Тропинкой человека - Евгений Щукин

Хотя… есть еще один вампиреныш: тот самый, что недавно поцеловался с матушкой-землей. Он тоже должен быть расстроен. Тогда Старейший старается потому, что спасение ученика Карини прибавит авторитета. К словам Фаргела будут больше прислушиваться.

В любом случае, меня ждет грандиозная трепка. Причем даже две: прежде чем разъяренная Карини потянет ко мне жадные когти, наставник сам устроит взбучку.

Четвертый литр крови «молодой» выпил боле медленно, пятый — явно смаковал. Убедившись, что жизнь посланника вне опасности, Фаргел развернулся ко мне.

— Доволен?! — лицо Учителя приобрело самый грозный вид, на который только было способно. В его исполнении это напоминало отстраненную маску с недовольно поджатыми губами. Лишь глаза оставались живыми, но смотрели холодно, сурово. Завершал образ резкий громкий голос. — Доказал свою независимость? Кто ты такой, чтобы противиться воле Старейших?

Ошарашенный проповедью, я потупился, демонстрируя скромность и искреннее раскаяние. Жаль, румянца не хватает.

«Молодой» явно пришел в норму. Силы у него, конечно, сейчас не те, но гонор остался. Вампир держался чуть в стороне, злобно посверкивая в мою сторону темными вишенками глаз. «Я из тебя душу выну!» — многообещающе говорил мне этот взгляд. «Надорвешься!» — ответил я, прежде чем вспомнил, что полагается и дальше играть взятую на себя роль.

Наш обмен взглядами был замечен:

— Почему ты напал на посланника Совета?! — взревел Фаргел.

Что-то не припомню, чтобы Учитель когда-либо кричал. Рисуется?

— Он первый пролил кровь! — огрызнулся я. — И мордобитье, кстати, его идея!

— Вот как? — Фаргел принял мудрый вид и с достоинством повернулся к ученику Карини. — Это правда? Ты напал первым?

Вампир отвел взгляд, сумбурно взмахнул руками и все же заставил себя взглянуть в лицо Старейшему. Не хочет, гад, оказаться крайним. Как я его понимаю!

— Он меня вынудил, — заявил инициатор драки.

— Любопытно. И каким же образом? — Фаргел был само спокойствие. Конечно, он уж давно все знает: заглянул в память нахохлившегося вампира. Но вопросы-то задает? Стало быть, допрос зачем-то нужен. Смысл, если перед Советом придется все рассказать? А элементарно: там будет Карини, которая непременно захочет выгородить своего ученика. Уж лучше выколотить из него информацию сейчас, а потом подать в удобном для себя виде. Ай да Фаргел! Или это я мудрейший? Это же я придумал.

— Он отказался следовать моим указаниям, подкрепленным авторитетом Совета!

— Чушь! — воскликнул я, выступая в роли собственного адвоката. — Я следовал всем указаниям, данным от имени Совета! Не моя вина, что кое-кто не мог разобраться, что надо делать!

— Ты издевался, тварь! — завопил «молодой», оскорбленный до глубины клыков. — Я тебе четко все объяснил!

— За языком следи! — крикнул я. — А то откусишь!

— Это что, угроза?! — глаза «молодого» опасно сузились. Ха, пусть только попробует напасть! Фаргелу будет что рассказать Карини!

— Хватит, — негромко произнес Учитель — и воцарилась тишина. Я замолчал из уважения; оппонент припух потому, что возражать было боязно.

— Вашу судьбу будет решать Совет. И твою, — Фаргел повернул голову ко мне. — И твою, — взгляд на «молодого».

— Я представлял волю Совета… — запальчиво пискнул тот и — осекся, встретив суровый взгляд Старейшего:

— Сейчас я представляю Совет. А ты — демонстрировал собственную волю, прикрываясь чужим авторитетом. Карини придется подумать о твоем дальнейшем Ученичестве.

«Молодой» вздрогнул и, как-то разом, побелел. Интересно, его пугает возможность потерять покровительство Карини или за словами Фаргела скрывается нечто более страшное?

Старейший пристально смотрел на меня. В его глазах не было ярости или гнева. Если бы я был романтичен, то сказал бы: в них светилась печаль и любовь. Но откуда такие чувства у беспощадного вампира, да еще и в отношении меня? Бред, конечно! Я хоть и напоминаю ему дочь, но все же совсем иной. Однозначно! Так что симпатия симпатией, я любить меня он не будет. И славно! Всегда терялся от проявления другими нежных чувств.

— Ты понесешь наказание, которое назначит Совет Старейших, — голос Фаргела по-прежнему был негромок, очень суров. — Не рассчитывай отделаться потерей ученичества; кара будет соразмерна твоим поступкам и потому справедлива. Если желаешь что-то сказать в оправдание, прибереги это для Совета, потому что там понадобится все твое красноречие.

Отвернувшись от меня, Фаргел отстраненно взглянул на городские огни. Он прав: сказано достаточно. Мое поведение будет с негодованием встречено Старейшими. Но случившаяся драка может иметь разные трактовки. В зависимости от них будет определяться моя виновность и наказание.

Оказывается, Фаргел смотрел вниз очень даже внимательно! К нам поднимался третий участник драки, и был до того помят, что даже в моем сердце шевельнулось что-то, похожее на жалость. Шевельнулось — и исчезло: он сам напросился. Даже вид неестественно согнутой ноги оставил меня равнодушным.

Вампир поднимался медленно, спокойно. Столь же сдержанно ожидал его Фаргел. Ну, а мне вести себя подобным образом сам Бог велел!

Один только молодой едва не приплясывал от радости: надеялся с помощью напарника выставить меня в дурном свете.

Поравнявшись с нами, «пожилой» церемонно склонил голову:

— Приветствую тебя, Старейший.

Учитель ответил чуть заметным, небрежным кивком, продолжая молча рассматривать появившегося вампира. Тот выдержал взгляд спокойно, всем своим видом показывая, что совесть у него в полном порядке.

— Здравствуй, Жак, — неожиданно доброжелательно проговорил Фаргел. — Похоже, охота была не слишком удачной?

— Да, дичь пошла еще та, — согласился «пожилой», искоса глянув в мою сторону. — Твое влияние?

— И рад бы, — со вздохом признался Старейший, — но паренек талантлив от природы. Жаль, что таланта чересчур много.

— Я понимаю, — Жак опять наклонил голову.

Это что же получается? Я чуть не угробил приятеля Фаргела? «Молодой» тоже не знал про их знакомство. Теперь мы на пару хлопали ресницами, проявляя в этом действии редкостное единение и согласие друг с другом.

— Я должен поставить его перед Советом, — сообщил Жак.

— Я знаю, — Фаргел понурился. — Нам пора: Совет уже собрался.

Как по команде, все посмотрели на меня. Я набрал в грудь побольше воздуха.

— Время пустых разговоров прошло, — сухо заметил Фаргел. — Теперь будешь выступать перед Советом. Потрать оставшееся время на подготовку речи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});