Наследник рода Ривас - Ск Св

Какой же выход предлагал автор? Не заниматься магией вообще! Якобы, если люди прекратят заниматься магией, прекратит образовываться новая грязь. Постепенно фильтры очистятся, нежить уйдёт, а через Землю снова хлынет поток чистейших "фогенов", с помощью которых человечество пробьёт себе путь на Грань и восстановит баланс.

Да уж. Начал за здравие, кончил - за упокой.

Нет, конечно же, относительно прочих теоретических трудов, которые я читал на Земле - очень и очень здраво. Но для будущего разумной жизни на Земле - гораздо более опасно, чем все эти наивные и фантазёрские теории.

В Гиперборейской Империи, конечно же, существовала своя теория магии. Она базировалась на том, что магия - едина, как свет. Этот свет - стихийная магия, которая, преломляясь через какую-то призму, рассыпается на спектр. В этом спектре есть место и внутренней магии человека - магии резерва и всем двадцати восьми планам. Особняком в этой теории стояла ментальная магия, вырабатываемая непосредственно самим магом.

Пока я размышлял, мы, оказывается, уже и пообедали и приехали в Брюссель. Погружённый в свои мысли, я прошёл в здание портала и дождался переноса нас в Париж. Так же безучастный ко всему окружающему, я приехал к месту нашего пристанища в Париже - дому де-Жильбао.

Уже на подъезде к дому Мария не выдержала и схватила меня за руку:

- Серж, ну пожалуйста, прости меня! Я действительно веду себя как полная дура! Я не знаю, что с этим поделать! Когда я рядом с тобой, я как будто пьянею и перестаю соображать. И даже когда мы расстаёмся, стоит только кому-то заговорить о тебе, и у меня снова наступает такое состояние. Ты... ты настолько велик, что у меня просто в голове не укладывается, как ты чего-то не сможешь!

Я вынырнул из своих мыслей как только почувствовал её прикосновение, прослушал сей спич со всё возрастающим ох... удивлением:

- Мария, я понял и принял твои извинения. Давай договоримся так - ты прекращаешь давать людям надежды, связанные с моей помощью и тщательно записываешь всё, что говорила обо мне в течение дня в дневник. Хорошо?

Она истово закивала головой и бросилась душить меня в объятьях. Спас меня Георг, который деликатно дотронулся до руки Марии:

- Мы уже приехали.

Охнув, Мария тут же выпустила меня на свободу и принялась прихорашиваться. Георг указал мне на книгу, которая скрасила мне часы поездки:

- Интересная теория?

- Любопытная, но вот выводы из неё мне не понравились.

- Они никому из потомственных магов не нравятся. Если он прав, то их... нашей монополии на энергии придёт конец и любой лерв, получивший дар магии, может вырабатывать энергию сам.

Об этом аспекте проблемы я, кстати, совсем не подумал.

Анри де-Жильбао встречал нас на пороге своего дома. За те полгода, что мы не виделись, он ощутимо постарел. Пройдя в дом, я познакомился с его женой, Юлией и сыном Жан-Жаком, мальчиком четырёх лет. Дочь доктора Анри, Кларисса, которой было менее года, сейчас спала.

От ужина мы отказались, но вот чай, а для меня - какао, выпили с удовольствием. За чаем выяснились последние новости.

Оказывается, доктор уже не де-Жильбао. Он провёл ритуал выделения семьи и теперь носит фамилию де-Гийом. Да, ему пока не удалось активировать свой алтарный камень, но доктор не унывал. Он надеялся, что после рождения ещё одного ребёнка и помощи пары пациентов, сможет-таки добиться своего.

Ещё одной новостью для меня было то, что в Вену с нами поедет родовитый Эдвин де-Конрад. Я только порадовался подобному увеличению компании, поскольку тот наверняка знает о Вене значительно больше, чем мы.

Сидя с ногами в кресле и держа в руках чашку какао я попытался разобраться в словах Марии. Конечно же, такой эффект может быть, но для этого я должен постоянно, на протяжении, говоря высоким эллинским слогом, всего своего - жизненного пути, излучать не менее пяти эонов ментальной энергии. Да и действовать она должна на всех, а не выборочно. Кстати, вот я и вспомнил, как назывались единицы измерения магической силы в Гиперборейской Империи - эоны.

Боги, какой же я идиот! Так вот откуда у меня эти прибавки в одну десятую! Граф Ашениаси мог вырабатывать три эона ментальной энергии. И если предположить, что этот источник перенёсся вместе со мной, но остался в наружных слоях ауры, тогда абсолютно понятно и то, почему Кузьмич не смог меня удержать на серых путях и экзальтированность Марии и быстрое и абсолютно немотивированное формирование приязни ко мне со стороны других людей. А эти прибавки - отзвук отмирания моего источника. Каждый эон уменьшения источника даёт прибавку резерва на одну десятую!

Да уж, винить, кроме себя, некого. Сам перенос источника занял не более одной минуты. Как я и думал, он уже вырабатывал всего один эон. В общем - дурак он и есть дурак, хоть граф он, хоть маркиз.

Тут, пожалуй, следует немного пояснить мою досаду. Дело в том, что источник ментальной магии активируется лишь благодаря совместным усилиям не мене, чем трёх магов, знающих, что они делают. Причём, уровень этих магов должен быть не ниже мастера! Для информации - я, например, абсолютно без понятия, как активировать источник. Возможности же ментальной магии лежат не только и даже не столько в области иллюзий и подчинения. Основное назначение этой магии - ускорять создание и усиливать заклинания других областей. К примеру, запусти я в того же прислужника ледяную глыбу, "усиленную" моими тремя эонами ментальной магии, его, в лучшем для прислужника случае, изранило бы, ну а в худшем - разорвало на куски.

Увеличение же производительности источника ментальной магии тоже требует определённых усилий и помощи, пусть не мастера, но хотя бы бакалавра низшего, первого класса, у которого самого этот источник не менее пяти эонов! И это только для того, чтобы развить свой источник до двух единиц! Далее начинаются какие-то сложные расчёты, которые мне ещё только предстоит вспомнить, впрочем, как и сам этот ритуал, который граф Ашениаси переживал дважды.

В Париже мы задержались до вечера воскресенья. Всё-таки Париж летом великолепен, хотя все вокруг говорят, что весной он ещё лучше.

Все дела я закончил в первый же день после приезда и просто гулял по городу как турист, впитывая в себя атмосферу какой-то романтической тайны, полувзглядов, полунамёков и полутонов, которыми был переполнен Париж.

Вечером одиннадцатого июня мы переместились в Вену.

Если Париж я сравнил для себя с вечно молодой кокеткой, то Вена предстала передо мной пышной и страстной красавицей, разгорячённой вином, танцами и поцелуями кавалеров. Пышность Вены значительно превосходила пышность Парижа, где подобную роскошь можно увидеть только в районе королевской резиденции.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});