Ренегат - Артем Мичурин

– Не возражаю, – ответил капитан, чуть подумав. – Только чтоб никакой самодеятельности. Посмотрели и сразу назад, – добавил он напутствие вслед двум уже растворившимся во мраке фигурам.

Спустя семь минут разведчики появились из темноты так же бесшумно, как и исчезли, обозначив себя лишь за пять метров от группы тихим покашливанием.

– Мать твою, Павлов! – встревоженно прошептал Репин. – Сколько раз говорить – не подкрадывайся так. Свои же пристрелят.

– Предположения верны, – сообщил лейтенант, игнорируя критику. – В охране пять человек: двое у входа, трое в патруле.

– Отлично. Нужно будет разделиться. Вы двое, – указал капитан на разведчиков, – берете на себя вход, снимаете охрану и продолжаете его контролировать. Мы – четверо – займемся патрулем. После этого обрабатываем здание с гранатометов. Сатурн, остаешься здесь. Если что, отходить будем тем же маршрутом, прикроешь.

– Понял, – кивнул великан.

– Сверимся, – капитан одернул манжет, – без двадцати час. Даю десять минут, чтобы выйти на позицию. Огонь только после меня. Вопросы есть? Нет вопросов. Отлично. Бакаюров, выдай респираторы.

Глава 20

– Ну что, друг сердешный, небось, уже и не чаял встретить меня? – Коллекционер, заложив руки за спину, чинно вышагивал по кабинету под ненавидящем взглядом его бывшего хозяина. – А я вот очень рассчитывал повидаться. О-о-очень. Кстати, говенно выглядишь.

Дикой в бессильной ярости скрипнул зубами, пытаясь высвободиться из пут.

– Тихо-тихо, – осклабился охотник, – не перетруждайся, а то снова блевать начнешь. Вон, уже сосуд в глазу лопнул.

Этажом ниже послышался скрип дверных петель, топот и звук падения двух тяжелых предметов на что-то мягкое.

– Шестнадцать, – ухмылка Коллекционера сделалась еще шире. – Знаешь, за время моего отдыха в «Черном Закате» я, пользуясь избытком свободного времени, много думал. О разном. В том числе и о тебе. О нашей с тобой дружбе. Сколько мы знакомы?

– Убью, падаль! – процедил Дикой, брызжа слюной.

– Лет пятнадцать, не меньше, – продолжил охотник как ни в чем не бывало. – Долгий срок. Многие столько и не живут. А какие дела вместе проворачивали. Ты помнишь? Помнишь тот заказ на капитана баржи? Один бы я там не справился. Мы были славной командой, пусть время от времени, но… Я тебе доверял. О, – Коллекционер поднял указательный палец, расслышав повторившиеся звуки внизу, – восемнадцать.

– Ты никому не доверял, – голос Дикого сделался похож на звериное рычание. – И тебе не доверял никто. Чертов мутант. Думаешь, мне хоть раз было дело до твоей вонючей шкуры? Да срать я на тебя хотел!

– Грубо, – расстроенно покачал головой охотник. – Не такие слова я надеялся услышать. Может, передумаешь и повинишься, пока есть возможность?

Дикой аж побагровел от негодования. Привязанные к подлокотникам руки затряслись в тщетной попытке схватить обидчика за горло. Но все, на что хватило сил, выразилось в плевке, который так и не достиг цели, повиснув на скривившихся губах.

– Жалкое зрелище, ей-богу, – поморщился Коллекционер.

– Сука! Зубами порву, блядь!

– Тс-с-с, – охотник снова прислушался, – двадцать. Прости, я тебя перебил. А заодно и всю твою шайку. Ну ладно, у меня мало времени. Ты собираешься каяться или нет?

– Тварь! – прорычал Дикой, вытягивая шею, будто и в самом деле вознамерился загрызть наглеца, однако быстро выдохся и, тяжело дыша, поник. – Давай уже кончай с этим. Заебал своей болтовней.

– Таким будет твое последнее слово?

– Нет, мое последнее слово будет – отсоси.

– Что ж, у тебя был шанс. – «Пернач», не спеша, покинул кобуру и нацелился в красный, покрытый испариной лоб с пульсирующей веной посередине. – Прощай.

Палец нажал на спуск.

Дикой вздрогнул одновременно с ударом курка о боек и затаил дыхание, словно все еще не будучи уверен, жив он или мертв.

Дверь из коридора открылась, и в кабинет вошел Репин.

– Ну что? – обратился он к охотнику. – Закончил?

– Как договаривались, – указал Коллекционер на часы.

– Полегчало?

– Да, спасибо большое. Мне теперь гораздо лучше.

– Ах ты мразь паскудная! – выдохнул Дикой.

Охотник, направляясь к выходу, остановился и молниеносно выхватил пистолет из еще не застегнутой кобуры.

Только что отыгранная сцена повторилась один в один.

– Надо же, – усмехнулся он, – не надоедает. Можно я через часок загляну?

Репин сглотнул и опустил автомат:

– На сегодня достаточно.

К пяти утра Стас и Бакаюров приняли вахту от Павлова и Дьяченко. Те спустились с высотки, продрогшие до костей, и теперь отогревались трофейным чаем. Обнаруженные в здании запасы спиртного капитан тут же объявил неприкосновенными, пообещав за распитие взыскать по всей строгости.

С собой наблюдатели получили кусок сала, буханку ржаного хлеба, травяной чай в термосе и тяжелый мощный фонарь для сигнализирования Злобину о приближении непрошеных гостей. Сапер, закончив минирование периметра, был назначен дежурным у входа, как имеющий самую неброскую внешность и даже, по словам Коллекционера, походивший всеми чертами лица на среднестатистического ублюдка.

Курган битого кирпича у основания высотки поднимался почти вровень с оконными проемами третьего этажа.

Стас запрыгнул внутрь и подал руку сержанту.

– Жутковато здесь, – осмотрелся Бакаюров. – Давно он брошен?

– Не знаю, – ответил Стас, проводя ладонью по чудом уцелевшему лоскуту выцветших и изъеденных плесенью обоев.

Они стояли посреди просторной комнаты с большим окном и проемом балконной двери. Кирпичная пыль и осыпавшаяся штукатурка серым настом устилали пол. Там, где ступала нога, пыль разлеталась, открывая куски замысловатого геометрического рисунка, отпечатавшегося на черном паркетном клею. Холодные стены, обросшие за ночь инеем, поблескивали в свете звезд ледяными кристалликами.

– Пойдем, нечего здесь разглядывать, – Стас миновал узкий коридорчик и вышел на лестничную площадку.

Железобетонная лестница, к счастью, пострадала не столь сильно, как можно было предположить. Перила канули в небытие, срезанные под корень, кое-где бетон раскрошился, куски его висели на погнутой ржавой арматуре, грозя сорваться вниз и прибить редкого прохожего, но все же восемь пролетов позволяли, хоть и без особого комфорта, перемещаться со второго по шестой этаж. Девятый – верхний – пролет упирался в глухую стену из обломков рухнувших перекрытий, что, помимо невозможности занять более выгодную для стрельбы позицию, давало лишний повод задуматься о способе доставки груза на двадцатисемиметровую высоту.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});