабаровска забрасывали со „специальным" заданием „проверяемых" за эту ложную границу (о чем несчастные не знали), на которой была ложная застава, ложная „японская миссия". Забрасываемый за границу человек арестовывался „японцами" (переодетыми чекистами). Жестоко допрашивался, затем „перевербовывался" и вновь „японцами" направлялся за „границу". Его вновь хватали, теперь уже настоящие чекисты. И поскольку у „японцев" эти люди под пытками часто сознавались в своих связях с НКВД, - осуждались особым совещанием обычно к расстрелу. Были расстреляны советские граждане С.И.Швайко, П.К.Куракин, С.С.Броилковский и сотни других людей. „Мельница" страшной провокации была остановлена лишь начавшейся войной. Ученики школы ленинского террора оказались весьма способными…

При тяжелейшем экономическом положении республики Ленин никогда не отказывает ВЧК в финансовой поддержке Документов, подтверждающих эту историческую реальность, множество. Но приведем хотя бы один. Ленин, будучи Председателем Совета Труда и Обороны, подписывает в ноябре 1921 года постановление СТО об отпуске ВЧК „на особые надобности" дополнительной суммы в размере 792 000 рублей золотом210. На фоне голода и разрухи Политбюро ЦК РКП(б) 24 ноября 1921 года подтверждает это решение СТО, лишь уточнив сумму выделяемых средств211.

ВЧК - эта российская гильотина революции - находится под постоянным присмотром Председателя Совнаркома. Он уже не скрывает, что в созданной им системе ВЧК - это один из важнейших атрибутов. Выступая в 1922 году на IX съезде Советов, Ленин признается, что „без такого учреждения власть трудящихся существовать не может…"212. А ведь еще за несколько недель до октябрьского переворота в 1917 году Ленин пространно писал в своем утопическом памфлете „Государство и революция", что с взятием власти пролетариатом тут же начнет разрушаться и отмирать государство… И вот откровение: без этого важнейшего, по Ленину, учреждения „власть трудящихся существовать не может". Взор Ленина не был способен охватить дальние горизонты социального развития. Он чаще смотрел непосредственно под ноги. А там были заботы текущего дня, его эксперименты с гигантской страной, со временем превратившейся в родину ГУЛАГа.

Гильотина революции не могла обходиться только револьвером чекиста. Большевики уже в 1918 году стали создавать концентрационные лагеря. Правда, до размаха сталинского ГУЛАГа им еще было далеко. Проще было расстрелять. Но когда стало ясно, что гражданская война выиграна, залпы карателей постепенно переросли в нестройный треск револьверных выстрелов. А остальные контрреволюционеры, террористы, саботажники должны были заполнять бараки концлагерей. Действовали с размахом. Например, на заседании Политбюро под председательством Ленина 20 апреля 1921 года было принято решение создать такой лагерь на 10-20 тысяч человек в районе Ухты213. А уже через неделю на другом заседании Политбюро Дзержинский докладывал о плане „расселения кронштадтских бандитских матросов в карательной колонии на Ухте…"214. Затем ВЧК предложила создать новую колонию под Холмогорами215. И так без конца… Были они не первыми и не последними. Скоро вся секретная карта страны покроется зловещей болезненной сыпью лагерей, через которые за семь десятилетий ленинской власти пройдут миллионы людей. А ведь вроде для этих миллионов, как утверждал Ленин, свершалась Октябрьская революция.