Исландские саги. Ирландский эпос - Автор неизвестен

Флоси и с ним все участники сожжения Ньяля отправились на восток, к Речному Склону. Флоси позволил сыновьям Сигфуса присмотреть за хозяйством. Тут он узнал, что Торгейр и Кари уехали на север с Гудмундом Могучим. Тогда участники сожжения Ньяля решили, что Кари со своими людьми собирается задержаться на севере. Тут сыновья Сигфуса попросились съездить на восток, к подножию Островных Гор по денежным делам: им нужно было получить долг на Склоне Мыса. Флоси разрешил им поехать, но сказал, чтобы они были настороже и не задерживались. Сам Флоси отправился горами, через Землю Богов, севернее ледника Островных Гор, и не останавливался, пока не приехал к себе домой, на Свиную Гору.

Теперь надо сказать о том, что Халль с Побережья отказался от виры за сына и тем помог добиться мира. И вот все, кто был на тинге, собрали ему виру, и денег набралось не меньше чем восемь сотен серебра, и это была четверная вира. А все, кто был с Флоси, не получили никакой виры за свои раны, и это их очень сердило.

Сыновья Сигфуса пробыли дома два дня, а на третий они поехали на восток, к Дырявым Горам, и заночевали там. Всего их было пятнадцать человек, и они совсем не думали об опасности. Из Дырявых Гор они выехали поздно и думали к вечеру добраться до Склона Мыса. В Старухиной Долине они остановились на отдых и рассчитывали там хорошенько выспаться.

CXLVI

Кари, сын Сёльмунда, и Торгейр в тот же день поехали на восток, через Лесную Реку к Ивняковому Междуречью. Там они встретили нескольких женщин. Те узнали их и сказали:

— Понурый у вас вид, не то что у сыновей Сигфуса. Но едете вы неосторожно.

Торгейр сказал:

— Почему вы говорите так о сыновьях Сигфуса? Какие у вас вести о них?

— Они ночевали на Дырявых Горах, — ответили женщины, — а к вечеру собирались быть в Болотной Долине. Нас порадовало, что они боятся вас и спрашивают, когда вы вернетесь домой.

И они пошли своей дорогой, а Кари и Торгейр пустили коней вскачь. Торгейр сказал:

— Что нам сейчас делать? Чего тебе хочется больше всего? Хочешь, поедем следом за ними?

Кари ответил:

— Поехать следом за ними я не прочь. Но о том, чего мне всего больше хочется, я говорить не буду: ведь часто бывает, что люди, которых убивают на словах, живут долго. Я знаю, сколько ты возьмешь на себя. Ты возьмешь на себя восьмерых, и это будет меньше, чем когда ты убил семерых в ущелье{241}, спустившись к ним по веревке. Вы ведь в вашем роду все такие, что думаете всегда о славе. Я не могу не поехать с тобой, хотя бы для того, чтобы потом рассказать о том, что произошло. Поедем-ка вдвоем за ними: я ведь вижу, что ты это и задумал.

Они поехали на восток верхней дорогой, не заезжая в Холм: они не хотели замешивать братьев Торгейра в то, что могло случиться. И они поехали дальше на восток, в Болотную Долину. Там они встретили одного человека, который вез торф на лошади. Он сказал:

— Маловато у тебя нынче народу, друг Торгейр!

— Ну и что? — спросил Торгейр.

— А то, что на тебя зверь бежит. Здесь проезжали сыновья Сигфуса. Они, наверное, проспят весь день в Старухиной Долине, потому что они не собирались сегодня к вечеру добраться дальше чем до Склона Мыса.

После этого они поехали своей дорогой на восток по Орлиной Пустоши, и нечего рассказать об их поездке, пока они не добрались до Реки Старухиной Долины. Вода в реке стояла высоко. Они поехали но берегу вверх вдоль реки, потому что увидели там оседланных коней. Они подъехали туда и увидели, что там в лощинке спят люди, а над ними воткнуты их копья. Они взяли копья и бросили их в реку.

Торгейр сказал:

— Хочешь, разбудим их?

Кари ответил:

— Зачем ты спрашиваешь? Ведь ты уже сам решил, что лежачего убить — значит совершить позорное убийство.

И они крикнули спящим. Те все проснулись и кинулись к своему оружию. Кари и Торгейр бросились на них, лишь когда те вооружились. Торгейр кинулся на Торкеля, сына Сигфуса. В этот миг кто-то забежал сзади, но не успел ничего сделать Торгейру, как тот двумя руками поднял секиру Великанша Битвы и ударил его обухом по голове так, что черен разлетелся на мелкие куски. Человек мертвым рухнул на землю. А Торгейр поднял секиру, и ударил Торкеля по плечу, и отсек руку. На Кари кинулись Мёрд, сын Сигфуса, Сигурд, сын Ламби, и Ламби, сын Сигурда. Ламби кинулся на Кари сзади и хотел ударить его копьем, но Кари увидел его и подпрыгнул, расставив ноги, так что копье воткнулось в землю, а Кари прыгнул на древко и сломал его. В одной руке у него было копье, в другой — меч, а щита не было. Правой рукой он ударил копьем Сигурда, сына Ламби, в грудь, и копье вышло у того между лопаток. Сигурд тотчас упал мертвый. Левой рукой Кари ударил мечом Мёрда, сына Сигфуса, в поясницу и разрубил его до самого хребта. Тот упал ничком и тут же умер. Потом Кари повернулся на пятке, как волчок, к Ламби, сыну Сигурда, и тот не нашел другого выхода, кроме как пуститься наутек.

Тут Торгейр бросился на Лейдольва Сильного, и они оба одновременно ударили друг друга мечами. Удар Лейдольва был таким сильным, что меч снес всю часть щита, куда пришелся удар. Торгейр же двумя руками ударил секирой, и задний угол ее расколол щит, а передний — рассек ключицу и глубоко раскроил Лейдольву грудь. Тут подоспел Кари и перерубил Лейдольву бедро, так что Лейдольв упал и тут же умер. Кетиль из Леса сказал:

— Бежим к лошадям! Нам с ними не справиться, они сильнее нас.

И они побежали к лошадям и вскочили на них. Торгейр сказал:

— Хочешь, поскачем за ними? Мы, пожалуй, убьем еще кое-кого из них.

— Последним из них скачет Кетиль из Леса, а его я но хочу убивать: мы с ним женаты на сестрах, и он всегда держал себя хорошо в нашей тяжбе.

Тут они сели на коней и ехали, пока не приехали в Холм. Торгейр сказал своим братьям, чтобы они уехали на восток, в Леса. У них там был другой двор, и Торгейр не хотел, чтобы его братьев называли нарушителями мира. Там у Торгейра было всегда не меньше трех десятков человек, способных носить оружие. Радость была большая. Все решили, что Торгейр и Кари прославились еще больше. Люди часто вспоминали этот случай, как они вдвоем напали на пятнадцать человек, убили пятерых из них, а десятерых уцелевших обратили в бегство.

Теперь надо рассказать о Кетиле. Он скакал во весь опор со своими людьми, пока не добрался до Свиной Горы. Они рассказали, какая нелегкая им выпала поездка. Флоси сказал, что этого следовало ждать, и добавил:

— Это вам предостережение, чтобы вы никогда больше так не разъезжали.

Флоси был человек на редкость веселый и гостеприимный. Рассказывают, что во многом он был настоящий вождь. Он пробыл дома лето и зиму. А зимой после праздника середины зимы к нему приехали Халль с Побережья со своим сыном Колем. Флоси очень обрадовался их приезду. Они часто говорили о случившемся. Флоси сказал, что они уже понесли тяжелые потери. Халль сказал, что предвидел это. Флоси спросил у него, что, как ему кажется, сейчас лучше всего сделать. Халль ответил:

— Мой совет тебе, помирись, если можешь, с Торгейром. Но уговорить его помириться будет очень трудно.

— Ты думаешь, убийства тогда кончатся? — говорит Флоси.

— Нет, не думаю, — говорит Халль, — но у тебя станет меньше врагов, если Кари останется один. Если же ты не помиришься с Торгейром, то тебе не миновать смерти.

— Что же нам предложить ему для примирения? — говорит Флоси.

— Вам покажутся тяжелыми, — говорит Халль, — условия, которые он примет. Он захочет мириться, если ему не надо будет ничего платить за то, что он сделал, и если он получит свою треть виры за Ньяля и его сыновей.

— Тяжелые это условия — говорит Флоси.

— Для тебя эти условия не такие тяжелые, — говорит Халль. — потому что тебя не касается убийство сыновей Сигфуса. Виру за их убийство должны требовать их братья, а Хамуил Хромой — за убийство своего сына Лейдольва. Ты теперь можешь помириться с Торгейром, потому что я поеду с тобой к нему, а меня он примет неплохо. Но пусть никто из тех, кто замешан в этом деле, не отваживается оставаться в своих дворах на Речном Склоне, если они не помирятся, потому что это для них — верная смерть. Зная нрав Торгейра, надо ждать, что мира им не будет.

И вот послали за сыновьями Сигфуса. Рассказали им, в чем дело, и, в конце концов, благодаря уговорам Халля, они согласились с ним во всем и сказали, что готовы мириться. Грани, сын Гуннара, и Гуннар, сын Ламби, сказали:

— Ясно, что если Кари останется один, то он будет страшен нам не больше, чем мы ему.

— Не говорите так, — сказал Халль. — Вы еще многое вынесете от него и понесете большие потерн, прежде чем ваши счеты с ним будут кончены.

На том их разговор прекратился.

CXLVII

Халль с Побережья, его сын Коль и с ними еще четыре человека отправились на запад через пески Гагарьей Горы и дальше через Орлиную Пустошь и не останавливались, пока не доехали до Болотной Долины. Там они спросили, дома ли у себя, в Холме, Торгейр, и им сказали, что, наверное, дома. Халля спросили, куда он держит путь.