«Если», 2005 № 02 - Журнал «Если»

Он тяжело вздохнул.

— Сумасшествие, Царегородцев, это было настоящее сумасшествие. Все началось с того, что мою Бонни отравил подонок парикмахер… Когда Бонни умерла, я почувствовал, что мир вокруг рушится. Я так привязался к ней, так привык полагаться на удачу, которую она приносила… Одним словом, это стало началом конца. Рынок в то время уже почти умер… дела вроде бы шли неплохо, но как можно получать удовольствие от бизнеса, если вокруг везет абсолютно всем? Впрочем, когда Бонни не стало, для меня это везение, разумеется, закончилось…

Он закашлялся и замолчал, глядя куда-то сквозь Андрея.

— Потом начались первые Птичьи погромы. Толпы бедняков, люмпенов, просто озлобленных неудачников, которым не хватало денег, чтобы купить Синюю птицу, разграбили и сожгли две наши птицефермы. Погибло больше половины самочек, производство птиц резко сократилось, а цены, разумеется, взлетели еще выше… Мне не раз предлагали взять новую Синюю птицу, но я не мог переступить через себя. Все равно такой удачи, какую приносила мне Бонни, не принесла бы ни одна птица на свете…

Андрей вспомнил их первую встречу много лет назад и едва заметно улыбнулся.

— Я продал свою долю в компании и уехал из страны, — продолжал старик. — Но безумие царило повсюду. Синих птиц обвиняли во всех бедах мира — от стагнации мировой экономики до кризиса в литературе. Вы слышали о самоубийстве писателя Заречного? Его романы выходили миллионными тиражами… до тех пор, пока Синими птицами не догадались обзавестись остальные писатели. Книжный рынок захлебнулся потоком бестселлеров, люди просто перестали покупать книги… Тогда Заречный свернул своей птице шею, а потом повесился на шнуре от компьютера. А через несколько лет на Синих птиц и их владельцев начали охотиться. Появилась новая профессия — птицебой. Так назывались киллеры, которые убивали вначале Синюю птицу, а затем и ее хозяина. Понимаете, Царегородцев, людей истребляли только за то, что они были удачливее остальных! Удачливее толпы…

Последнее слово Лемберт произнес с явным отвращением.

— Казалось, на землю вернулись Темные века. Не прошло и двух лет, как "удача" стала бранным словом в большинстве цивилизованных стран, а те немногие, кто сохранил своих Синих птиц, превратились в изгоев и подонков общества! Об этом вы мечтали, Царегородцев?

— Я ошибался, — признался Андрей. — Там, на островах, у меня было достаточно времени, чтобы все обдумать… По-моему, все дело в том, что мы пытались сделать счастливыми слишком многих. Это как пытаться натянуть простыню на футбольное поле — все равно ничего не получится. Тех, кому не везет, в жизни всегда будет намного больше, чем счастливчиков — это, видимо, фундаментальный закон природы…

— Иными словами, — перебил его старик, — человечеству позарез необходимы неудачники, а счастливчики должны вечно оставаться крохотным меньшинством. А наши Синие птицы нарушили этот баланс…

— И тогда их всех истребили, — горько сказал Андрей. — Я читал об этом. Кажется, последнюю Синюю птицу торжественно сожгли на костре года три назад.

— Зато экономика снова на подъеме, — ухмыльнулся Лемберт. — Жизнь входит в прежнюю колею… Да и нравы заметно смягчились — видите, мне даже позволили вернуться на родину.

Он повертел в руках бумеранг.

— Вы привезли мне хороший подарок, Царегородцев. Удача — тоже своего рода бумеранг. Если зазеваешься, она поразит тебя самого.

— Просто он очень красивый, — сказал Андрей. — А больше там ничего подходящего не было.

Лемберт внимательно поглядел на него.

— Кстати, — спросил он, понизив голос. — А что случилось с вашей Принцессой? Вы бы не прошли таможенный контроль…

— Я ее выпустил, — ответил Андрей и печально улыбнулся, вспомнив, как Принцесса, жалобно крича, описывала круги у него над головой. — Мне все-таки удалось обнаружить на одном из островов маленькую колонию Синих птиц, и я отвез ее туда. Она не хотела покидать меня, но я настоял…

Минуту Лемберт молчал, сжимая в руке бумеранг, потом поднял голову и посмотрел на Андрея слезящимися глазами.

— Уходите, — тихо произнес он. — Уходите и никому больше об этом не рассказывайте.

— До свидания, — сказал Андрей.

Он вышел во двор и забрал у охранника свой велосипед. Выкатил его за ворота, легко вскочил в седло и не торопясь поехал вдоль по сонной улице дачного поселка.

С ветки сосны за ним внимательно наблюдала сойка, синяя-синяя, будто зацепившийся за дерево кусочек неба.

ПАМЯТИ ТОРНА БЛЮМЕНФУНКЕЛЯ, ПОПЫТАВШЕГОСЯ ПЕРЕПЛЫТЬ МОРЕ

Ну вот наконец мы и подошли к самой болезненной проблеме современной российской фантастики — и естественно, получили рекордное число участников голосования. Более 1400 человек, посетителей сервера "Русская фантастика", решили ответить на вопрос: с чем в первую очередь связано падение тиражей фантастики?

Резкое увеличение числа авторов, издательств, серий — 25 %

Появление сетевых библиотек и текстовых CD — 5 %

Конкуренция со стороны кино, видео, компьютерных игр — 10 %

Отсутствие должного промоутинга книг — 8 %

Ухудшение качества прозы — 37%

Падение интереса к фантастике в целом: уход аудитории в другие жанры — 12%

Сначала давайте выясним, а есть ли вообще такая проблема? Понятно, что писатель Иван Воло-буев получит не больше пяти тысяч тиража и на третью, и на восьмую книгу, но взгляните на тиражи Лукьяненко, Головачёва, Семёновой, Перумова!

Приходилось вам слышать подобные аргументы?

Конечно, среди поклонников этих авторов немало любителей фантастики. Наверняка подавляющее большинство "жанровых читателей" охотится за их новыми книгами. Но далеко не только "наша" аудитория обеспечивает высокие тиражи упомянутых писателей. Их популярность давно перешагнула рамки жанра — они стали его представителями в общем литературном процессе. Это писатели-бест-селлеристы, и покупают их книги потребители бестселлеров. Каковыми являемся и мы с вами в отношении других жанров — приобретая романы Акунина и Донцовой, Радзинского и Васильева, Зюскинда и Мураками.[9]

Если же говорить о писателях, чья популярность располагается в пределах жанра, то картина будет куда менее радужной. По сравнению с серединой девяностых годов средний тираж НФ и фэнтези стал втрое ниже. Еще в начале нынешнего века автор с каким-никаким именем мог смело рассчитывать на 12–15 тысяч экземпляров своего нового произведения, сейчас же стандарт составляет 7–8 тысяч. И лишь полтора десятка знаковых фигур, чьи новые книги, в принципе, должен прочесть каждый уважающий себя любитель фантастики, даже если он и не является поклонником данного конкретного автора, могут претендовать на общий (в совокупности с допечаткой) тираж в 25–30 тысяч экземпляров.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});