Прикосновение хаоса - Скарлетт Сент-Клэр

они отправятся на битву.

Глава XXXV. Персефона

Аид отправился с Илиасом, Гермесом и Артемидой в туннели Диониса, а Персефона призвала помощь, чтобы подготовиться к прибытию смертных в «Неночь». Пока Меконнен охранял двери, Адриан и Энцо отодвинули диваны к стене, чтобы Сивилла могла расстелить на полу матрасы. Левка установила столики с водой и закусками, а Гармония собрала все необходимое для младенцев и игры для детей. Геката организовала медицинский пункт, и Персефона старалась не думать о том, зачем это нужно, хотя богиня и успокаивала ее.

– Когда дело касается смертных, нельзя быть неосторожным, – сказала она. – У них самые разные болезни.

– Разве мы не можем просто исцелить их? – спросила Персефона.

– Если это обычная болезнь, мы должны позволить ей идти своим чередом, – сказала Геката. – Мы не чудотворцы. Ты знаешь, что наш выбор в пользу исцеления может иметь серьезные последствия. Это не меняется даже во время войны.

Наверху появились Гефест и Афродита с оружием и доспехами. Они распределили по комнатам копья, топоры, луки. В последней комнате были мечи, и именно в нее Персефона решила войти, хотя все это казалось немного сюрреалистичным.

Она подошла к столу и взяла один из клинков. Он был простой, но в то же время красивый, как все творения Гефеста: рукоять обернута кожей, а навершие и крестовина выкованы из гладкой стали. Она никогда раньше не держала в руках оружие, поэтому была удивлена, насколько оно легкое, хотя и предположила, что это имеет смысл, поскольку обычно его держат одной рукой.

– Что ты об этом думаешь?

Персефона подскочила при словах Афродиты и посмотрела, как богиня побрела по комнате.

– Я не могу поверить, что ему удалось сделать так много, – сказала Персефона.

Она вернула клинок в кучу.

– Это его ремесло, – сказала Афродита.

В ее голосе послышались нотки презрения, которые Персефона решила проигнорировать. Никто не хотел, чтобы Гефесту приходилось ковать подобное оружие.

– Мне ненавистно, что это было необходимо, – сказала она.

– Мне тоже, – тихо сказала Афродита.

– Тебе они нравятся? – спросил Гефест.

Персефону немного удивил голос бога. Она не часто слышала его, но ей показалось, что он тихий и приятный, как потрескивание теплых углей в камине.

– У меня такое чувство, что ты задаешь мне вопрос с подвохом, Гефест, – ответила Персефона. – Я не уверена, что мне может нравиться война.

Он вежливо кивнул.

– Справедливо, леди Персефона.

– Правильно ли я понимаю, что это для… смертных солдат?

– Да, леди Персефона.

– И они… отравлены ядом Гидры?

Гефест коротко кивнул:

– Да, моя госпожа.

Она замолчала, чтобы осознать, что тысячи смертных будут вооружены оружием, способным причинить вред богам.

– Это… хорошая ли это идея? – спросила Персефона, хотя и предполагала, что Гефест и Аид уже обсудили это, взвесив все за и против. И все же это казалось ужасно пугающим, ужасно неправильным.

– Последователи Тесея будут вооружены тем же самым. Яд Гидры быстро убивает смертных. Без этого наша битва была бы гораздо более разрушительной.

Она подумала и спросила:

– Где наше оружие?

Гефест взглянул на Афродиту и ответил:

– Я доверил Аиду хранить твое оружие.

– Конечно, – съязвила Афродита. – Она ведь не способна держать в руках кинжал и может пронзить себя.

Как бы ни была понятна досада Афродиты, Персефона не чувствовала, что здесь это было оправдано. Она заметила, как Гефест пристально посмотрел на нее и слегка улыбнулся, и на мгновение она увидела усталость на его лице.

Ее сердце болело за него.

– Оружие отравлено ядом Гидры, – сказал Гефест. – Я лишь хочу, чтобы ты была в безопасности.

– Я понимаю, – быстро сказала Персефона, прежде чем они успели поссориться. – Мы видели, какой вред может нанести яд Гидры. У меня нет желания случайно причинить вред себе или другим. По правде говоря, я надеюсь, что нам никогда не придется его использовать.

Когда Персефона покидала комнату, ей казалось, что она несет на себе тяжесть тысяч мечей, сложенных позади нее. Каждый из них словно был личностью, душой, и она чувствовала ответственность за них всех.

Когда она вышла из гостиной, снизу донесся тихий гул. Люди уже начали прибывать.

– В воздухе пахнет страхом, – сказала Эвриала, стоявшая на страже у дверей гостиной.

Персефона посмотрела на горгону, которая всегда была одета в белое и с завязанными глазами.

– Новые Афины окружены, – сказала Персефона. – Мы все боимся.

– Даже вы, леди Персефона? – спросила Эвриала.

– Неужели ты не чувствуешь этого?

– Скорбь очень похожа на страх, – ответила она.

– Возможно, я и скорблю тоже, – кивнула Персефона.

Она поднялась на верхнюю площадку лестницы, чтобы осмотреть помещение. Было странно видеть, как клуб Аида превращается из чего-то таинственного и греховного в убежище для выживания. Обычно здесь было полно молодежи и отчаявшихся людей, но не семей. Мужчины, женщины и дети сбились в кучу, в то время как другие расхаживали взад-вперед, не в силах усидеть на месте. Несколько детей радостно носились по залу, пребывая в блаженном неведении о том, почему и где они, хотя большинство из них все равно выглядели испуганными.

Впервые Персефона стала свидетелем того, какое влияние Тесей оказал на мир смертных, и этих людей преследовало его зло. Она задумалась: что чувствуют верующие, благочестивые верующие, которые молятся и приносят жертвы, украшают алтари и любят своих богов? Она потеряла своих друзей, а они потеряли своих идолов, и ей казалось, что сами нити их мира рвутся на части.

Прямо сейчас у них не было будущего.

Пронзительный крик вернул ее внимание к происходящему этажом ниже: там дети играли в салки. Вдруг среди детей появился Гермес.

Персефона спустилась по лестнице, направляясь к богу. Один из бегающих малышей врезался в нее, и Персефона удержала его за плечо, чтобы он не упал.

– Ох, – сказала она и опустилась на колени перед ребенком. На вид ему было около четырех лет, у него были большие карие глаза и вьющиеся волосы. – Ты в порядке?

– Не прикасайся к нему, богиня смерти! – крикнула женщина, рывком прижимая к себе ребенка.

Персефона побледнела, потрясенная ее реакцией и словами.

– Тебе следовало бы проявить уважение к царице мертвых в ее доме, – сказал Гермес, помогая Персефоне подняться.

– Кора, остановись! – к ним быстро подошел мужчина.

– Не делай вид, что ты не знаешь, – сказала женщина. – Что вы все не знаете – эта богиня убила Великую Мать!

Женщина дико озиралась по сторонам, как будто могла найти поддержку здесь, на территории Персефоны.

Но никто не произнес ни слова. Все просто смотрели на нее.

– Кора, – сказал ее муж, сделав повелительный жест и положив руку ей на плечо.

Но настала очередь Персефоны говорить. Она сделала шаг вперед. Мужчина и женщина съежились, мальчик же храбро смотрел на нее.

– Смертная женщина, я проявлю к тебе больше милосердия, чем проявила к своей матери, – сказала Персефона. – Но если ты снова оскорбишь меня – лишь мыслью или произнесенным словом, – однажды ты будешь молить о смерти, но она никогда не найдет тебя.

– Она больше никогда не будет плохо отзываться