Страна мечты - Влад Савин

Вспоминаю, как я выбивал в Москве силы для реализации этого плана. Лавочкин не подвел, мы получим истребители — и то, чтобы обеспечить требуемое количество, пришлось разбавить «фрицами», пусть держат ПВО. Штурмовикам альтернативы не было — другое дело, что против японского флота они были бесполезны, дальности не хватит — зато хорошо поддержат десант. Так что задача была, лишь обеспечить количество, и аэродромы здесь. С ударной авиацией была проблема. У нас были отличные самолеты, в целом не хуже чем у Германии — что подтверждает наша Победа. Просто наша техника была заточена под другие условия — как правило, на советско-германском фронте, бой в воздухе шел «на коротком плече», и даже на морем расстояния там были отнюдь не тихоокеанские. Следует учесть еще одно обстоятельство: нашим противником была палубная авиация! Если например, у Ла-7 указана дальность 635 км — то это именно перегоночная дальность, в один конец, на крейсерском режиме. А в боевом вылете надо не только разделить на два, для возвращения на аэродром, но и учесть, что во время боя расход топлива возрастает раз в пять, да и путь туда и обратно далеко не всегда проходит при наивыгоднейшей скорости и высоте. Так что сто морских миль (185 километров), были пределом, на котором у Ла-7 еще хватило бы бензина на не слишком длинный бой. А у японцев — своя палуба, прямо под местом боя! Вот отчего в расчетах даже в наше время принималось, что один палубный истребитель по эффективности равен трем береговым (при действиях около эскадры). Следовательно, мы должны были выставить три Ла-11 против каждого японского «зеро».

Аналогично, если для Ту-2 указано, дальность 2000 км, то боевой радиус действия не больше 500–600. И это с бомбовой нагрузкой в тонну, а не с максимумом, три тонны, Ту-2 это поднимал, но лишь для работы по переднему краю, дальность падала очень сильно. В то же время До-217 имел дальность также в 2000 км, но — с нормальной, а не предельной, нагрузкой в четыре тонны! А бомба Х-1400 и до полутора тонн не дотягивала (1400 — это как раз вес), так что Дорнье теоретически мог и две штуки поднять, но в бомбоотсек не лезли — зато с одной летал далеко. А вот у Ту-2 превышение веса над номинальной тонной уже сажало дальность весьма ощутимо. Так что, при всем уважении к отечественному авиапрому, для данной конкретной задачи немцы сделали гораздо лучший инструмент!

К счастью, уже в июне 1944 года стало ясно, что нам достался практически весь немецкий авиапром. Первым германским самолетом, крупносерийный выпуск которого был налажен уже после Победы, для нужд Фольксармее и ВВС СССР, на заводах «фокке-вульф» в Зорау и Коттбусе, был высотный перехватчик Та-152, с августа 1944 начавший поступать в части ПВО — мимо внимания Советского Правительства не прошли уже наметившиеся агрессивные устремления пока еще наших союзников, и было решено создать оружие для отражения возможных налетов «летающих крепостей». Также, СССР проявил интерес к ночному перехватчику Хе-219 («филин»), и перспективному тяжелому бомбардировщику Хе-277, был поставлен вопрос о постановке их в серию, как и о возобновлении производства разведчиков ФВ-189 и транспортных самолетов Ю-52. По настоянию Наркомата ВМФ, в список были включены Хе-177 и До-217, как наиболее подходящие для нужд флота — и если первый из них не имел шансов на серию, место было занято его развитием Хе-277, и речь шла лишь о использовании в СССР уже имеющихся самолетов, то производство До-217 казалось вполне реальным. Однако следует учесть, что если Фокке-Вульф и Хейнкель имели очень развитую производственную базу, включающую свыше двух десятков заводов у каждого, то возможности Дорнье были гораздо скромнее. И, что еще существеннее, на эти самолеты претендовала Дальняя Авиация!

Голованов (командующий Дальней Авиацией, мнение которого очень уважал товарищ Сталин), уступать не хотел категорически. И понять его было можно.

— Товарищи, надо думать не об одних самураях. Но и, насколько я могу судить, об ожидаемом охлаждении с нашими союзниками — «если завтра война», или пока бросить силу на весы дипломатии. Если дошло до перевооружения ПВО, где пока в строю всякой твари по паре, и «спитфайры», и Миг-3, и прочая сборная солянка, от которой спешил избавиться фронт. У меня главная сила сейчас, это ленд-лизовские В-25, что мне с ними делать, если завтра с Америкой разлад? Работать на Ил-4, морально устаревших? Или на «дугласах» — который вообще не бомбардировщик, их сейчас массово возвращают в ГВФ? У меня, не хвалясь скажу, лучшие в ВВС экипажи, мастера дальних, слепых и ночных полетов, обученные летать в любую погоду — их гробить на старье? В конце концов, мы можем передавать свои части во временное оперативное подчинение флоту, если возникнет такая надобность.

Разговор был не в Наркомате ВМФ, а в Кремле, на заседании Государственного Комитета Обороны. В присутствии самого товарища Сталина — который пока молчал и слушал, чтобы после сказать, «есть мнение», это означало, что Вождь вынес свой вердикт. Кузнецов тоже присутствовал — но отвечать пришлось мне:

— Товарищ Голованов, во-первых, вы согласны, что в войне с Японией именно Дальний Восток будет фронтом, а западные округа, тылом? И вероятность внезапного нападения на нас англо-американских империалистов все ж меньше, чем самураев в сорок первом-сорок втором? В то же время, не думаю, что дальневосточная кампания продлится долго. Воевать будем не годы — рассчитываем управиться к сентябрю-октябрю. То есть, речь идет именно о временных, сиюминутных мерах — а после завершения войны мы можем вернуться к обсуждению дальних перспектив. Не надо повторять ошибку царских адмиралов, в девятьсот четвертом с двумя броненосными «гарибальдийцами». Напомню, что тогда сочли, что нет смысла иметь в составе флота два «броненосца второго класса», чужеродные боевые единицы, расширяя и без того разросшийся «музей образцов». Это было бы абсолютно справедливым в мирное время — в войну же реальное значение имеет боевая мощь здесь и сейчас. Но в нашем случае мы точно знаем, войне — быть.

Во-вторых. Товарищ Голованов, в будущей войне вы собираетесь наносить удары по японскому тылу, по военно-промышленным объектам? Или оставим это нашим американским союзникам — а нашими целями будут корабли в море и в базах, береговые укрепления, и поддержка уже высадившегося десанта? А это — цели для авиации ВМФ, или же, в вашем варианте, всю Дальнюю Авиацию на театре придется подчинить ТОФ? Поскольку есть основания считать, что морской фронт, Сахалин, Курилы и особенно Хоккайдо, потребуют от нас гораздо больше времени, чем Маньчжурия и Корея. Так зачем усложнять управление, вводя еще одно звено?

В-третьих. А о чем, собственно, спор? Флот не претендует на Хе-277, равнозначные «летающим крепостям». Нам нужны Хе-177, их в исправном состоянии, в Германии насчитали свыше двухсот единиц — которые у вас не вызывают интереса. Что до До-217, то они нужны флоту как носители управляемых бомб — опыт применения которых у авиации ВМФ выше, ведь так, товарищ Раков? И насколько мне известно, есть проект поставить немецкие моторы на Ер-2, получите бомбардировщик не хуже.

— Что ж вы сами не возьмете «еры»? — спросил Голованов — тем более, КБ Ермолаева по вашему заданию делает Ер-2Т, торпедоносец с моторами АМ-42, от штурмовика?

— Лимит времени — отвечаю — к весне, мы уже должны иметь не только нужное число самолетов, но и передать их в строевые части, обучить летный и технический состав, добиться боевой слаженности эскадрилий и звеньев. Что выйдет из Ер-2, еще неясно, сколько будут его доводить, а «дорнье» уже машина отлаженная, и в производстве тоже. Поймите, что то, что мы сейчас решаем, это не более чем срочная импровизация под завтрашний день. А послезавтра, году так к пятидесятому, на вооружение поступят совсем другие самолеты! И все, что мы сейчас делим, списывать придется. Речь идет о том, чтобы этой картой сейчас сыграть на все сто!

— Товарищ Голованов, так позвольте поинтересоваться, как вы видите работу Дальней Авиации в предстоящей войне с Японией? — вступил в разговор Кузнецов — если на сухопутном фронте, в Маньчжурии и Корее, именно в силу расстояний и глубины театра, вам придется выполнять значительный объем задач, невыполнимых для фронтовой авиации. Что вы тогда сможете выделить на море? «По остаточному принципу» нам категорически не подойдет! Представьте, что наши штурмуют Шикотан или Итуруп, и вдруг появляется японская эскадра, «Тайхо» с «Ямато» и куча мелочи, они ж нам мясорубку учинят — если мы им до того не устроим Крит сорок первого! Так уж сложилось, что нет у нас другого средства против японского флота, кроме авиации — а воевать надо, здесь и сейчас. И как товарищ Лазарев верно заметил, массированное авиационное наступление против японской метрополии с нашей стороны не планируется, ну а если возникнет необходимость в точечных ударах, вы же Хе-277 получите, в дополнение к Пе-8.