Сталин. Большая книга о нем - Сборник

…Вот и сейчас у меня перед глазами небольшой, уютный просмотровый зал на втором этаже Большого Кремлевского дворца, переделанный из зимнего сада… мягкие кресла с подлокотниками… Пол, покрытый серым солдатским сукном, а сверху дорожкой, гасил звук шагов. В проекционной стояли четыре самых что ни на есть современных аппарата «Симплекс» – два для подстраховки, хотя аппаратура работала безотказно. Киномеханики были подобраны из числа лучших специалистов и, конечно, «просвечены» со всех сторон… Фильмы, как правило, показывались после заседаний Политбюро, поэтому просмотры приходились на ночные часы. Члены Политбюро собирались заранее. Рассаживались, оставляя свободным кресло в первом ряду…

Для организации просмотров фильмов партийно-государственной элитой в недрах Главного управления кино-фотопромышленности была создана отдельная структура «Сектор особых просмотров».

«Особые просмотры», как правило, проходили в ночь с четверга на пятницу, после окончания заседаний Политбюро. Понятное дело, Сталину и его коллегам хотелось, в первую очередь, расслабиться, так что приоритет отдавался комедиям и, как говорят сейчас, «остросюжетным фильмам». Иногда, правда, смотрели и более серьезные картины. Все зависело от воли и настроения генерального секретаря.

Занимался организацией просмотров, равно как и оборудованием кремлевского кинотеатра, уже упоминавшийся нами начальник управления Борис Шумяцкий. Он вообще-то до 1930 года никакого отношения к кино не имел. Был профессиональным революционером, активно участвовал в революциях 1905-го и 1917 года, затем возглавлял правительство Дальневосточной республики. А в 1922 году у него вышел конфликт со Сталиным, возглавлявшим тогда Народный комиссариат по делам национальностей, по поводу автономии Бурятии. Конфликт, как выяснилось позже, привел к тому, что жизнь партийного функционера закончилась трагически. Но на первый раз в качестве «воспитательной меры» Шумяцкий был отправлен в «дипломатическую ссылку». Служил он по этой линии в Монголии, причем внес значительный вклад в победу монгольской революции. Затем отправился на дипслужбу в Иране, а уже оттуда был «брошен» на киноискусство. Сталин, кстати, во время кинопросмотров время от времени похваливал Шумяцкого, упоминая его прошлые заслуги: работу на Дальнем Востоке и в Монголии. Но это не помешало ему санкционировать расстрел «соратника».

Борис Шумяцкий занимался тем, что знакомил партийную верхушку с новыми советскими фильмами. А после просмотров писал краткие отчеты о том, как реагировали руководители страны на тот или иной фильм.

Мы уже писали о том, что самыми популярными в Кремле были комедии и остросюжетные фильмы. Скорее всего любимым фильмом Сталина в довоенный период был «Чапаев». По его указанию в кремлевском кинотеатре в 1934–1937 годах этот фильм показывали как минимум 38 раз. Бывали случаи, когда вождю предлагали посмотреть какой-то новый фильм, но, как говорится, «не попадали в настроение». Тогда он спрашивал: «А «Чапаев» есть»? И ему в очередной раз ставили полюбившуюся ленту. Ну и, конечно, «вождю народов» нравились такие фильмы, как «Юность Максима», «Подруги», «Челюскин», «Летчики», и другие. Очень полюбился Сталину и его окружению фильм «Веселые ребята». Вот краткая запись Бориса Шумяцкого от 14 июля 1934 года о просмотре этого фильма:

Сталин – Ну, что дальше будем смотреть?

Ворошилов – Давайте картину «Веселые ребята».

Сталин – Что еще за картина?

Ворошилов – А это интересная, веселая, сплошь музыкальная картина с Утесовым и его Джазом (так в тексте. – Авт.).

Шумяцкий – Но только у меня всей нет. Она заканчивается сегодня. Могу показать лишь начальные три части.

Сталин – Он нас интригует. Давайте хотя бы начальные.

Каганович – Но ведь Утесов – безголосый.

Жданов – К тому же он мастак на блатные песни.

Ворошилов – Нет, вы увидите. Он очень одаренный актер, чрезвычайный весельчак и поет в фильме здорово. Фильма исключительно интересная.

Шумяцкий – Мы его заставили петь по-настоящему.

Каганович – А как вы этого достигли?

Шумяцкий – рассказал про технические возможности звукового кино.

Сталин – Раз интересно, давайте посмотрим.

Во время просмотра этой части «Веселых ребят» стоял гомерический хохот. Особенное реагирование (Иосифа Виссарионовича, Климентия Ефремовича, Лазаря Моисеевича и Жданова) вызвали сцены с рыбой, пляжем и перекличкой фразы – «Вы такой молодой и уже гений!», «как же можно», «привычка». Очень понравился март, пароход, перекличка стада и пр.

Начали спрашивать, кто снимал и где.

Шумяцкий – объяснил.

Каганович – Неужели это сделано у нас в Москве? Сделано ведь на высоком уровне, а говорили, что эта ваша Московская фабрика – не фабрика, а могила. Даже в печати об этом часто говорят. (…)

В следующей записи (от 21 июля 1934 года) Шумяцкий называет среди новых фильмов «Веселые ребята».

Сталин – А это те «Веселые ребята», начало которых мы уже смотрели?

Ворошилов – А я уже успел посмотреть весь этот фильм, Смеялся до упаду.

Сталин – Действовал по-военному, с быстротой. А насчет оценки фильма будем говорить, когда вместе посмотрим…

Сталин – Хорошо. Картина эта дает возможность интересно, занимательно отдохнуть. Испытали ощущение – точно после выходного дня. Первый раз я испытываю такое ощущение от просмотра наших фильмов, среди которых были весьма хорошие.

Интересно, что понравившиеся ему фильмы Сталин защищал. Например, когда в прессе появились негативные статьи, называющие музыку и песни из «Веселых ребят» «мексиканщиной», он дал указание опубликовать в основных газетах позитивные оценки музыки и фильма в целом.

Но не всем картинам была уготована такая судьба, как «Веселым ребятам» и «Чапаеву». Но, справедливости ради, нужно сказать, что критиковались в основном не самые сильные фильмы. Вот, например, еще одна выдержка из записок Бориса Шумяцкого о реакции Сталина на снятый в СССР фильм эмигрировавшего из Германии театрального режиссера Эрвина Пискатора «Восстание рыбаков»:

Сталин – Кто ставит такие нудные, мрачные картины, как «Восстание рыбаков», кто их принимает?

Понятно, что после такого вопроса будущее немецкого режиссера было печально. Он не получил ни обещанного ему журнала на немецком языке, ни немецкого театра, ни возможности снять антифашистскую картину. Вопрос о нем ставился в 1935 году на оргбюро ЦК, но потом был снят Ежовым и Андреевым. Но добраться до режиссера по-серьезному Ежову не удалось, – в 1936 году он отбыл во Францию, а затем в США.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});