Музыка Макса (трилогия) (СИ) - Дюран Хельга

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Дом. Милый дом…

Электричество на удивление было. Не все так плохо.

В кухне на столе меня ждала записка от Натальи Сергеевны.

«Олька, позвони, если ты уже дома»

И номер ее телефона. Записка была тоже не первой свежести. Кругом пыль. Здесь даже людьми не пахло.

Я поставила окна на проветривание и быстро сходила в продуктовый. Нужно начинать тут заново обживаться.

Немного отдохнув с дороги, мы с Надин освежили квартиру, протерев пыль. Я поселила няню в гостиной. Раскладывать по шкафам ей тоже было нечего, только документы, поэтому Надин включила телевизор и прилегла на диван.

Варя уснула. Мне тоже не мешало бы покимарить после бессонной ночи, но от переутомления сон не шел.

Я закрывала глаза и видела то лицо Хесуса в момент его убийства, то дымящиеся развалины особняка Вирьена, то Жака Мореля.

Вздохнув, я поднялась с постели и открыла шкаф в спальне. Затем сейф. Мой ПМ (пистолет Макарова) был на месте. Я на автомате проверила обойму, хоть и знала, что она пуста.

Нужно было ехать к отцу за патронами. Моя лицензия на оружие давно истекла. Да и машину нужно забрать, если отец не вывез мой «Мерин» на помойку.

Я вызвала такси, даже не зная, дома ли отец. Бабушка по-любому должна быть дома. Хотя бы ее увижу.

14. Ольга

Ворота мне открыл отец. За ту минуту, пока он молча смотрел на меня, а я на него, я пережила нашу последнюю ссору заново. Я сделала ему невероятно больно. Я все помню. Пальцы его дрожащие, сжимающие сигарету, тоскливый взгляд, отчаяние от того, что не может он меня уберечь от всего того, во что я сама шагнула, бросилась с головой.

Может быть он меня и на порог не пустит? Прогонит, как бродяжку, как предательницу, как я того заслуживаю?

Он совсем не изменился, только морщинка между бровей стала глубже и появился небольшой животик. Отец шагнул ко мне и сгреб в охапку, прижимая к груди так, что мои ребра хрустнули.

— Думал, больше тебя не увижу, — осипшим голосом сказал он.

Его слова эхом провернулись в его грудной клетке. Я слышала, как колотится его большое сердце, как он тяжело дышит. Ответить не было сил. Я разревелась в его футболку, вдыхая родной до боли запах. Так пахло мое детство, которое раньше мне казалось несчастливым и неполным. Как же я ошибалась. Так пахнет любовь и безопасность. Я почувствовала себя такой маленькой, такой беспомощной рядом с отцом, но я знала, что он защитит меня от любого, кто посмеет хотя бы косо на меня посмотреть.

― Папочка, прости меня, пожалуйста! ― проревевшись, все же выдавила я из себя. — Пап, я его убила! Убила Вирьена!

― Ёб твою мать! Пойдем в дом! — скомандовал отец.

Обнимая меня за плечи своей тяжелой рукой, отец проводил меня в дом, напомнив про проблемную ступеньку на крыльце. Неужели он до сих пор ее не починил? Эта прогнившая доска уже какой-то семейный раритет. Наверное папа уже никогда не починит крыльцо.

Только в кухне я смогла взять себя в руки. Колька был в садике, Ирина на работе, а бабушка… Не дождалась меня бабушка. Это стало очередным ударом для меня.

— Мы тоже еле дождались, — сказал отец, наливая мне чай. Сама я не могла, так меня трясло. — Может валерианки?― предложил он, видя, как меня колбасит. Я покачала головой. ― А может чего покрепче? — Я снова отказалась. — Что там у вас случилось? Ольга, ты в розыске? Говори, как есть!

— Нет, пап, с меня сняли все обвинения. Я… потом все расскажу. Ладно? Мне нужна лицензия и патроны. И моя машина. Пап, расскажи лучше, как вы?

У папы было все хорошо. Это было радостно слышать. Он рассказал в двух словах, поверхностно о их семейной жизни. Было заметно, что он напряжен и думает совершенно не о том, о чем рассказывает сам, а о том, что я ему еще не рассказала. Быстро опрокинув в себя чай, я заторопилась домой. О себе пока не хотелось рассказывать абсолютно ничего, хоть я и понимала, что папа будет теперь переживать за меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он позвал меня в кабинет. Там отец хранил оружие и патроны. Я с любопытством озиралась по сторонам, заметив, как дом изменился в лучшую сторону. Ира руку приложила? Здорово у нее получилось! Хорошо, что папа все это время был не один.

— Бери, сколько надо, ― поставил отец передо мной коробку патронов. Я взяла все. Не из жадности, а от страха. — Я сделаю лицензию в ближайшие дни, так что можешь носить пистолет при себе, хоть сегодня. Звони, если возникнут проблемы. Номер мой есть? — Я записала номер отца, и он вытащил из ящика стола ключи от моей машины. — Пойдем проверим, не сдох ли аккумулятор.

Конечно он сдох. Папа дал мне «прикурить» от своего «Ренж Ровера». Теперь у него было новое звание, значит, и тачка новая.

— Я заеду на днях, и мы поговорим, — обняла я на прощание отца. — Тебе не о чем беспокоиться.

― У тебя точно все хорошо? — обеспокоенно спросил отец, помогая сесть в машину.

— Да, конечно. Просто спешу, ― соврала я.

Нужно было задержаться и поговорить с отцом по душам, попросить помощи и защиты, но я не была готова сейчас. Я еще не оправилась от встречи с ним и потери бабули.

Теперь, когда я была при оружии, мне стало немного спокойнее. До смерти хотелось увидеть Макса. Я намеренно проехала мимо его дома, но свет в окнах его квартиры не горел. Я не собиралась заходить. Хватит с меня на сегодня потрясений. Может быть он уже тут и не живет. Нужно сначала позвонить его матери и выяснить что произошло с ним за последнее время.

Я решилась через два дня. Набрала номер Натальи Сергеевны и напряженно слушала гудки.

— Алло, — раздался ее голос в трубке.

— Мам, привет, — выдохнула я.

Повисла пауза. Долгая, но радостная пауза.

— Ольга? Ты? — взвизгнула от радости бывшая свекровь.

— Я.

— Поверить не могу! Ты приехала? Или это Максим дал тебе номер?

— Я вернулась. Как ты поживаешь? Ты где вообще?

— Ох, в двух словах и не расскажешь… Томас нашел меня. Мы с ним вместе живем на Якиманке. Представляешь, Олька? Мы снова вместе! — В голосе женщины отчетливо слышалась радость. Счастливая женщина. — А ты надолго?

— Насовсем. А Макс? Как он?

— Девочка моя, — голос Натальи Сергеевны дрогнул. — Плохо. Очень плохо. Даже и не знаю, как сказать…

— Он заболел? — Этот первое, что пришло мне на ум.

— Можно и так сказать, — всхлипнула в трубку женщина. Ох, блядь! «Радость» за «радостью»! — Когда ты уехала… Он как будто с катушек слетел. Начал много пить. И… — очередной всхлип. — Мне кажется, он что-то употребляет. Я не уверена. С тех пор, как приехал Томас, Максим от меня отгородился. Их дома он почти не выходит, а к нему я даже боюсь ехать, там такое творится… А с Томасом тем более боюсь. Максим его не простил за то, что рос без отца.

— А где Ева? Где их ребенок?

— Не было никакого ребенка, Олька! Обманула она моего сына. Он узнал почти сразу после свадьбы об этом и развелся с ней. И с тех пор… Я не знаю, что делать. Может быть ты с ним поговоришь?

Поговорить? Тут одним разговором не отделаешься.

— Хорошо, мам, конечно я с ним поговорю.

— Я ему позвоню. Скажу, что ты вернулась. Можно он к тебе приедет? К нему домой лучше не суйся! Там… опасно.

— Хорошо. Перезвони мне, пожалуйста после того, как поговоришь с Максом.

Макс наркоман? Уму непостижимо! Да что же это за дурдом? Пиздец, блядь! Нет! Я отказываюсь в это верить. Забухал? Да, вполне возможно, но наркотики…

Оставшуюся часть вечера я ходила сама не своя от тревожного ожидания. Ломая пальцы, я гипнотизировала экран своего телефона, но ничего не происходило…

Наталья Сергеевна позвонила мне только в девять вечера. Я схватила телефон, а сердце зашлось от волнения.

— Олька, я не могу дозвониться до Максима, — сообщила она. — У него выключен телефон. А что если… Если случилось что-то страшное? Боже!

— Я поеду сама к нему, — вместе с решимостью выдохнула я, вытирая мокрые ладони о джинсы. — Мне нужны ключи от его квартиры.