Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Учителя объединялись в команду против учеников лишь на спортивных состязаниях, в которых и сам директор принимал деятельное участие. Директор, неизменно пребывавший в прекрасной физической форме, был достойным соперником молодым лицеистам (причем не только за шахматной доской) и побуждал к тому же своих преподавателей. Не то чтобы на учителей оказывалось какое-либо моральное давление, чего не было, того не было; просто в лицее считалось немодным ходить с нависающим над брючным ремнем брюхом и отдыхать после пешего подъема на второй этаж.
Разумеется, вышесказанное относилось лишь к преподавателям-мужчинам. Преподаватели-женщины, число которых было, впрочем, невелико, пользовались самым уважительным и галантным отношением со стороны сильного пола безотносительно к общему количеству складок на одежде – отношением, опять-таки культивируемым директором.
Нечего и говорить, что число взрослых, желающих работать в лицее, и число детей, желающих там учиться, год от году возрастало; на пятом году лицейской жизни Карл даже подумывал об открытии филиала, но, по разным причинам, этого так и не было сделано.
Несмотря на то что дочери теперь были устроены, и устроены хорошо, а сам он, помимо преподавательских и начальственных обязанностей, вернулся к занятиям наукой (хотя и не позволял себе дальних и длительных экспедиций, а переключился на ближнюю и безопасную Северную Европу), он все же старался проводить с ними время и уделять им должное отцовское внимание.
Дома дочери были совершенно самостоятельны. Няни и гувернантки у них, по описанной выше причине, не задерживались, а с мужской частью прислуги, поваром и дворецким, они заключили соглашение типа: «Мы делаем то, что мы считаем нужным, и вы делаете то, что мы считаем нужным». Решение спорных или особо важных житейских вопросов было, впрочем, оставлено за отцом.
Он продолжал заниматься с каждой из них, следуя их увлечениям и способностям. Музицировал с Лаурой, переводил на немецкий Байрона и Шелли с Каэтаной и занимался карате с подвижной, кругленькой и упругой, как резиновый мяч, Лусией. Историей и археологией они не интересовались, но охотно сопровождали его в поездках по историческим центрам Европы – если, конечно, не было других, более интересных предложений провести каникулы.
В этом, собственно, и заключалось воспитание. Карл предоставил им свободу расти и выбирать жизнь по собственному усмотрению, сам же просто был рядом и вмешивался в процесс лишь тогда, когда это было действительно необходимо.
Может, это было и не совсем правильно.
А может, и совсем неправильно.
– Почему? – тут же спросила жадно слушающая Аделаида. – Ведь теперь, когда они выросли, у них все хорошо?
– Теперь – да, – ответил Карл.
Девочки жили дружно. Иногда, конечно, ссорились, орали друг на друга и даже швырялись различными предметами, но Карл, закаленный семейной жизнью с их темпераментной матерью, не обращал на эти сцены особого внимания. К тому же они мирились так же быстро, как и начинали свару. И они никогдане ссорились из-за действительно важных вещей.
Таких, например, как возможность появления в доме ещеодной женщины.
Просто удивительно, сколько женщин выражало желание стать мачехой трем беспокойным подросткам лишь на том основании, что их отец молод, красив, богат и много времени проводит на работе.
В этом вопросе подростки были совершенно единодушны. Никогда! И ни при каких обстоятельствах! Их отец принадлежит только им, и так будет всегда. Хау! (Что на языке индейцев означает буквально: «Я все сказала!»)
Когда в доме бывали гости, дочери, подобно хищным птицам, кружили по галерее второго этажа, окружающей гостиную, и с высоты высматривали себе жертву. Стоило Карлу подойти к какой-нибудь смазливой особе женского пола и уделить ей немного больше внимания, чем того требовали приличия и светские обязанности хозяина дома, как троица начинала военные действия. С подозрительной особой в течение вечера могли произойти всякие неприятности, и кнопка на сиденье стула, живая мышь в сумочке или нечаянно залитое томатным соусом платье были далеко не самыми серьезными из них.
Когда же, после ухода гостей, Карл проводил отеческое внушение, все трое стояли перед ним с самым невинным видом и божились, что они тут совершенно ни при чем. Мышь? В сумочке? Да как он мог такое подумать! Они сами до смерти боятся мышей и скорее умрут, чем хоть пальцем прикоснутся к этим противным грызунам!
На самом деле ничего они не боялись – ни мышей, ни пауков, ни плохих парней, подкарауливающих неопытных девушек на дискотеках и в прочих злачных местах, ни даже зубных врачей. То есть вообще ничего.
И Карл об этом знал. И они знали, что он знает. И он знал, что они знали, что он знает. Поэтому внушение было мягким и обычно завершалось обещаниями с их стороны больше так не делать и вообще быть хорошими девочками. (Но, возможно, если бы особа, заполучившая в сумочку мышь, ему действительно нравилась, он не был бы столь снисходителен.)
Если же подозрительная особа оставалась ночевать в комнате для гостей, то за ней приглядывали и ночью. Спальня отца была расположена в противоположном крыле дома, и попасть туда можно было лишь по коридору, мимо комнат дочерей, которые по этому случаю приоткрывали двери и несли посменное дежурство (особенно бдительным и неусыпным стражем была младшая, Лусия).
Когда Карлу самому случалось ночевать вне дома, он всегдавозвращался к завтраку. Один. Бодрый и свежий, будто всю ночь провел в собственной спальне с узким готическим окном, выходящим в сад и открытым практически в любое время года.
Выследить его вне дома не было никакой возможности. Задавать же вопросы на эту тему было запрещено, и это был один из немногих с его стороны запретов, которые были обязательны и обсуждению не подлежали.
…В общем, мачеха у детей так и не появилась. Даже временная.
Милые, милые дети, растроганно подумала Аделаида, как же я вам благодарна…
А потом дети выросли и сами повыходили замуж. Но не сразу – нет, далеко не сразу, как заявил Карл Аделаиде. Старшая, Лаура, долго упрямилась, заявляя, что вообще не собирается замуж, что ее призвание – музыка, а жить в перерыве между гастролями она будет дома – надо же кому-то присматривать за стариком-отцом, которому уже стукнуло (с ума сойти, люди столько не живут!) тридцать девять, и младшими сестрами. Карлу пришлось применить все свое дипломатическое искусство, чтобы убедить ее, что счастливая семейная жизнь таланту не помеха, а даже и наоборот, способствует, особенно если супруг тоже музыкант и разделяет твои убеждения. Очень удачно подвернулся под руку один из двоюродных племянников Альфреда Шнитке, молодой, подающий надежды скрипач. Он влюбился в черноволосую красавицу Лауру с первого взгляда и вместо стихов, цветов или шоколадных конфет преподнес ей сонату собственного сочинения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- С четверга на среду - Валерий Рыжков - Остросюжетные любовные романы
- Завтра утром - Лайза Джексон - Остросюжетные любовные романы
- Неоконченный романс - Валентина Мельникова - Остросюжетные любовные романы
- Фактор холода - Сандра Браун - Остросюжетные любовные романы
- Развод, который ты запомнишь (СИ) - Рид Тала - Остросюжетные любовные романы
- Сценарии судьбы Тонечки Морозовой - Татьяна Витальевна Устинова - Детектив / Остросюжетные любовные романы
- Ядовитый привкус любви - Есения Маас - Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы
- Судьба-волшебница - Татьяна Полякова - Остросюжетные любовные романы
- Любовь длиною в жизнь - Максим Исаевич Исаев - Остросюжетные любовные романы / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Плата за красоту - Нора Робертс - Остросюжетные любовные романы