Притворись бабочкой - Тория Дрим

Мы катались позавчера на колесе обозрения. Вчера он признался, что я нравлюсь ему.

– А ты? Призналась?

– Да. – Она облегченно выдыхает, а на ее румяном лице во всю пылает счастье.

– Я очень рада за вас. – Мне приятно видеть во взгляде Одри такую радость. Она заслуживает его. Она заслуживает большего.

– А ты, Джи? Слышала, у тебя в лагере тоже все не так скучно было.

Откуда она знает? Маккой быстро проболтался. Ничего себе, какой он, оказывается, сплетник!

– Даже не знаю, что сказать…

– Все. Можешь поделиться абсолютно всем. – Одри ведет себя открыто, будто между нами и не было вовсе никаких недопониманий. – Я простила тебя, Джит. И не хочу больше ворошить прошлое. Позволь нам сблизиться, если сама этого желаешь.

Я придвигаюсь к ней ближе и кладу голову на плечо Одри. Пропасть между нами срастается. Поверхность сглаживается. Все медленно приходит в норму.

Я позволю нам сблизиться. Обязательно.

– Что ж… – пусть Одри всё знает!

Глава 46

На дне истины

– Не могу поверить, что ты взяла и отпустила свою первую любовь! – Одри тяжело дышит.

Она услышала всю историю. Стала хранительницей тайн наших с Лэйном отношений. Никто прежде не знал, насколько сильно мы привязались друг к другу за время, проведенное в лагере. Те три недели превратили нас в совершенно других людей. Мне кажется, мы оба выросли в моральном плане. Я приняла многие свои недостатки, а Лэйн наконец отпустил Аннели и дал себе и Ванессе шанс на счастливое будущее. Моей радости за примирение Кеннета и его отца нет предела. Хорошо, что они достигли взаимопонимания, это крайне важно в семье. Если нет доверия и понимания, то все проблемы утаиваются, тяжелее жить, так как изо дня в день их груз на плечах лишь копится.

Одри слушала с восторгом. Я видела, как трепетно она внимает каждой фразе. Думаю, Моллиган пропустила мимо ушей только последний секрет Кеннета. По ее мнению, Лэйн был создан для меня, а я совершила ошибку, не признавшись в собственном проигрыше. Только если бы она знала про параллель, проведенную с Дареном, то явно не говорила бы так…

– Я скучаю по нему. – Признание вылетает из закромов моей души. Его уносит сильный порыв ветра, и я мысленно прошу, чтобы оно долетело до Лэйна.

Одри хмурится и скрещивает руки на груди. На ее лбу появляются складки, и она выражает огромное недовольство.

– И ты сейчас стоишь здесь, а не у его дома? – Она на секунду заставляет меня подумать о том, что, возможно, стоит сделать первый шаг и поехать к нему, но я все же доверяюсь здравому смыслу и откидываю эти глупые мысли. Я не готова.

– Вообще, меня ждет Брук в кофейне, – вдруг вспоминаю я. Сколько же времени она уже там сидит! Бросая взгляд на часы, я ужасаюсь.

– Не против, если я прогуляюсь вместе с вами? – спрашивает Одри, и я не могу отказать, лишь спокойно киваю. Она помогла мне разобраться в себе, выслушав все, что было на душе. Брук не была бы готова к такому потоку мыслей, а Одри приняла мою исповедь и, кажется, нашла для нее местечко в своем сердце.

Порой от внешне холодных людей может исходить невероятное тепло, иногда настолько сильное, что нельзя сравнить даже с самым горячим пламенем. Одри сражает всех своими внутренними противоречиями, но, если проникнуться к ней, можно найти светлые стороны. Как вы заметили, я тоже не святая и очень противоречивая. Я виновата перед Моллиган, и, скорее всего, простить меня до конца она не сможет, ведь ее страдания длились не один день. Она сгорала в одиночестве, и это съедало ее изнутри. Потерять близкую подругу, почувствовать себя ненужной – это сравнимо с переломом. Нельзя двигаться из-за боли, которая парализует тело.

– Конечно, нет. С меня латте.

Я беру Одри под руку и веду к забору. Если мы сейчас не поспешим, то наткнемся на разъяренную Брук. Мобильник в кармане брюк разрывается, пока мы движемся к кофейне. Он не звонит, а надоедливо пищит, раздражая каждую клеточку моего тела. Я знаю, что входящий абонент – Брук. Кажется, она уже закатывает рукава, чтобы кинуть в меня что-то очень тяжелое.

– Я давно не видела Брук, – произносит Одри и добавляет: – Она уже сдала экзамены?

Эта неделя была по-настоящему тяжелой для мамы, меня и сестры – Брук целыми днями сидела за учебниками, а по ночам грызла ногти из-за страха перед выпускными экзаменами. Она планирует поступить в Брунельский университет, именно поэтому ей пришлось долго и мучительно готовиться, тратить нервы, ведь на ее плечах была гора ответственности из-за возложенных на нее надежд. Естественно, мы с мамой очень верим в Брук и держим за нее кулачки. Наша главная мечта на данный момент – это ее поступление. Вчера она сдала последний экзамен, а значит, теперь остается только ждать результатов и готовиться к выпускному. Платье так и не выбрали, и, судя по тому, как тщательно Брук относится к наряду, поиски затянутся вплоть до дня перед выпускным.

– Сдала и теперь дышит полной грудью. Экзамены не давали ей жить полноценно. Она ловила панические атаки по ночам, потому что боялась не оправдать надежд родителей. Мама говорила ей, что они с отцом поддержат ее материально в случае неудачи, но Брук и слушать ничего не хотела про платную основу. Она шла к своей цели полтора года, и, надеюсь, все-таки поступит.

Брук действительно сделала все, что могла. Она уделяла много времени подготовке: даже Питер Грин отошел на второй план. Мы вообще не затрагивали тему о нем в последние дни, поэтому из-за недомолвок пропасть между нами лишь расширялась.

– Куда хочет поступить?

– В университет Брунеля. На менеджмент. – Хоть я и думала, что Брук не подходит эта специальность, я не стала отговаривать. Она должна сама сделать выбор, мы с родителями не вправе ее ограничивать.

– Я ставила на то, что она передумает в последний момент и пойдет изучать гуманитарные науки. – С уст Одри слетает тихий смешок.

– Все может быть, – отвечаю я улыбкой.

Когда мы подходим к Брук, то я вижу замешательство на ее лице. Она косится на меня, мысленно спрашивая, какого черта здесь делает Одри. Я спокойно подмигиваю ей и пытаюсь донести, что ничего страшного не произойдет, если она