Цугцванг - Ария Тес

и все.

И я пропала.

И я как будто снова ребенок.

Смотрю на него, улыбаюсь. Помню каждый изгиб, все равно касаюсь, чтобы оживить тактильные ощущения, а не только то, что в голове. Как я помню, так и есть… Каждая жилка на месте, каждый камень, который оставляет холодный отпечаток на коже…

«Это как встретить кого-то, кого ты безумно любила, но потеряла, и сразу потерять вновь…» — слезы срываются из глаз, текут-текут-текут.

Я всхлипываю, как маленькая девочка, вытираю щеки, все зря. Реки так просто не высушишь, моря тем более. Я бы так хотела вернуть себе свое, но два миллиона долларов?!

«Спорю на что угодно, это они ради шутки купили, соревновались, и никогда не узнают, как много может значить что-то столь маленькое…»

— Спасибо… — шепчу, бросив взгляд на ошалевшего директора, отхожу на шаг, — Спасибо вам большое.

Понимаю, что если останусь тут еще, непременно что-нибудь выкину, но не отдам его, поэтому сбегаю. Это единственный выход — бежать.

Коридор темный и пустой, а мои шаги отдаются гулким, тонким стуком шпилек о кафель. Я дороги не вижу, плохо ее помню, но пру вперед, потому что так надо, дохожу до поворота…и торможу, ведь отчетливо слышу знакомые до боли голоса.

— …И где мне ее искать теперь, твою мать?! — рычит Макс, я резко прижимаюсь спиной к стене, чтобы меня не видели.

— Да не сбежит она, хватит психовать!

Марина еле поспевает следом, а через миг шаги прекращаются, и в следующий он рычит — видимо разборка набирает обороты.

— Ты видела, твою мать?! Она плюнула ему в лицо! Она ПЛЮНУЛА!

— Он не очень огорчился…

— Закрой рот! Кто дал тебе право притаскивать ее сюда?!

— Такого я точно не планировала и не ожидала, но мы должны были ее показать!

— Показала, а?! Теперь ты довольна?! Я сказал — нет! Ты не решаешь ничего в этом вопросе! И планировать?! Когда дело касается Амелии?! Не ты ли мне говорила, что ее невозможно прочитать?!

— Не до такой степени…

— Ты облажалась по-крупному!

— Я хотела, как лучше!

— И кому теперь лучше, а?!

— Ты сам виноват!

«Что?…» — хмурюсь, ничего не понимаю, Макс молчит. И, судя по всему, он тоже не врубает…

— Что? — спрашивает через мгновение, — О чем ты?!

— Ты понял о чем я!

— Если бы понял, не спрашивал бы!

— Я вижу, как ты смотришь на Лилиану!

Бам! Я буквально слышу удар, который приходится внутри моего сердце, так что руки леденеют…

«Неужели…снова?…Меня обманули?…»

— При чем здесь Лилиана?!

— При том! Снова, да?! Ты опять?!

Молчит. Снова бьет меня, не глядя, а Марина усмехается.

— Считай, я убила два зайца одним выстрелом.

— Ты ее…использовала?

— О! Какая забота. Я сделала тоже, что и ты.

— Марина… — предостерегающе начинает, но та срывается на крик.

— Я надеялась, что ты увидишь ее и перестанешь глазеть на эту шлюшку! И, если тебе так интересно, да! Я ее использовала! Я сделаю вообще что угодно, но не позволю, чтобы все снова закрутилось, ты меня понял?!

Макс молчит, а я еле дышу. Стою и пялюсь в пол, пока вдруг не понимаю, что уже не одна. Напротив меня стоит Лекс, который явно все слышал, судя по его выражению лица — жалостливому и горькому. Я слегка мотаю головой с немой мольбой, чтобы меня не сдавали, но он наклоняет свою на бок и также мотает ей, но с отрицанием.

— Я ее нашел.

Голос тихий, явно не желающий, но делающий, и я прикрываю глаза, ударяясь о стену затылком.

«Ну все…приехали…»

Глава 20. Откровенно. Амелия

18; Декабрь

Я захожу домой в начале двенадцатого, кидаю ключи на полку и прижимаюсь к двери спиной. Устала и это мягко сказано, а рыдания на протяжении всего обратного пути никак не способствовало улучшению положения. Меня хотел вести Макс, но Марина разумно встала на амбразуру грудью: их отец все еще был в здании, у него имелась куча шпионов и просто людей, которые хотели перед ним выслужиться, так что непременно сообщили бы об этой милой поездке. Как бы я на нее не злилась, звучало это мягко говоря логично: все было бы зря. По итогу поступили мы иначе. Мне, разумеется, никто слова не давал, беседа в принципе велась в формате «ее не существует», и, конечно же, даже не следовало и мечтать о каких-то объяснениях, тем более об извинениях.

«Александровские, видимо, на такой широкий жест не способны по факту своего существования…» — ядовито шиплю про себя, изучая отражение в зеркале.

Моя карета превратилась в тыкву: уезжала я на Кио Рио, ведь на мерседесе, в котором прикатила не вариант на случай осложнений со стороны Властелина мира — такси и только. Чтобы выглядело правдоподобно на все двести, мне пришлось отойти от здания музея на приличное расстояние. В результате платье потеряло свое сияние, когда меня облило грязью, пока я ждала свою машину. Какой-то чертов Бентли пронесся мимо, окатив из лужи; Макияж потек от слез; Прическу я сама расколупала из-за нервов; Туфли…что ж. Их у меня по-прежнему две, и это единственное, что отличает мое скромное, везучее «я» от Золушки.

«Потрясающе…»

Закатываю глаза и стягиваю пальто, затем отшвыриваю плевать-куда туфли. Я правда устала, но больше не физически, а скорее душевно.

«Не могу поверить, что я снова повелась на этот треп…» — грустно вздыхаю, вынимая оставшиеся шпильки из волос, — «Какая же я дура…»

Слезы опять подбираются к «выходу», и мне требуется вся моя воля, чтобы удержать их под замком. Я даже не из-за самой ситуации хочу на стенку лезть, а из-за себя, из-за своей доверчивости, из-за своей глупости. Все же по факту оказалось до боли смешно и до абсурдности очевидно: меня опять использовали, только на этот раз, как отвлекающий маневр.

«Чтобы брата уберечь от пагубного влияния моей сестрички…» — снова она. Снова он. Снова мы втроем. Это какая-то карма, не пойму?

Все как-то разом наваливается: обида на Марину, злость на себя, ярость в сторону Властелина мира, который точно также подстроил обстоятельства, в которых я стала невольным пленником…

«Единственное, чего бы мне сейчас хотелось — это лечь спать и не просыпаться…недели три!» — вместо этого бреду до гостиной, чтобы выпить успокоительного чая.

Я ведь купила все нужные травы, чтобы «как мама в детстве делала», но стоит мне зайти в комнату, как я понимаю — одного чая будет недостаточно. У меня ведь чуть инсульт не случается!

На диване, сложа